Юрий Жуков - Люди сороковых годов

Ночью привезли его в Калиновку, положили в избе. Мы до утра с ним всю свою боевую жизнь припомнили. И так обидно было, что вот не дожил хороший человек до победы. И отступление 1941 года пережил, и под Орлом, и под Волоколамском, и на Калининском, и на Брянском фронте, и на Курской дуге его смерть щадила, а теперь, когда мы, можно сказать, уже одной рукой за полную победу держимся, потеряли такого командира... Сколько раз он горел, сколько танков под ним разрубили, сколько раз он из окружения выходил, уже стали верить: неуязвимый это человек. Но нет, видать, неуязвимых на земле...

Похоронили его в городе Ружин Винницкой области. Боярский стоял и плакал. И Попель долго не мог ни слова выговорить - в глазах слезы. Потом все-таки речь произнес, говорил о том, какой это был человек - из простого шахтера в большого командира вырос, и как мы должны хранить его память. На могиле комбрига памятник из гильз и тяжелых снарядов поставили и надпись написали: "Здесь похоронен А. Ф. Бурда. 1911-1944". И улицу в Ружине назвали: "Имени комбрига А. Ф. Бурды"...

Старшина закончил свой горестный рассказ и умолк. На гимнастерке его алел орден Красной Звезды; он и его товарищи - Хасанов и Власенко были награждены за мужество, которое они проявили, пытаясь спасти комбрига в тот трагический час. Прошло уже полгода с тех пор, как все это произошло, но в сердце старшины не утихла боль утраты. И не только Оверченко скорбел о любимом командире. С кем бы в бригаде я ни заговорил, все, включая и новичков, пришедших в часть уже после описанных событий, говорили о комбриге, как о человеке, реально присутствующем в бригаде и воодушевляющем танкистов своим примером.

...В 1967 году я получил от бывшего помощника начальника штаба 64-й гвардейской танковой бригады подполковника запаса Б. В. Кукушкина, который живет нынче в Минске, письмо; в этом письме он кратко и четко, как и подобает военному, но поистине волнующе рассказал в свою очередь об этих последних минутах жизни Александра Бурды, рядом с которым он находился в трагический день 25 января 1944 года. Вот это письмо: "За полчаса до смерти Александра Федоровича я находился вместе с ним на командном пункте бригады. Мне хотелось бы поэтому, как очевидцу, подчеркнуть проявленную им исключительную дисциплинированность, выдержку и готовность пожертвовать собой ради того, чтобы спасти подчиненных...

Я прибыл в эту бригаду в декабре 1943 года на должность помощника начальника штаба по оперативной работе. В то время 1-я танковая армия, в состав которой входила бригада, вела наступление. Догнав бригаду на марше, я представился ее командиру. Подполковник Бурда встретил меня тепло, расспросил, где и как я воевал и приказал заместителю начальника штаба майору Романову накормить меня и ознакомить с обстановкой.

Уже через несколько дней комбриг начал брать меня с собой для выполнения поручений по управлению войсками и внимательно наблюдал за моими действиями. Через несколько дней майор Романов сообщил мне, что экзамен я выдержал и что теперь я буду постоянно находиться при комбриге.

Во второй половине января мы вступили в тяжелые бои с гитлеровцами в районе Цибулево - гитлеровцы бросили против нас две свежие танковые дивизии. Бои длились несколько дней. Батальоны сражались в полу окружении. 25 января серьезная угроза нависла и над нашим командным пунктом - он оказался под огнем немецких танков, а немецкие автоматчики шли в атаку на нас.

На командном пункте находились один-единственный танк комбрига, его личная автомашина "М-1", автомашина с радиостанцией, грузовые и штабной автобус, в котором хранилось знамя бригады. Подполковник Бурда несколько раз докладывал в штаб корпуса сложившуюся обстановку, просил разрешения сменить командный пункт, но разрешение все не поступало. Видимо, там уточняли обстановку.

