Лариса Максимова - Великие жены великих людей

Потом был изумительный фестиваль в Грузии в Никози. «Там замечательный владыка — дивный голубоглазый молодой епископ, — рассказывает Лора, — и под его руководством обездоленные дети, воспитанники монастыря, сделали мультипликационный фильм. Я привезла туда выставку Тонино, в основном это были эстампы. Там и пели, и был вкусный стол, и застолье у владыки. Я выставку, естественно, подарила этим ребятам, чтобы у них были радужные картинки Тонино, чтобы они могли рисовать, и, может быть, потом они сделают маленький мультипликационный фильм. В этом году я хочу их пригласить в Италию. И еще я подумала, как хорошо, если бы здесь были фонари-лантерны Тонино, как в Ясной Поляне. Нужно это сделать». Еще Лора создает фонд Тонино Гуэрра в Москве и планирует его новые выставки. Мечтает учредить премию «Амаркорд» и проводить ее поочередно в Москве и в Венеции.

Когда человек уходит, он не умирает, потому что любовь остается. Я пережила страшные и трагические моменты. Когда я его везла уже в крематорий, то сказала: «Вот, Тониночка, в фашистском концлагере ты этого избежал, а сейчас нет». Я собирала свои слезы в ладони, и этими слезами увлажняла гроб, чтобы ему было там не так жарко. И так обожгло его тельце в этой печи! Туда, вниз, никого не пускают, но я была настолько убедительна в том, что должна его проводить до конца, что меня пустили. Потом под уже цветущим миндалем я пересыпала прах своего мужа серебряной ложкой в вазу с названием «Для одного цветка только», которую сделал Тонино своими руками. Потом я опустила ее в нишу в скале. Как я все это выдержала? Я обмыла эту скалу морской водой, которую мне привезли, обмазала оливковым маслом. Джанни, мой друг и наш Дон Кихот, он никому не дал прорубать в скале эту нишу, он сам пробивал ее отбойным молотком, и она оказалась мрамором. Он сказал: «Лора, поскольку я уже делаю, давайядля тебя тоже рядом сделаю нишу?» Я ему ответила: «Джанни, эта скала Тонино, я — только у ног». Горе и смех. Как будто бы всем руководил Тонино. И я получила в тот момент последний подарок от своего мужа. Когда я пересыпала прах, вдруг что-то не пошло. Джани, который держал надо мной зонтик, сказал: «Посмотри, что мешает». Это было кольцо с пальца Тонино, оно мне вернулось расплавленной золотой слезой. Я ношу его сейчас на груди в бархатном мешочке.

Володя Наумов у нас, на горе в Петрелле Гвиди

Наша связь с Тонино имеет абсолютно реальные подтверждения. Я получаю от него знаки и весточки. На девятый день я листала две книжки Тонино 46-го и 48-го года выпуска, которые мне принес гробовщик — он мне их подарил, потому что они стоят очень дорого. И я наобум открываю первую страничку и читаю: «Одна старушка, идущая по старому городу там, наверху, между домов, у нее нет дома своего, но сегодня она счастлива, потому что в складках ее юбки — ключ от дома в раю, который ей сбросил латунный ангел с колокольни на площади». А на картинке — ключ, нарисованный Тонино. Разве это не знак? Или вот еще: когда я в первый год в Рождество иду одна — ты знаешь, как в праздники тяжело быть одной, — с книжкой ложусь, и чувствую что-то мне мешает, запуталось в волосах. Я стряхиваю волосы рукой, а оттуда вылетает бабочка. Это опять подарок Тонино.

