Юрий Жуков - Люди сороковых годов

Я с удовольствием воспроизвожу здесь эти строки из писем ветеранов 19-й гвардейской механизированной бригады).

- Ну вот, собственно, и все о нашем наступлении к Карпатам, - сказал утомленный долгим и волнительным рассказом подполковник Колтунов, поглядывая на часы: было уже далеко за полночь. - Так мы с вами до третьих петухов досидим... Дальше пошли уже оборонительные бои, это было дело невеселое, но на войне неизбежное и необходимое. Нам пришлось срочно поворачивать фронт на север и северо-восток, чтобы противостоять немецкой проскуровско-каменец-подольской группировке, которая рвалась на соединение со своими частями. Взятая в кольцо 1-я немецкая танковая армия, сосредоточив крупную группировку в составе семи танковых и трех пехотных дивизий, в конце марта - начале апреля нанесла сильный удар в направлении Лянцкорунь - Чортков. Получился слоеный пирог - впереди и сзади немцы, а посредине мы. Еще вчера мы форсировали Днестр в наступлении, а теперь, ухватившись за его южный берег, нам пришлось тут держать оборону. Было всякое... Прерывалась связь со штабом фронта, не хватало боеприпасов, горючего. Но все-таки выстояли... Гитлеровцам удалось вырваться в районе Будача, но какой ценой! Их потери превышали половину личного состава... Впрочем, у нас будет еще не один случай поговорить с нашим народом, ребята все расскажут об этом во всех подробностях. А я сейчас, так сказать, для общего впечатления вооружу вас вот только одной справочкой: это наша армейская статистика. Конечно, на войне статистика - дело условное, я не поручусь за точность каждой цифры, но, в общем, здесь правильно отражен наш итог...

На листке бумаги аккуратно было выведено: Результаты боев 1-й танковой армии в наступлении и обороне с 21 марта по 10 мая 1944 года.

И далее шли рядом два столбика: Уничтожено:

большое количество солдат и офицеров противника, 371 танк, 281 орудие, 79 самоходных орудий, 73 бронетранспортера и бронемашины, 4975 автомобилей,

16 самолетов, 8 эшелонов, 1 бронепоезд, 53 склада.

Захвачено:

4155 солдат и офицеров противника, 40 танков, 111 орудий,

13 самоходных орудий, 3300 автомобилей, 34 эшелона, 47 паровозов, 120, складов".

Мы распрощались. Я вернулся в хату к своим гостеприимным хозяевам. Стояла какая-то густая, торжественная тишина. В раскрытое окно вливался волнами свежий воздух, настоянный на ароматах хозяйского сада.

И как-то очень трудно было представить, что все то, о чем так обстоятельно рассказывал мне подполковник Колтунов, происходило совсем недавно, вот в этих самых местах.

Чудесен был мир, уже отвоеванный для Буковины советскими солдатами!..

Последнее наступление Александра Бурды

Совершив поездку по Буковине, я вернулся к Катукову. Казалось, ничто не изменилось, - прежняя тишь и гладь. Катуков бродил по хате в старенькой матросской тельняшке, - подарок бригады морской пехоты, вместе с которой он дрался с гитлеровцами под Волоколамском, - и в домашних шлепанцах. Только генеральские галифе с красными лампасами напоминали о том, что это военный человек. Рассказал ему о впечатлениях, потом спросил:

- Когда же будем воевать?

Генерал рассмеялся:

- Ша! Ша! Тихо. Все будет, как надо...

Советуюсь, как лучше построить работу, когда и в какие части съездить, с кем побеседовать; хочется собрать побольше материалов о героях зимних и весенних боев. И вдруг встречаю уклончивый ответ:

- Завтра приедет Шалин, посоветуемся...

Как раз перед этим генералу откуда-то звонили по телефону, и из короткого, полного военных условностей и недомолвок, разговора я понял, что начальник штаба армии привезет какие-то важные новости. Зная по опыту, что расспрашивать генерала о военных делах бесполезно, я перевел разговор на другие темы. В это время приехал киномеханик с передвижкой, и мы пошли смотреть вместе с офицерами штаба фильм "Трагедия Катынского леса". Фильм произвел на всех сильное впечатление. Катуков волновался, много курил. Когда зажегся свет, я увидел, что его глаза горят недобрым огнем.

- Мерзавцы! Какие мерзавцы! - глухо сказал он. - Не только истребляют тысячи людей, но еще пытаются взвалить свои преступления на нас... Это же гиены какие-то! Ну ничего, доберемся до Берлина, рассчитаемся. Жив буду, обязательно постараюсь принять участие в штурме Берлина, где бы ни находилась к этому времени армия. Не удастся добиться передислокации армии - попрошусь командовать бригадой, полком, батальоном, хоть ротой, а в Берлине буду! Очень мне нужно до рейхсканцелярии Гитлера добраться, - есть о чем с ним поговорить...

Катуков нервно чиркнул спичкой, она сломалась. Чиркнул снова, зажигая папиросу, и я увидел, что пальцы его дрожат.

- Сколько замечательных людей мы из-за него потеряли! Быть бы им инженерами, директорами заводов, учеными, художниками, а пришлось стать солдатами, и вот легли теперь они позади нас на безвестных лесных и степных кладбищах, не успев сказать своего главного слова... Вот вы спрашивали давеча, куда вам поехать, с чего начать. Поезжайте завтра утром к Бойко, только пишите не про него, - о нем и так много написано, и он этого заслужил, - а пусть вам лучше расскажут наши ребята, как погиб Александр Бурда, пока живы свидетели и участники того страшного боя. Вы его, конечно, помните?.. Редкой душевной силы был человек, смотрел я на него и радовался, как он растет. Рядовой шахтер из Донбасса, вышел он в комбриги, и я уверен - до командарма бы дорос, если бы не тот немецкий снаряд... О таких людях поэмы писать надо! Поезжайте, поезжайте завтра к Бойко...

Я отлично помнил Александра Бурду. В последний раз я встретился с ним на пыльном шоссе, - его бригада уходила в прорыв на Томаровку, и он, перед тем как захлопнуть люк, крикнул мне: "В Богодухове встретимся!" Но когда я добрался до Богодухова, его бригада ушла еще дальше. Оседлав важную железную дорогу, она отрезала один из путей отхода немцев из Харькова и храбро вела бой в полном окружении. Добраться туда было уже невозможно. Выполнив задачу, Бурда вывел своих людей на соединение с главными силами, смерть еще раз пощадила его. Но в трудные дни зимних боев, когда наши войска преграждали путь немецким дивизиям, пытавшимся вырваться из корсунь-шевченковского котла, он погиб...

- Мы его похоронили в городе Ружин, - сказал Катуков, - После войны ему обязательно надо поставить памятник, он этого заслужил. Напишите, обязательно напишите о том, как погиб этот человек!..

Утром приехал Шалин в запыленном комбинезоне, надетом поверх генеральского кителя с двумя кутузовскими звездами и другими орденами на груди, умнейший штабист-работяга, который говорил о себе: "Я, как ночная сова: днем - бой, ночью - итоги и новые задачи, а под утро - переезд на новое место". Он даже ни разу не побывал в Черновицах - все было недосуг, и сейчас очень жалел об этом: "Город-то, говорят, красивый, ну уж как-нибудь после войны посмотрю".