Алан Фридман - Берлускони. История человека, на двадцать лет завладевшего Италией

Берлускони родился 29 сентября 1936 года. Его отец Луиджи работал в банке, где дослужился до руководящих постов. Мать Роза была домохозяйкой, а затем устроилась секретарем в компанию Pirelli . Семья Берлускони жила в не самой приятной части Милана – в квартале Изола, что означает “остров”. Этот грязный и, можно сказать, заброшенный район находился у пешеходного моста через железнодорожные пути и был заперт между двумя крупнейшими вокзалами города – “Порта Гарибальди” и Центральным вокзалом Милана, аналогом Центрального вокзала Нью-Йорка. В 1943 году у Берлускони родилась сестра Антониетта, а после Второй мировой войны, в 1949 году, брат Паоло.

“Жизнь в нашем квартале била ключом. Тогда там жили и рабочие люди, и бедный средний класс, и бездомные, – вспоминает Феделе Конфалоньери, друг детства Берлускони. – Не то чтобы у нас бушевала организованная преступность, но сомнительных типов хватало. Опасный был райончик. Я отлично это помню, потому что родился на той же улице, что и Берлускони, на улице Волтурно. Забавно, но я до сих пор помню, что квартира его семьи находилась в доме, напротив которого располагалось отделение Коммунистической партии”.

“В целом все тогда жили бедно, – продолжает Конфалоньери. – Особенно тяжело стало после 1940 года, когда Муссолини объявил войну Франции и Великобритании и Италия вступила во Вторую мировую войну в качестве союзника Гитлера. Берлускони и Конфалоньери оба помнят ковровые бомбардировки Милана – бомбы союзников падали на заводы, церкви, школы, офисы и жилые дома. Многие жители покидали город и искали убежище в его окрестностях”.

“Никогда не забуду, как союзники бомбили Милан в 1943 году, – рассказывает Берлускони. – Мне было шесть с половиной лет. Однажды бомба упала прямо на нашу улицу Волтурно. После этого мои родители решили переехать в небольшую деревню на север от Милана. Деревня находилась в часе езды от города, недалеко от озера Комо, на пути к Варезе. Там жило не больше тысячи человек, вокруг – фермы да поля, поэтому бомбить там было нечего и мы были в безопасности. В этой деревне жили родственники моей матери, которые выделили нам две комнаты в своем доме”.

Семья Берлускони была эвакуирована из Милана весной 1943 года, а вскоре после этого Муссолини был свергнут, американцы заняли Сицилию, а Италии пришлось секретно подписать перемирие, перейти на сторону союзников и отказаться от фашизма. В ответ Германия вторглась в Италию и быстро оккупировала ее, после чего союзники продолжили бомбить занятый немцами Милан.

“В 1943 году все произошло очень быстро, – вспоминает Берлускони. – Мой отец был против фашизма, поэтому друзья посоветовали ему скрыться в Швейцарии. Он перешел границу, и мы остались совсем одни в крошечной деревушке, во всеми забытой глуши. Все заботы свалились на мою мать. Она работала секретарем генерального директора Pirelli и каждый день ездила в Милан, а из-за бомбардировок находиться в городе было очень опасно. Я помню те дни, как будто это было вчера. Каждое утро она вставала в пять часов утра, пешком шла три километра до трамвайной остановки, ехала до железнодорожной станции и садилась на поезд в Милан, а затем еще ехала на трамвае до работы. В пять часов вечера она заканчивала работу и возвращалась в деревню, и я каждый день встречал ее. Каждое утро ее отъезды очень расстраивали меня, и она всегда целовала меня на прощанье”.

Вспоминая об этом, Сильвио Берлускони начал нервно притопывать левой ногой. Он также рассказал, что во время войны жил не только с матерью. Когда они переехали в деревню Ольтрона-ди-Сан-Маметте, что примерно в 35 километрах к северо-западу от Милана, с ними также жили бабушка и дедушка, отец его матери и мать его отца. “Так что маме приходилось кормить пятерых, и еды часто не хватало”, – говорит он.

Нетрудно предположить, что война сильно повлияла на характер Берлускони. По-другому и быть не могло. В течение трех лет жить в чужом доме, когда твой родной город бомбят… Когда семью эвакуировали, ему еще не было и семи лет. Денег было мало. Отец ушел в Швейцарию, а мать, которая только что родила Антониетту, стала кормильцем всей семьи и единственным островком стабильности в мире маленького Сильвио. Без нее его мир погрузился бы в неопределенность.

Как и многие дети, росшие в истерзанной войной Италии, молодой Сильвио помогал семье как мог. После школы он за гроши собирал картофель, не пренебрегал и другими случайными подработками. Иногда ему удавалось накормить ужином всю семью. Ломбардия – молочный регион, и жители там часто ужинали простоквашей или молоком, в которые добавляли поленту (блюдо из кукурузной муки) или кусочки хлеба.

“Каждый вечер я помогал доить коров на ближайшей ферме, – рассказывает Берлускони. – Я доил час-полтора, иногда два, а в качестве оплаты мне давали небольшое металлическое ведерко с чем-то вроде густого йогурта, это называлось cajada . По пути домой я любил раскручивать ведерко так, чтобы оно описывало целый круг, оказываясь вверх дном в верхней точке. Из-за действия силы тяжести йогурт не проливался. Но однажды я встретил своих друзей и захотел покрасоваться перед ними, показав свой фокус. В самый неподходящий момент кто-то схватил меня за локоть, и йогурт оказался на земле. В тот вечер мама задала мне знатную взбучку, потому что ужинать нам больше было нечем”.

По ночам Берлускони мог видеть полыхающий Милан, хотя между ним и городом было более 35 километров. После бомбежек горели целые районы города, и зарево было хорошо видно из не освещенной огнями сельской местности.

Было очевидно, что находиться в городе по-настоящему опасно, и все члены семьи Берлускони очень переживали за Розу, которая каждый день ездила в Милан на работу. Однако Роза, судя по всему, была сильной и настойчивой женщиной – эти качества она передаст своему сыну. Иногда Роза совершала смелые поступки. Об одном таком эпизоде премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху рассказал в кнессете в 2010 году, когда Берлускони находился в Израиле с официальным визитом.

В последние два года войны, когда печально известные “расовые законы” Муссолини 1938 года еще действовали, а нацисты контролировали бóльшую часть Италии, евреев тысячами арестовывали и отправляли в Германию, в концентрационные лагеря.

“Каждое утро моя мать ездила на одном и том же поезде, как и многие другие пассажиры, поэтому по большей части все знали друг друга в лицо, – вспоминает Берлускони. – Как-то раз на одной из остановок в вагон зашел немецкий полицейский, вооруженный пистолетом. Он подошел к одной девушке со словами: «Вот ты где! А я тебя давно ищу. Ты идешь со мной». Девушка была еврейкой, и пойди она с ним, наверняка оказалась бы в концентрационном лагере. Моя мать возразила полицейскому: «Нет! Оставьте ее в покое и забудьте, что ее видели!» Он грубо приказал моей матери замолчать и пригрозил застрелить. Она осталась стоять и сказала: «Давайте, убейте меня, но сначала оглянитесь вокруг и посмотрите в лица этих людей. Вы можете убить меня, но я вам гарантирую, что живым вы с этого поезда не сойдете». Остальные пассажиры встали и окружили полицейского. Он посмотрел вокруг и понял, что даже если застрелит мою маму, преимущество будет не на его стороне и живым он не выберется, – он просто ушел. Девушка была спасена”.