Галина Субботина - Марсель Пруст

Издание сразу же имело огромный успех. Уже в августе Рейнальдо Ан, вернувшийся с фронта и вновь включившийся в светскую жизнь, сообщил Прусту, что Леон Доде предполагает поддержать кандидатуру Пруста на премию Гонкур. Однако присуждение премии Прусту хотя и представлялось возможным, все же имело и препятствия. Во-первых, премией награждались, как правило, молодые авторы, а Прусту уже 48 лет. Во-вторых, премия была предназначена для небогатых писателей, которые на какое-то время получали возможность заниматься творчеством, не заботясь о материальных проблемах. Между тем Пруст (хотя и потерявший большую часть своего состояния) не нуждался в средствах. В-третьих, общественное мнение склонялось в пользу писателей, которые участвовали в военных действиях и посвятили свои произведения войне. Фаворитом с этой точки зрения являлся Ролан Доржелес со своим романом «Деревянные кресты». Содержание же романа Пруста, описывавшего счастливую эпоху до начала войны, казалось совершенно несоответствующим требованиям времени.

Несмотря на все эти препятствия, Леону Доде удалось убедить членов жюри в превосходстве романа Пруста, который получил шесть голосов против четырех, отданных за «Деревянные кресты». 11 декабря 1919 года писателю пришло письмо с радостной вестью от Академии Гонкур. Хотя сразу после объявления результатов Прусту доставили 870 поздравительных посланий от знакомых и незнакомых людей, реакция на присуждение премии не была однозначной. Награждение Пруста вызвало критику разного рода. Воскресли старые обвинения в использовании светских связей для получения премии. Некоторые газеты были разочарованы вручением награды создателю романа о мирном времени. «Юманите» подчеркивала несоответствие возраста Пруста требованиям, предъявляемым к авторам. Альбен Мишель, издатель «Деревянных крестов», опубликовал рекламные афиши, на которых под названием романа написано «Премия Гонкур» и маленькими буквами добавлено «четыре голоса против шести». Эти афиши очевидным образом провоцировали сомнения в том, кому досталось первое место. Галлимар подал на него в суд, но хотя Альбен Мишель в 1920 году был приговорен к выплате моральной компенсации в размере двух тысяч франков, афиши произвели свой эффект: победа на книжном рынке осталась за «Деревянными крестами». Роман Ролана Доржелеса был продан в три раза большим тиражом, чем «Под сенью девушек в цвету». В целом сочинение Пруста привлекло скорее интеллектуальную элиту, чем обычного читателя, который предпочел более понятную ему книгу о войне. После получения премии для Пруста началось время общественного признания. И хотя реализовать самую заветную свою мечту — стать академиком — ему не удалось, Пруст получил все-таки высшую награду Франции — орден Почетного легиона — уже 23 сентября 1920 года.

В течение всего 1919 года Пруст продолжает работать над рукописями и готовит к публикации новую часть романа — «Сторона Германтов». Он опять надеется на то, что сможет издать одновременно несколько томов своего произведения, чтобы у читателя была возможность увидеть его сочинение целиком, понять идеи автора такими, какими они предстают из романа в его единстве. К этой огромной работе над текстом «Поисков» добавляется еще одна публикация, посвященная Флоберу.

Пруст не может удержаться от искушения вступить в спор с Альбером Тибоде, который в ноябре 1919 года в «Нувель ревю франсез» опубликовал статью «Литературная полемика по поводу стиля Флобера». В этой статье он утверждает, что Флобер не является великим писателем, поскольку он недостаточно хорошо владеет французским глаголом. Пруст, отвечая Тибоде, по сути, поясняет свою собственную манеру изображения реальности, которая имеет корнями среди прочего и стиль Флобера. Писатель отмечает, что Флобер по-новому использует глагольные формы, производя в мировой литературе такой же переворот, какой спровоцировали сочинения Канта в философии. Флобер отдает предпочтение формам имперфекта, соответствующим в русском языке прошедшему времени несовершенного вида, что дает ему возможность зафиксировать течение времени, процесс становления, развития реальности. В пример Пруст приводит описание пейзажа, который видит Фредерик Моро на первых страницах «Воспитания чувств». Глаголы, используемые Флобером, передают трансформацию пейзажа под влиянием изменения поля зрения персонажа, находящегося на движущемся корабле. Этот же прием используется Прустом в его собственной статье «Дорожные впечатления от поездки на автомобиле» в описании оптических иллюзий, вызванных скоростью.

Хотя получение премии Гонкур придало Прусту уверенности в себе, 1919 год оставался одним из самых тяжелых в жизни писателя. В этот период его ожидало множество материальных и сентиментальных забот. К уже существовавшим сложностям — постоянной работе над романом, а также финансовым потерям — добавились новые. Первая из них — необходимость съехать с квартиры. В начале года Пруст узнал, что его тетя, которой принадлежал дом 102 на бульваре Осман, продала здание банкиру Варену-Бернье, предполагавшему выселить всех его обитателей и превратить жилые помещения в бюро. Пруст должен был покинуть свои апартаменты не позднее 1 июня 1919 года. Кроме того, ему нужно вернуть накопившиеся долги, поскольку, как и другие жильцы, благодаря мораторию на квартплату, введенному правительством в 1916 году, он не платил за жилье в течение войны. Однако в отличие от других нанимателей Пруст не просил снизить ему цену, мотивируя это уменьшение форс-мажорными обстоятельствами, поэтому его долг был очень велик, он составил 25 тысяч франков.

Писатель бросился на поиски нового жилья, которое бы соответствовало его многочисленным требованиям (без деревьев рядом с домом, без пыли, без шума, без соседей над головой). Он даже думал снимать несколько комнат на последнем этаже отеля «Риц», но отказался от этой идеи из-за очевидной дороговизны такого предприятия. В конце концов за пять дней до конца контракта Пруст переехал в меблированную квартиру в принадлежащем актрисе Режан доме 8 по улице Лоран-Пиша. Квартира оказалась не очень удобной: из-за тонких стен Пруста беспокоили шумы от соседей, у него усилились приступы астмы. Писатель надеялся остаться на улице Лоран-Пиша лишь на месяц, но ввиду того, что найти жилье в Париже было непросто, его переезд откладывался до осени.

Только в октябре 1919 года Пруст нашел квартиру в доме 44 на улице Амлен. Пруст послал изучить предложенный ему вариант Селесту Альбаре, которая осмотрела жилье. Получив подробное описание от служанки, Пруст принял решение о переезде. Апартаменты были расположены на пятом этаже и по площади чуть меньше тех, что он занимал на бульваре Осман: кроме спальни Марселя в них были салон, будуар, а также комнаты для Селесты и одного секретаря. Льонель Озе напомнил Прусту, что с доходом 25 тысяч франков в год и его расходами на обслугу и еду он не может себе позволить снимать жилье за 16 тысяч франков. Советник Пруста считал, что цена за квартиру была слишком высока: она такая же, как на улице Курсель, откуда Пруст уехал после смерти родителей из-за дороговизны. Но писатель рассчитывал снизить оплату, поскольку будет использовать собственную мебель. Хотя квартира стоила дорого, Пруст был настолько утомлен своей бессонницей, что стал даже платить соседке сверху за то, чтобы она не шумела.