Тео Ангелопулос и Тонино Гуэрра получают очередную Золотую пальмовую ветвь в Каннах

Это удивительные связи. Я думаю, что у нас с ушедшими от нас любимыми людьми просто разные вибрации, и мы замечаем только явные знаки, а они их посылают ежеминутно. Они живут нами. В Персии, где одна из самых древних религий, так было принято: очень радостно думать об ушедших, рассказывать им сказки с тем, чтобы их действительность там наполнялась, а они оттуда посылали нам свои видения. Вот я возвращаюсь из Москвы, от друзей, и я бегу к скале Тонино, я начинаю ему рассказывать обо всем: вот идет дождь, цветет ранний миндаль, мне грустно… И слышу голос Тонино, который говорит: «Лора, жизнь хороша только тогда, когда ты преодолеваешь трудности. Тогда она имеет смысл». Эту фразу Тонино я слышу всегда, и это меня вытягивает. Я чувствую его защиту, участие и любовь. Наш сад — миндальный, Тонино говорил, что мы живем внутри букета. Через два дня после его смерти, когда было совсем невыносимо, я выбежала из дома и закричала: «Тонино, дай мне знак, отзовись, пожалуйста». За мной выскочила Николетта, моя помощница, обняла меня за плечи: «Лора, не плачь!» И вдруг на наших глазах внизу, где течет река Мареккья, стала рождаться радуга. Яркий солнечный день, ни дождинки — откуда радуга? А она пересекает реку и останавливается на том берегу. Мы с Николеттой замерли. Я простояла так час и двадцать минут, потому что эта радуга была самая долгая в моей жизни. Я знаю, когда Тонино на меня сердится, потому что я сама на себя сержусь, знаю, когда он меня оберегает и дает мне силы.

А недавно с Лорой случилась история, заставившая ее друзей поволноваться. Ей предстояло обследование — колоноскопия (это когда просвечивают кишечник). Она потом рассказала, что очень не хотела в больницу, все тянула время, вечером пошла прощаться с садом. А в саду у нее расставлены лампы, которые заряжаются от солнца, вечером они похожи на светлячков. В этот вечер лампы не горели, хотя день был солнечный. Утром долго не могла найти направление на обследование, с Николеттой перерыли весь дом, его нигде нет. Потом по возвращении, она нашла его в книге Тонино. На поезд, отходящий в Милан, Лора опоздала. Казалось бы — все против этой поездки! Но упрямая Лора все-таки добралась до врача и легла на обследование. И что? Это медицинское «светило» случайно проткнул ей кишечник, начался перетонит. — Лора очень тяжело болела, долго не могла подняться. Но больше всего ругала себя за то, что не поверила всем эти знакам и предупреждениям, которые ей, как она абсолютно убеждена, посылал Тонино. Он просто кричал ей — не надо ехать! А Лора не послушалась.

То же самое могла бы тебе сказать Энрике Антониони, жена Микеланджело, — у нас очень похожи с ней судьбы, у нее свои отношения с мужем, которого уже нет шесть лет, — через свет, через знаки. Когда есть любовь, есть эта связь. Уход Тонино — это страшная пустота вокруг, но его присутствие, его энергия, которая постоянно заряжает, проявляется и сейчас, но по-другому. Пустота заполняется новыми, дотоле не испытанными чувствами. Это во многом зависит от жизненного таланта: умеешь ли ты эту пустоту заполнить или нет. Я очень стараюсь. Я себе сказала: «Горе больше тебя, Лора, но, если ты любишь Тонино, ты должна выжить». Конечно, моя жизнь сегодня очень изменилась. Я всегда была королевой, потому что жить с поэтом — это уже избранность. Куда бы мы ни приезжали, всегда была масса привилегий: роскошные гостиницы в Венеции, например, были бесплатными, если я задолжала в овощной лавке — это прощалось. Сейчас этого ничего не стало. Исчезли какие-то люди, для которых был важен престиж от общения с Тонино. Раньше богатые люди щедро жертвовали, в надежде что-то получить от этого для себя лично. Сейчас я с трудом нахожу деньги на наш фонд, на выставки, на создание музея. Все выходит наружу. Один простой человек в Италии, который много лет каждый день утром приносил Тонино две буханки горячего, свежепахнущего хлеба, эти два года мне их тоже приносит. Или вот пришел электрик и сказал: «Мне приснился Тонино и велел, чтобы я у вас работал бесплатно». Вот эти люди остались. Остались близкие друзья: они звонят, помогают, делают все для фонда.