Екатерина Глаголева - Людовик XIII

Эта политическая переписка стала достоянием общественности: чтобы привлечь ее на свою сторону, Людовик велел напечатать и письмо Гастона, и свой ответ на него, и разносчики торговали ими на Новом мосту в Париже. Обе противоборствующие силы прибегли к услугам памфлетистов. Сторону Марии Медичи отстаивал ее духовник Матье де Морг (некогда состоявший на службе Ришельё, но изменивший своему благодетелю). Когда на прилавке появились составленные им «Смиреннейшее, достовернейшее и важнейшее предостережение Королю» и «Доброе предостережение христианского Катона кардиналу де Ришельё», главный королевский министр бросил в бой собственных рыцарей пера: поэта Жана Сирмона, выступавшего под псевдонимом де Монтань, а также Жана Луи Геза де Бальзака. Последний издал в 1631 году книгу «Государь», в которой защищал и оправдывал политику Людовика XIII и его министра, порицал корыстные интересы «партии святош», бичевал грандов и обличал происки заграницы, распалявшей ссоры между французами. Юрист Лебре в «Трактате о суверенной власти короля» утверждал принципы абсолютизма. Наконец, на всех перекрестках зачитывали декларации против мятежников, которые затем опубликовали в журнале «Меркюр франсэ» — первом французском периодическом издании, выходившем с 1610 года, правда, крайне нерегулярно, раз в два-три года. (По сути это была печатная летопись: в первом выпуске описывались события в стране начиная с 1605 года и заканчивая коронацией Людовика XIII; хроника 1630–1631 годов вышла в свет только в марте 1632-го.)

Власть почувствовала необходимость в печатном органе, более оперативно реагирующем на события политической и общественной жизни. В мае 1631 года появился первый выпуск «Газеты» Теофраста Ренодо — врача, дававшего бесплатные консультации беднякам и открывшего бюро по трудоустройству. Газета бесплатных объявлений выходила каждую неделю, и Ришельё превратил ее в свой рупор, поставляя туда собственноручно написанные статьи. Король тоже стал ее корреспондентом. Ришельё давал разъяснения по поводу общей политики и дипломатии, а Людовик четко и ясно рассказывал о военных операциях, а при случае описывал прием какого-нибудь посла или иные придворные события.

Манифест Гастона был «цветочками» по сравнению с «ягодками» — письмами Анне Австрийской, изъятыми у врача Сеналя, который прибыл из Брюсселя. Бдительные агенты Ришельё, успевшего создать разветвленную сеть разведки и контрразведки, оказались на высоте. Одно из писем было от королевы-матери, другое, шифрованное — от госпожи дю Фаржи. Король прислал к жене Шатонёфа с требованием сообщить ключ от шифра. Анна заявила, что сожгла эту бумагу, однако письмо было расшифровано. Людовик узнал из него, что жить ему осталось максимум до августа. Мария Медичи писала, что до тех пор она попытается помешать повторному браку Месье, который снова влюбился — в шестнадцатилетнюю Маргариту Лотарингскую, сестру герцога. Вот станет королем, тогда и будет решать, на ком ему жениться.

Людовик, разумеется, сильно разгневался и пожелал, чтобы письма, адресованные королеве особами, которых он отправил в изгнание, были зачитаны в присутствии ее самой и нескольких членов Королевского совета. Однако Ришельё (которого, кстати, тоже планировалось устранить) избавил Анну от этого позора и кое-как смягчил гнев ее супруга. Сеналь был посажен в Бастилию, а потом приговорен к галерам. Кардинал же прибегнул к услугам… герцогини де Шеврез и велел ей, для облегчения участи королевы, написать своему давнему поклоннику Карлу Лотарингскому, прося не оказывать военной поддержки Гастону и уверяя, что брак, не одобренный королем, будет недействительным.

В отношениях между супругами снова наступил «ледниковый период» — по вполне понятным причинам. В конце июня Людовик уехал в Версаль, бросив Анну в Сен-Жермене, и только по настоянию Ришельё возобновил встречи с ней через две недели. Одновременно он пытался ускорить отъезд матери из Компьена и даже в качестве жеста доброй воли вывел оттуда войска.

Мария не замедлила воспользоваться этим послаблением. 18 июля 1631 года, около десяти часов вечера, на крыльцо Компьенского замка вышла полная женщина в простом платье и широкополой шляпе с густой вуалью в сопровождении трех мужчин и священника, который объяснил охране, что это служанка ее величества, желающая вступить в брак втайне от своей госпожи. За углом была приготовлена карета, которая помчалась к северной границе. Королева-мать держала путь в крепостцу Ла-Капель, надеясь на услуги командовавшего ею молодого маркиза де Варда, ненавидевшего Ришельё.

Она не знала, что несколькими часами ранее по этой же дороге проскакал отец маркиза губернатор де Вард. Заметив отсутствие его сына при дворе, Людовик заподозрил неладное и велел ему взять командование крепостью на себя. Чтобы не терять времени, старик пустился в путь верхом, прихватив с собой двух офицеров.

Ровно в полночь они были на месте. Подъемный мост оказался поднят. Часовой потребовал назвать пароль. Тогда губернатор отправился в церковь, разбудил звонаря и велел бить в набат. На площадь перед крепостью сбежались перепуганные горожане, солдаты гарнизона поднялись на стену. Сын отказался открыть ворота, тогда отец обратился непосредственно к солдатам: «Я ваш командир, поставленный над вами королем, и если вы воспротивитесь королевской воле, вас всех повесят!» Подъемный мост опустился, ворота раскрылись, решетка поднялась. Капитан выстроил гарнизон во дворе и салютовал губернатору. Тот приказал затворить ворота и никого не впускать, а раскаявшемуся сыну позволил уехать, пообещав сказать королю, будто не застал его в крепости.

Младший де Вард поехал навстречу карете королевы и, сообщив ей о произошедшем, испросил дозволение сопровождать ее. Переночевав в ближайшей деревушке, Мария Медичи на следующий день пересекла границу и из Авена отправила двух гонцов: одного в Париж, к Людовику, а другого в Брюссель, к эрцгерцогине Изабелле.

Узнав из письма матери, что она, доведенная до отчаяния происками кардинала и опасаясь за свою жизнь, была вынуждена бежать, Людовик сухо ответил ей, что эти происки — плод ее воображения. Но оказалось, что королева успела подать жалобу в парламент, требуя начать процесс против Ришельё. Она обещала помиловать кардинала, но только после вынесения ему приговора. Король немедленно отправился в парламент, отозвал жалобу матери, объявив ее клеветой, обвинил советников королевы в оскорблении величия и потребовал арестовать все доходы Марии Медичи. Заодно он написал брату, что разрешает ему жениться на Марии Гонзага; но вертопрах Гастон уже раздумал — теперь ему нужна была Маргарита Лотарингская.