Серафима Чеботарь - Восхитительные женщины. Неподвластные времени

Один из участников процесса Андре Морне потом сказал, что «показаний не хватило бы даже на то, чтобы отхлестать кошку». Все допрошенные в один голос твердили, что она никогда ничего не спрашивала, никому ничего не рассказывала, и ее интересовали только любовь и развлечения, а не местонахождение военных объектов или сроки военных операций, и лишь Ладу настаивал на ее полной виновности. Мата Хари поставили в вину все: посещения с Альфредом Кипертом императорских маневров в 1906 году и встречи с немецкими офицерами в Гааге, гибель трех кораблей, на которые она опоздала, собираясь уехать из Парижа в 1916, и арест одного из французских агентов в Бельгии… Суд длился всего два дня, и после недолгого совещания был вынесен приговор: расстрел. Адвокат и старый друг Мата Хари Эдуар Клюне – ему было семьдесят четыре года – попытался было заявить, что Мата Хари беременна от него (по французским законам беременную женщину нельзя казнить), но она сама отказалась от этой уловки. Голландию даже не поставили в известность о судьбе ее гражданки. Президент отклонил прошение о помиловании; Мата Хари узнала об этом только утром накануне казни. Ей был сорок один год.

Расстрел Мата Хари

Утром 15 октября 1917 года Мата Хари в жемчужносером платье, соломенной шляпе с вуалью, своих лучших туфлях и длинных перчатках, стояла перед двенадцатью зуавами – расстрельной командой. Она отказалась от повязки на глаза, не захотела быть привязанной к столбу – очевидцы вспоминают, что она была самым спокойным человеком из всех, кто там присутствовал. В 6.15 – на рассвете – Мата Хари не стало.

Узнав об этом, ее бывший муж сказал: «Что бы она ни натворила, такого она не заслужила».

Тело, как невостребованное родственниками, было передано для практики студентам-медикам. Все ее имущество было продано на аукционе – если перевести на современные деньги, было выручено всего две с половиной тысячи долларов. Рудольф Мак-Леод пытался добиться от французского правительства выдачи наследства своей бывшей жены в пользу их дочери, но получил отказ: все имущество Мата Хари пошло «в пользу Французской республики на покрытие судебных издержек и ущерба от ее преступной деятельности». Прочем, Жанне-Луизе Мак-Леод наследство все равно бы не понадобилось: через четыре месяца она внезапно скончалась от кровоизлияния в мозг.

Мата Хари любила мужчин и умела дарить любовь. Но мужчины не любят, когда их покоряет женщина, которая сильнее их, и они мстят. Только в истории остались не те, кто убил Мата Хари, а она – удивительная, таинственная, загадочная женщина, которая просто умела любить лучше других…

Между тем настоящая история Розы Люксембург была далека от плакатных штампов и житий революционных святых. Сложная и трагическая фигура, посвятившая жизнь не только политическим играм и партийным дискуссиям, но и поиску своего места в мире, где ей – женщине, еврейке, больной, некрасивой, – места просто не было…

Розалия Люксенбург родилась 5 марта 1870 года (или 1871, по некоторым данным) в маленьком городке Замостье, что находился в российской части Польши. Ее родители – Илия и Лина Люксенбурги, – были ассимилировавшимися евреями, о чьих корнях напоминали лишь патриархальный уклад семьи, фамилия да умение вести дела: Илия, происходивший из весьма небогатой семьи, успешно торговал древесиной и сумел обеспечить жене и детям безбедное существование. Когда Розе было три года, Илия даже смог перевезти семью в Варшаву. В доме говорили по-польски и по-немецки, любили музыку и литературу, жили дружно и весело: Люксенбурги любили и баловали своих детей, самой младшей из которых была Роза. Впрочем, Розалию любили особенно – и не только потому, что она была младшей, но и как больше всего нуждающуюся в любви: девочка родилась с вывихом тазобедренного сустава, у нее было врожденное заболевание костей и воспаление седалищного нерва, заставлявшее девочку страдать и на месяцы приковывавшее ее к постели. Когда Розе было пять лет, обе ее ноги заключили в гипс, и она провела лежа целый год. Со временем боли почти прошли, но остались хромота, невысокий рост, непропорциональность фигуры и, конечно, психологическая травма. В специальной обуви, когда Роза шла медленно, ее хромота была почти незаметна, но сутулость, слишком крупная для тонкого хрупкого тела голова и нездоровый вид никуда не пропадали. Она пыталась скрыть физические недостатки, нося длинные просторные платья и широкополые шляпы, двигаясь медленно и плавно, но даже так, по ее мнению, она не выглядела красавицей. Роза, отличавшаяся болезненным самолюбием, очень страдала: она видела в своей болезни проклятие, застившее ей путь к счастью.

Первые десять лет своей жизни Роза училась на дому, осваивая с помощью матери и старших братьев и сестер гимназические науки, да так успешно, что в 1880 году ее приняли во вторую варшавскую женскую гимназию – заведение весьма престижное, где обучались в основном дочери богатых русских и поляков. В гимназии Розалия проявила себя как весьма способная ученица: ее острый ум, упорство, большие способности, склонность к наукам и бойкое перо обещали ей прекрасное будущее – если бы она не была женщиной, ибо женщинам в Российской империи тех времен путь к наукам был практически закрыт.

Роза в возрасте 12 лет

Биограф Розы Люксембург Рольф Шнайдер писал: «Можно сказать, что судьба обездолила её трижды: как женщину в обществе, где главенствуют мужчины, как еврейку в антисемитском окружении и как калеку». Слишком рано осознав свою обделенность, Роза пошла по пути, на который вставали тогда многие молодые люди: она увлеклась политикой. Ее любимым поэтом был Адам Мицкевич, чьи патриотические произведения и история жизни оказали на нее огромное влияние. Еще учась в гимназии, Роза стала посещать политический кружок группы «Пролетариат», которой руководил Марцин Каспрчак, где изучала историю Польши, читала запрещенную литературу и дискутировала о способах освобождения родной страны от власти царской России. Когда Розалия в 1887 году окончила гимназию, родители наняли ей учителя фортепиано в надежде, что их одаренная и целеустремленная дочь найдет себя в музыке. Роза и правда тяготела к искусству: она великолепно знала русскую, польскую и немецкую литературу, классическую музыку и театр, – но политика была для нее гораздо привлекательнее. Ее товарищи по кружку видели в ней не калеку и не женщину, а равную среди равных, они ценили ее ум и знания вне зависимости от ее национальности и возраста. Здесь у нее была цель, ради которой не жалко было отдать жизнь, и достижение этой цели не зависело от красоты, здоровья или умения варить борщ. Впрочем, и в политике Розалия оставалась женщиной: в конце восьмидесятых годов, когда пышным цветов цвело террористическое движение, Роза была одной из тех, кто ратовал за мирную деятельность, без убийств и терактов: она верила, что высоких целей можно добиться убеждением, агитацией и пропагандой. К тому же она сама обладала незаурядным талантом журналиста и оратора, чем быстро завоевала себе популярность среди соратников.