Сергей Кремлев - Берия. Лучший менеджер XX века

Символом другого был Управленец – дальновидный, образованный, энергичный, уважающий тех, кто уважения достоин, по самой сути натуры стремящийся сделать жизнь общества лучше. Управленец, любящий и умеющий работать, компетентный и поэтому всемерно поощряющий и приближающий к себе хороших, компетентных работников.

Функционер не знал дела, но имел наглость учить всех, не учась ничему, ибо считал, что он все заранее знает и так , потому что он – секретарь ЦК и член Политбюро.

Управленец, если чего-то не знал и сталкивался с новым для себя делом, учился, разбирался в новых для себя вещах и потом мог принимать осмысленные решения.

Функционер в перспективе отдавал СССР в руки таких же функционеров, как он, только рангом пониже. И они были способны на одно – довести страну «до ручки».

Управленец в перспективе давал в СССР все права профессионалам, специалистам управления, науки, производства, образования и культуры, которые непременно довели бы страну до подлинного, непоколебимого ничем и никем величия.

Функционер в перспективе низводил массы до уровня быдла – нерассуждающего, приученного к примитивному полурастительному существованию.

Управленец в перспективе обеспечивал массам всестороннее развитие, позволяющее каждому желающему раскрыть все свои способности и жить весело, умно и долго.

Функционер любил себя в Державе, а не Державу в себе, потому что великой, народу принадлежащей Державе он был просто не нужен.

Управленец не мог не любить Державу в себе и жил для Державы уже потому, что лишь в великой Державе он мог реализоваться наиболее полно как личность.

Логическим итогом «деятельности» Функционера становилась гибель Советского Союза и последующая деградация всего человечества.

Логическим итогом деятельности Управленца становился такой Советский Союз, который мог по праву не только сильного, но и справедливого, встать во главе всех здоровых сил Планеты.

И в высшем руководстве страны к 1952 году имелся как ярко (если можно говорить о яркости заурядной личности) выраженный, законченный Функционер – Никита Хрущев, так и ярко выраженный, выдающийся Управленец – Лаврентий Берия.

Сталин не бросил на чашу весов Берии свой огромный авторитет. А это означало, что весы будут колебаться и все может решить случай.

Противостояние Берии и Хрущева было неизбежным, и победить в нем мог лишь один.

Хрущев, как интриган и эгоист, это понимал, заранее готовился к схватке и просчитывал – как пробудить в коллегах по власти низменные страсти и привлечь их на свою сторону.

Берия, как «трудяга» и коллективист, был глубоко и простодушно уверен в том, что его очевидное деловое превосходство автоматически обеспечит ему лидерство. И хотя он понимал никчемность Хрущева, не мог и помыслить, что ради личного благополучия тот может устроить над товарищем и коллегой расправу.

Берия мерил по себе.

Но и Хрущев мерил по себе.

Вот только мерки у них были разными.

Официальная дата смерти Сталина – 5 марта 1953 года. А официальный диагноз целого синклита из руководства Минздрава СССР и элитных врачей вполне благопристоен, без намека на какие-либо медицинские непонятности.

К слову, о синклите… 4 марта в печати появилось первое правительственное сообщение о болезни Сталина, где говорилось о том, что в ночь на 2 марта у него произошло кровоизлияние в мозг и что «для лечения т. Сталина привлечены лучшие медицинские силы». Что же это были за силы? Подробнейший бюллетень о состоянии здоровья Сталина, опубликованный в «Правде» 5 марта 1953 года, был подписан: министром здравоохранения СССР А. Ф. Третьяковым, начальником Лечебно-санитарного управления И.И. Купериным, Главным терапевтом Минздрава профессором П.Е. Лукомским, членом Академии медицинских наук Н.В. Коноваловым, членом АМН профессором А.Л. Мясниковым, профессором Е.М. Тареевым, членом-корреспондентом АМН И.Н. Филимоновым, профессором И.С. Глазуновым, профессором Р.А. Ткачевым и доцентом В.И. Ивановым-Незнамовым.

«Светил», как видим, хватало. Но история со смертью Сталина темна, как заброшенный подземный застенок. Ведь Сталин был явно убит. И явно с санкции Хрущева, а то и – при личном участии Хрущева в финишном акте отравления. Собственно, если верить «историку» Николаю Зеньковичу, Хрущев в конце своего правления сам проговорился, что устранил Сталина.

Однако Зенькович – источник ненадежный. Для бывшего «внутреннего хроникера Η,Κ КПСС», как подают его аннотации к его книгам, он слишком часто вместо анализа занимается сбором сплетен. Но зато каких сплетен! Чего стоит, например, пересказ им рассказа Ильи Оренбурга, приведенный в книге Зеньковича издания 2005 года «Лжесвидетельства, фальсификации, компромат»!

Оренбург – якобы с санкции хрущевского Кремля – якобы рассказал французскому философу Жану-Полю Сартру, что дело было так…

Заседание Президиума ЦК происходило 1 марта 1953 года, и на нем Каганович при поддержке всех членов старого Политбюро (кроме Берии) потребовал от Сталина создания объективной комиссии по расследованию дела врачей и отмены отданного Сталиным распоряжения о депортации всех евреев в отдаленную зону СССР.

Сталин якобы разразился площадной бранью, но Микоян якобы заявил, что если они (фактически – заговорщики) через полчаса не выйдут свободными из этого помещения, то армия займет Кремль. После этого Сталина покинул и Берия, а Каганович изорвал в клочки свой билет члена Президиума ЦК и швырнул Сталину в лицо. После чего Сталина поразил удар, он упал без сознания, а в 6 часов утра 2 марта к нему, уже умирающему, вызвали врачей.

Уважаемый читатель! Этот бред – не бред, а изложение содержания страниц 180–181 указанной книги Н. Зеньковича.Правда, он тут прямо цитирует другого «хроникера» – Авторханова, но цитирует всерьез, а не как пример исторической паранойи (которую Авторханов приписывает Сталину)…

Сам Каганович в своих мемуарах написал, что Сталин умер «неожиданно». Однако по свидетельству Феликса Чуева, на которое так любят ссылаться россиянские «историки», Каганович через тридцать с лишним лет на замечание Феликса Чуева: «Мне кажется, что Сталина убили» – ответил: «Не знаю…»

Тогда Чуев возразил: «Молотов к этому склонялся» – и затем продолжил: «Знаете, что он мне сказал?» – «Что?» – откликнулся Каганович. «На Мавзолее 1 мая 1953 года, последний раз, когда Берия был, он сказал Молотову: « Яего убрал».

Чуев, впрочем, тут же оговорился, что, по словам Молотова, Берия «мог нарочно на себя наговорить, чтобы придать себе вес…».

Вряд ли Берия таким образом мог пытаться повысить свое значение – оно и так было уже выше почти некуда. А вот спровоцировать Молотова Лаврентий Павлович мог. Берия наверняка знал, что Сталин убит, а круг его потенциальных убийц был крайне ограничен. И для опытного следователя такой зондаж – как отреагирует Молотов – был бы вполне естественным. И характерно то, что Кагановичу он не заявлял: «Я вас всех спас», хотя отношение Сталина и к Кагановичу в последнее время было не очень-то теплым.