Комбриг приказал всем, кто находился на командном пункте, занять оборону. Мы залегли. Танк комбрига выдвинулся вперед и вступил в бой с танками противника и автоматчиками. В этот момент было, наконец, получено указание сменить КП. Александр Федорович тут же приказал отправить в тыл на большой скорости все автомашины с персоналом штаба бригады с интервалом 100-150 метров и заявил, что он сам своим танком прикроет отход. Когда мы предложили ему ехать вместе с нами в автомашине, он снова сказал: "Я вам приказываю".

К этому моменту последнюю дорогу, по которой еще можно было проехать, пересекли танки противника. На нашем командном пункте рвались снаряды и свистели пули. Выполняя категорический приказ комбрига, мы вскочили на автомашины и прямо по степи помчались в новый район. Комбриг, следуя за нами в танке, прикрывал нас огнем.

Все автомашины благополучно проскочили сквозь вражескае кольцо, но танк комбрига, ведя неравный бой, был подбит, а сам Александр Федорович был смертельно ранен. Он до конца выполнил свой долг перед Родиной:

1. Будучи выдержанным и дисциплинированным, не сменил КП без разрешения старшего начальника, несмотря на то, что обстановка была крайне тяжелой;

2. Своим мужеством и спокойствием вселил в своих офицеров и солдат уверенность, что все кончится благополучно и тем предотвратил замешательство в самую трудную минуту;

3. Невзирая на большую опасность, смело вступил в бой с превосходящими силами противника, отвлек огонь на себя и тем самым обеспечил вывод штаба на новые позиции и спасение знамени бригады, хотя и ценой своей жизни.

Бригада продолжала успешно сражаться. Когда, ведя переговоры с командирами батальонов, я сообщил им о гибели "Мороза" - таков был позывной комбрига, - танкисты поклялись отомстить за его смерть. Они дрались теперь с удвоенным ожесточением"...

Батальон Федоренко, засевший в Цибулеве, оборонялся весь день, отказываясь отойти даже тогда, когда противнику удалось окружить его. Федоренко со своими людьми оставался там до четырех часов утра 26 января, пока командование не отдало ему приказ - пробиться к Лукашовке. Федоренко выбрал нелегкий, но наиболее верный путь: он ударил по тылам гитлеровцев, вызвал у них замешательство, суматоху и через сутки вышел к Лукашовке. Геройски сражалась в Цибулеве противотанковая батарея гвардии старшего лейтенанта Бушуева - она отбила две танковые атаки, сожгла двух "тигров" и подбила одного...

Три дня спустя бригада была выведена из боя и направлена на отдых и пополнение резервами. Командиром ее был назначен Иван Бойко - друг и соратник Александра Бурды. Офицеры собрались и обсудили вопрос о том, как лучше организовать помощь семье погибшего комбрига: у него остались жена и двенадцатилетнпй сын Евгений. Было принято трогательное решение: коллективно усыновить Евгения и помочь матери воспитать его. На родину Бурды, в город Ровеньки Луганской области, был послан офицер. Он отвеа семье вещи покойного Александра Бурды, деньги, собранные гвардейцами, и письмо, в котором говорилось: "Дорогая Анна Ивановна! Имя погибшего смертью героя вашего супруга, Александра Федоровича дорого всем танкистам. Вот почему мы решили, если вы, конечно, не возражаете, заменить отца вашему сыну Евгению, усыновить его. Мы хотели бы, чтобы он поступил в Суворовское училище. И пока он будет учиться, мы будем ежемесячно посылать деньги, необходимые для его содержания. Хотим, чтобы Евгений стал офицером и пришел в нашу часть на смену отцу. Чтобы следить за его воспитанием, мы создаем совет отцов, в состав которого избраны наши лучшие командиры: гвардии майор Романов, гвардии майор Федоренко, гвардии капитан Епатко, гвардии майор Миронов и гвардии старший техник-лейтенант Разжигав - боевые товарищи Александра Федоровича".