Сергей Кремлев - Берия. Лучший менеджер XX века

В том же сборнике был помещен и очерк Константина Симонова, где о Берии было сказано тоже подло и лживо, а в конце написано так:

«Если попытаться собрать, спрессовать в нечто единое все самое отвратительное для человеческого сознания, все самое жестокое, трагическое, свирепое и грязное, что было в той эпохе, <���…> то именно Берия, его дела <���…> были комком блевотины политической и нравственной…»

Как совпадает настрой Вегина и Симонова – при всей внешней абсолютной несхожести их натур и судеб! Удивительно, но объяснимо. Вегин – «демократ», но ведь и Симонов после смерти Сталина не остался в его партии, а перешел в партию «партократов».

Берия же, вступив в 1917 году в партию Ленина, так и остался до конца своей судьбы членом партии Ленина – Сталина. То есть, жил и умер человеком.

16 мая 1953 года – за сорок дней до своего ареста – Лаврентий Павлович направил в «Арзамас-16» директору КБ-11 генералу Александрову одно из последних своих деловых писем, носящих яркий отпечаток его подлинной натуры и его отношения к делу и к жизни.

Этот документ, рассекреченный 13 августа 1996 года, лежит сейчас передо мной – в факсимильной архивной копии, с разметкой, с подписями ознакомившихся с ним руководителей КБ-11. Вот его текст – без изъятия, с сохранением орфографии.

«Сов. секретно

(Особая папка)

Тов. АЛЕКСАНДРОВУ А.С.

Копия: тт. ВАННИКОВУ Б.Л.

ЗАВЕНЯГИНУ А.П.

КЛОЧКОВУ И.М.

За последнее время в КБ-11 участились аварии, повторение которых может привести к более тяжелым последствиям.

9 апреля с.г. при производстве измерений на опытном реакторе (тогда этот реактор назывался и «ФКБН» – физический котел на быстрых нейтронах. – С.К.) научным сотрудником была допущена грубейшая ошибка, в результате которой этот реактор вышел из строя.

11 мая с.г. при перевозке специального груза произошла авария, потому, что это дело было поручено работникам, не знающим правил перевозки и не имеющим на это право, а шофер был в нетрезвом виде.

Авария от 9 апреля свидетельствует о том, что контроль за деятельностью лабораторий, выполняющих важнейшие опыты, ослаб и сотрудники безответственно относятся к порученным им работам.

Авария, произошедшая 11 мая, говорит о неудовлетворительном положении с системой допусков на особо режимные об’екты КБ-11, несовершенством инструкций о порядке выдачи и транспортировки особо важных грузов и наличием нетерпимой, преступной недисциплинированности среди некоторых работников об’екта.

Эти факты говорят о том, что Вы и некоторые другие руководящие работники об’екта, недооцениваете еще в полной мере своей ответственности за порученное Вам Государством (замечу, что экивока в сторону партии нет. – С.К.) дело и не всегда помните о том, что малейший недосмотр или неточность в работе персонала об’екта могут привести к чрезвычайно серьезным последствиям.

Необходимо, чтобы чувство особой ответственности перед Государством в своей работе стали потребностью каждого руководящего работника, каждого научного работника, инженера, техника, рабочего и служащего любого участка об’екта.

Ознакомьте с настоящим письмом тт. Харитона (главный конструктор КБ-11. – С.К.), Алферова (заместитель главного конструктора по автоматике подрыва. – С.К), Детнева (уполномоченный СМ СССР. – С.К.), Щелкина (заместитель академика Ю.Б. Харитона. – С. К.), Бессарабенко (директор опытного завода. – С. К.), Лаврентьева (академик, будущий организатор Сибирского отделения АН СССР. – С.К.), Ильюшина (член-корр. АН СССР, ученый в области механики сплошной среды. – С.К.), Духова (заместитель главного конструктора по заряду. – С.К.), Ершова, а также тт. Бронникова и Пастухова.

Вместе с ними и остальными руководящими работниками об’екта обсудите данный вопрос, разработайте и проведите в жизнь систему дополнительных мер, обеспечивающих предупреждение аварий, пересмотрите списки лиц, имеющих пропуска в особорежимные об’екты КБ-11, и наведите должный порядок на об’екте, исключающий повторение подобных аварий.

О принятых мерах доложите.

Л. Берия

16 мая 1953 г.»

Этот документ, опубликованный в книге 7-й тома II «Документов советского Атомного проекта», характеризует стиль и личность именно Берии, а не какого-то сотрудника его аппарата, готовившего проект письма. Дело в том, что на обороте архивного экземпляра имеется помета машинописью: «Стенограмма. Четыре экз. разосланы тт. Александрову А.С., Ванникову Б.Л., Завенягину А. П. и Клочкову И.М. 5-й экз. в деле. Голованова, Коржев».

То есть письмо полностью продиктовано Лаврентием Павловичем, и оно – хотя это и деловая «бумага» – продиктовано в высоком смысле справедливым и гуманным человеком. И не просто хорошим человеком, а выдающимся государственным деятелем редкого таланта, умеющим видеть и «деревья», и «лес за деревьями»… Но это же письмо можно приводить и в учебниках по управлению – как образец.

Первый абзац вводит в суть вопроса. Второй и третий – краткое и точное изложение аварий. Четвертый и пятый – краткий и точный анализ причин аварий.

Затем следует развитие анализа и умное, неканцелярское обращение к чувству ответственности и профессионализма с перечислением тех конкретных руководителей, которых надо с документом ознакомить.

В заключение – деловые рекомендации и указания по исключению ЧП в дальнейшем.

Последняя фраза ставит необходимую организационную точку.

Общий тон – строгий, но не уничижительный. И никаких разносов, никакой «лагерной пыли». Потому что «стирать в пыль» – не его стиль.

ЧЕРЕЗ сорок дней автора этого письма арестуют. И жизнь Державы пойдет дальше без него.

Пройдет полвека, и в Москве, уже не в отвратительно лживых «стихах» Вегина, а в действительности, старые и молодые «жеребчики» будут выбирать себе на потребу красивых восемнадцатилетних русских девчонок. Выбирать и впрямь как в ювелирном отделе – и живьем, и по роскошно иллюстрированным каталогам «живого товара».

Однако это вегиных не возмутит.

Потому что вегины этого и хотели.

Книга прокурора Сухомлинова начинается так: «Сколько раз мы слышим, да и сами произносим «упаси бог»… предупреждая собеседника о том, чтобы он не заподозрил нас в каком-то неблаговидном деле. Так вот, я тоже хочу сказать «не приведи господь», чтобы кто-то подумал, что я взялся за перо, дабы оправдать, обелить, реабилитировать, попросту говоря, отмыть от людской крови Лаврентия Берия…»

Я свою книгу заканчиваю. И сейчас, зная о Берии неизмеримо больше, чем знал о нем полгода назад, могу сказать, что взялся за перо прежде всего для того, чтобы понять – каким человеком был Берия. То, что он обладал талантом прекрасного, крупнейшего организатора, я, тридцать лет проработав в оружейном деле, знал давно. Но обладал ли он и талантом человека?