Алан Фридман - Берлускони. История человека, на двадцать лет завладевшего Италией

Мы находимся в комнате “бунга-бунга” на вилле в Аркоре. Берлускони довольно улыбается, вспоминая о визите Клуни.

“Джордж Клуни ужинал у меня в Риме, а после сказал, что прекрасно провел время, что хозяин виллы его очаровал, но «бунга-бунга» у него не было. Конечно, не было, ведь «бунга-бунга» – это сам ужин”.

Берлускони любит произносить слова “бунга-бунга” несколько наигранно, низким грудным голосом: “Буннг-га! Буннг-га!” Его глубокий бас заставляет вспомнить о Луи Армстронге. Берлускони утверждает, что это выражение появилось благодаря старой шутке, связанной с ныне покойным ливийским диктатором Муаммаром Каддафи.

“Каддафи хотел, чтобы я каждый год приезжал в Ливию на церемонию присуждения ему титула «Король королей». Однажды я не смог поехать, поскольку должен был участвовать в одном очень важном мероприятии, поэтому он попросил послать на церемонию двух моих дипломатических представителей, что я и сделал”.

“Дальше начинается сама история, – продолжает Берлускони. – Мои два посланника попали в плен к самому агрессивному ливийскому племени. Аборигены привязали их к столбу в центре деревни и начали вокруг них танцевать, издавая какие-то гортанные звуки. Разобрать можно было только одно слово: «бунга-бунга».

После окончания танца к Чичито, одному из моих людей, подошел шаман и спросил, что тот предпочитает: смерть или «бунга-бунга». Чичито выбрал «бунга-бунга», что сделал бы каждый на его месте. И после этого все воины деревни им овладели”.

Берлускони не жестикулирует, он вполне спокоен. Не прибегая к иносказаниям и эвфемизмам, на простом итальянском он объясняет мне, что мужчины ливийского племени содомировали его посланника.

“Шаман подошел к другому моему человеку, Бонди, и также предложил ему выбрать между смертью и «бунга-бунга». Бонди видел, что сделали с его другом, и предпочел умереть, на что шаман ответил: «Хорошо, смерть так смерть. Но сначала немножко “бунга-бунга”!» С этой шутки все и началось”, – заканчивает свой рассказ Берлускони, от души смеясь. Плавной походкой, практически вальсируя, он идет вдоль длинного обеденного стола, показывает мне разные замысловатые рождественские украшения и объясняет, что на следующий день здесь будет ужинать по меньшей мере 36 гостей.

Берлускони останавливается перед прекрасной картиной эпохи Высокого Возрождения, которая стоит на подставке в богатой раме из позолоченного дерева. Шедевр выполнен в стиле да Винчи. Учитывая сомнительную славу этой комнаты, первым делом замечаешь, что девушка на картине полуобнажена – ее груди представлены зрителям во всей красе.

“Это Мона Лиза школы Леонардо, – говорит Берлускони и не может обойтись без шутки: – Меня обвиняли в том, что я сам ее раздел”.

Берлускони обращает мое внимание на вторую картину эпохи Ренессанса, которая стоит в противоположном конце комнаты “бунга-бунга”. Это портрет девушки Антеи, написанный итальянским художником-маньеристом Пармиджанино в XVI веке. Возможно, это только качественная копия. Серьезная и красивая молодая женщина, то ли куртизанка, то ли аристократка, плотно укутана в одежды.

Две картины, стоящие в комнате, известной непристойными вечеринками, как будто олицетворяют контраст между духовным и порочным началами, которые являются частью жизни Берлускони: чувственность обнаженной Моны Лизы против строгой красоты Пармиджанино.

“Девушку Пармиджанино я тоже раздел, – заявляет Берлускони с напускной серьезностью, – но потом я посмотрел ей в глаза и сказал: «Надеюсь, что ты не как Руби, которая выглядит на двадцать с лишним, а потом оказывается, что восемнадцать ей исполнится только через семь месяцев». В итоге я одел ее обратно”.

Мы общаемся с Берлускони в его любимой гостиной, в перерывах беседуем с его советниками и пресс-атташе. Берлускони признается, что ему трудно говорить о своих чувствах и эмоциях. На этот раз он действительно смущен. У него мастерски получается отпускать шутки о красивых женщинах, стоя с прохладительным напитком в руке, а посмотреть внутрь себя и рассказать о своих эмоциях – нелегкая для него задача. Первая любовь настигает каждого человека. Даже Берлускони. С ним это случилось задолго до ужинов “бунга-бунга”, в глубоком детстве.

“Мне было семь лет, когда мы с семьей поехали в прекрасный город Комо у большого озера. Мы пошли в старинный замок Бараделло и поднялись на его башню. На самом верху была смотровая площадка, откуда открывался великолепный вид на окрестности. Там было несколько человек, а среди них – девочка немногим старше меня. Должно быть, ей было лет восемь или девять, и у нее были очень красивые волосы. Я посмотрел на нее и моментально почувствовал к ней симпатию. Мы просто обменялись парой слов, но она надолго осталась в моей памяти, я до сих пор ее помню. Тогда я впервые обратил внимание на прекрасный пол”.

Весь мир оживленно обсуждает его тягу к сексуальным женщинам, однако до сих пор Берлускони очень мало рассказывал о своем понимании любви, о том, что ему нравится в женщинах, как он встретил и полюбил свою первую жену или что он чувствовал во время унизительного развода со второй женой.

Как Сильвио Берлускони понимает любовь?

“Мне кажется, я никогда об этом глубоко не задумывался, а в последнее время мне было совсем не до этого – приходилось решать массу других вопросов… Любовь – это сильное влечение к человеку, которое приводит к отрицанию собственного я. Ты готов на все ради счастья другого человека, любишь всей душой и в такой любви находишь отражение самого себя”.

Какие качества ищут мужчины, какие качества Сильвио Берлускони ищет в женщине, каков его идеал?

Берлускони застенчиво улыбается.

“Простите, если покажусь поверхностным, – говорит он, – однако прежде всего вы должны очень ее любить. Она должна быть красивой, должна быть объектом вашего вожделения. Могу сказать, что… Возможно, я сейчас слишком откровенен, но могу вас заверить, что каждый раз, когда я ложился в постель со своей женой (в периоды, когда мы с ней по-настоящему любили друг друга), я всегда желал ее и всегда занимался с ней именно любовью. Думаю, это самое важное, это основа всего. Спустя время приходит дружба и все остальное, но пока есть любовь, ваше влечение друг к другу абсолютно. И второе: вы должны чувствовать то же самое с ее стороны, она должна по-настоящему вас любить. Между вами должно быть полное взаимопонимание и бесконечное доверие, это ключевой момент”.

Берлускони называет себя “прирожденным обольстителем”, и он действительно предоставил прессе массу поводов писать статьи о его эротических похождениях. Итальянские СМИ не уставали смаковать подробности сексуальной жизни Берлускони, не обходя стороной все шокирующие детали и выдвигая самые разнообразные теории о том, что происходило на вечеринках “бунга-бунга”. Пресса писала и об анальном сексе, и о садомазохизме, и о стриптизершах, переодетых в монашек и медсестер. Однако во время интервью Берлускони уверяет меня, что он не такой большой затейник, как многие считают.