Сергей Кремлев - Берия. Лучший менеджер XX века

Да потому, что «задержки» не было. И приходится врать, чтобы скрыть от нас очень динамичные и по сей день хорошо не освещенные события той поры.

Ведь и еще на одну несуразность в утверждениях профессора Смирнова надо сразу указать – между приказом Ежова и февральско-мартовским Пленумом был еще и июньский Пленум. Так не вернее ли связывать приказ Ежова с решениями этого Пленума? (Забегая вперед, скажу, что в определенной мере так оно и было!)

И я хочу предупредить читателя, что «демократические» историки то ли по недомыслию, то ли сознательно, но соединяют в одно ДВА достаточно разных процесса – массовые репрессии 1937–1938 годов и репрессии в советском военном и партийногосударственном руководстве в тех же 1937–1938 годах.

Я повторю и выделю жирно: в одно смешиваются два достаточно разных процесса: ликвидация возможной «пятой колонны» в низах общества и ликвидация конкретного антигосударственного (формально – антисталинского) заговора «верхов».

Эти две категории репрессий совпали по времени и были, безусловно, взаимосвязаны – хотя бы их общей направленностью против антисоциалистических элементов. Но тем не менее для того, чтобы их понять, их надо четко разграничивать!

И в каждом из этих процессов можно выделить, между прочим, по крайней мере еще по два… Скажем, заговор «верхов» был в каких-то своих проявлениях скорее «глухим», чем организационно оформленным. Но он был. Его просто не могло не быть – мы это увидим.

А пока вернемся к статье профессора Смирнова:

«В соответствии с ним(приказом Ежова. – С.К.) с 5 августа надо было начать операцию«по репрессированию бывших кулаков, активных антисоветских элементов и уголовников»… Так, по Калининской области к первой категории (наиболее враждебные из перечисленных выше элементов) подлежащих немедленному аресту и рассмотрению дел в тройках (что этих профессоров так тянет к множественному числу – ведь сами же сообщили, что в Калининской области была однатройка! – С.К.) было отнесено 1000 человек. Все они должны были быть расстреляны. Ко второй категории относились остальные враждебные элементы – 3000 человек, которых те же тройки (опять! – С.К.) приговаривали на срок от 8 до 10 лет заключения в тюрьмы или лагеря. Утвержденные цифры назывались ориентировочными, хотя начальникам областных управлений запрещалось их самостоятельно превышать.«Операцию» предполагалось закончить в четырехмесячный срок, т. е. до 5 декабря 1937 г.».

Из сообщенного профессором Смирновым видно, что цели у этой общегосударственной акции были вполне внятными и конкретными: репрессирование бывших кулаков, активных антисоветских элементов и уголовников.

Понятно и то, почему эту акцию было решено предпринять (а точнее – резко и единовременно расширить) именно в 1937 году.

Мировая ситуация к тому времени имела ясную тенденцию к обострению – наднациональные силы мира готовили новую мировую войну с целями:

– обеспечения окончательного прихода в Европу капитала США и установления мировой гегемонии США;

– уничтожения или крайнего ослабления СССР;

– максимального ослабления главного экономического конкурента США – Германии.

И в преддверии грозных событий необходимо было нейтрализовать тем или иным образом (вплоть до, увы, физического уничтожения) потенциальную «пятую колонну». Между прочим, это понятие уже вошло тогда в словарь мировой политики, впервые возникнув осенью 1936 года, когда франкисты, наступая на Мадрид четырьмя колоннами, хвалились тем, что в самом Мадриде имеют еще и «пятую колонну» своих агентов и диверсантов (они ее там действительно имели!).

Благодаря «демократическим» средствам массовой информации все еще малоизвестно, что численность военных формирований «добровольных помощников» Германии из числа бывших советских граждан к середине июля 1944 года превышала 800 тысяч человек (в действительности таких предателей было еще больше – ведь кто-то, начиная с 1941 года, и погиб). Только в Ваффен-СС в период войны служило более 150 тысяч бывших граждан СССР. Да плюс – военнослужащие вермахта, полицейские, осведомители, активные сотрудники оккупационных учреждений, власовцы…

Однако не эти «невинные» «предтечи демократии и борцы со сталинским тоталитаризмом» определяли лицо эпохи. В том числе и потому, что большинство потенциальных волонтеров Ваффен-СС и служащих ортскомендатур было в СССР вовремя, то есть – до войны, репрессировано. Если бы этого не было в 1937–1938 годах сделано, то количество «помощников Германии» могло бы составить два-три миллиона. И за счет их помощи Германии наша Победа обошлась бы России в дополнительные сотни тысяч жизней советских солдат.

Кроме внешнеполитической, именно к середине 1937 года по ряду причин обострилась и внутриполитическая ситуация. Читатель это увидит сам.

И для всех, хорошо осведомленных как тогда – в реальном масштабе времени, так и осведомленных сейчас, вопрос о том, были ли репрессии обоснованы, не стоит.

Были!

Другое дело, что эти репрессии зацепили немало (но – не преимущественно!) невинных людей. Тут сказалось несколько факторов, и я некоторые из них назову.

1. Неизбежные ошибки…

Почему-то «демократы» не лишают права на «врачебную ошибку» тех «невинных врачей», которые угробили в 1946 году Калинина, в 1948 году Андрея Жданова (я об этом еще скажу), а вот НКВД в таком праве отказывают. А ведь в том, враг человек или нет, разобраться сложнее, чем по снятой кардиограмме диагностировать инфаркт (как это было в случае Жданова).

2. Прямая провокация скрытых антисоветчиков, троцкистов и «правых», находившихся в том числе и в органах НКВД, в партийно-государственном руководстве, и воспользовавшихся удобным случаем для дискредитации Советской власти и Сталина.

К слову, как раз их провокационная активность и помогла многих из них разоблачить и репрессировать, в свою очередь, еще в ходе «операции». Так, начальник УНКВД Калининской области капитан ГБ В.Р. Домбровский был арестован 5 сентября 1937 года.

3. Неизбежные попытки сведения негодяями личных бытовых счетов, а отсюда – ложные доносы, суть которых не всегда выявлялась, но порой и выявлялась (как это было с моим дедом Константином, освобожденным после полугодичного ареста).

4. Недостаточная квалификация как работников НКВД (расейская-то интеллигенция вместо того, чтобы страну поднимать, в парижские шоферы и стамбульские проститутки подалась), так и осведомителей НКВД.

Сам Ежов на встрече с мобилизованными на работу в НКВД молодыми комсомольцами и коммунистами 11 марта 1937 года предупреждал: «У нас осведомители не ахти какие квалифицированные люди. Если посмотреть на некоторые их сводки, то там иногда довольно трудно понять, что там написано».