Алексей Зинин - Путь воина. Тренер-победитель о секретах успеха

В 1998 году у руля Осетии оказался другой политик, финансирование команды урезали, серьезных целей не ставили и не воспринимали. Я всячески пытался удержать «Аланию» в числе лидеров российского футбола, но в один прекрасный день я сел, отдышался и понял, что без цели жизнь пуста, она не имеет смысла. Я отправился к президенту, предоставил ему программу того, что мы должны сделать. Он со мной не согласился. Я убедился, что ему нет дела до футбола, тратить время впустую я себе позволить не мог и тут же заявил о своей отставке. Впоследствии, несколько лет глядя на то, какими темпами некогда могучий клуб приближается к пропасти, испытывал боль. Да и до сих пор рана полностью так и не зарубцевалась. Все-таки столько труда было вложено, а теперь все это осталось в безвозвратном прошлом. Впрочем, если судить о личных дивидендах, то, как тренеру, мне владикавказский период принес огромную пользу.

Из «Динамо» стольких дивидендов выжать не удалось. Хотя, бесспорно, оба моих возвращения в любимую вотчину не прошли для меня бесследно. Самое любопытное, что возможность возглавить «Динамо» у меня была еще в 1987 году. Малофеев, как я и ожидал, провалился, и ему искали замену. Наши с Бышовцем кандидатуры рассматривались в первую очередь. Если бы в том положении я проявил активность, то, допускаю, стал бы самым молодым главным тренером в Высшей лиге за всю историю. Но сколь ни велик был соблазн, я знал, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет – я объективно был тогда не готов к работе с такой махиной. И вместе с тем, я нисколько не сомневался, что «Динамо» от меня никуда не денется. Пройдет несколько лет, и я обязательно встану у его руля. Так оно и произошло в 1991-м. Мне досталось богатое наследство с выдающимися традициями. В моем распоряжении были такие дарования, как Колыванов, Кирьяков, Кобелев, Калитвинцев. С ними нельзя было не ставить серьезные задачи. Хотя, с другой стороны, команда давно пребывала в упадке, она погрязла в распрях и склоках, стала заложницей бесконечной чехарды тренеров и непродуманных решений руководства. Подготовительный период был сорван, психология исполнителей оставляла желать лучшего. В общем, мне опять предстояло засучить рукава, что, как ни парадоксально, только придавало сил. Это был потрясающий период! Тяжелейший! Но я рос как тренер, а ребята росли как игроки. Там, в «Динамо», я приобрел опыт международных встреч, и наши матчи в розыгрыше Кубка УЕФА с «Бенфикой», «Торино» и «Канном», в рядах которого тогда выступал молодой Зидан, стали событием для российского футбола.

Те годы были особенными и потому, что они выпали на период глубочайшего экономического кризиса. Кругом царила разруха в полном смысле слова. И для того чтобы существовать, мы вынуждены были каждый год продавать в среднем по два ведущих игрока. Жаль было расставаться с суперталантливым Леоненко, которого когда-то я привез из Тюмени. Витю, увы, потом задавило бремя популярности, и сегодня я даже не владею информацией о том, где он находится. Сжималось сердце, когда уезжали Колыванов, Касумов, Цхададзе, Кобелев, Кирьяков.

Сергею было дано очень многое от природы, и то, что он не состоялся как большой форвард, до сих пор вызывает у меня чувство досады. Но тогда я еще не мог предвидеть то, как сложатся у ребят судьбы. Я, хоть и отдавал себе отчет, что с каждой потерей мы становимся слабее, все равно старался радоваться: у хороших футболистов ведь появлялся шанс обеспечить себе будущее. Как бы то ни было, достигать намеченного было все сложней и сложней: вместо того чтобы двигаться вперед, приходилось останавливаться и латать дыры. Вдобавок в «Динамо» завелся вредитель, из-за которого без пяти минут мои новобранцы Кечинов, Никифоров и Цымбаларь обосновались в стане злейшего конкурента.

Тем не менее тот опыт позволил мне перейти на следующую стадию тренерского искусства: латание дыр на ходу без серьезного ущерба для результата, что особенно пригодилось в 1996-м и все в том же 2005-м, когда осенью порой мы оставались и без шести бойцов основного состава.

Во второй свой приход в «Динамо» в 2000 году я был обречен фактически с самого начала, но до последнего надеялся прорваться.

Когда один из руководителей клуба сделал мне предложение принять команду, мы долго с ним все обговаривали и пришли к выводу, что необходимо будет усиливаться. Я представил список игроков, которых следует приобрести (Мандрыкин, Тетрадзе, Яновский, Симутенков). От клуба требовалось лишь выделить необходимые, причем весьма приемлемые средства. А через несколько дней после подписания контракта выяснилось, что у «Динамо» возникли финансовые сложности, и денег, по всей вероятности, ждать не стоит. Я моментально осознал, что рассчитывать придется только на тех ребят, которые есть в наличии. Также мне стало ясно, что при таком положении дел медали никаким боком нам не светят. Я привык выполнять все обязательства, которые на себя беру. Но я привык, чтобы и передо мной тоже выполняли свои обязательства. Я – человек принципиальный, а потому, когда возникла эта ситуация, я хотел все бросить и прервать всяческие контакты с динамовским начальством. Но я не мог этого сделать. Меня представили болельщикам, я рассказал о том, что мы намереваемся возродить былую славу клуба, а потом – уйти? Это не по-мужски! Надо было попробовать выпутаться. В ходе сезона удалось привлечь нескольких способных футболистов, поставить команде игру – дерзкую, атакующую, размашистую – и влезть в число соискателей наград. На финише моим мальчишкам чуть не хватило силенок и мастерства. В общем-то все было закономерно, чуда не произошло, но я приобрел навыки работы сразу с большим количеством молодежи и не менее важное умение выжимать максимум из своих подопечных. Убежден, в тот сезон каждый из динамовцев использовал свой потенциал по полной программе.

В глубине души я тешил себя надеждой, что к следующему году кадровые проблемы удастся решить, и уж тогда мы всем покажем, что такое настоящее «Динамо». Однако на селекцию клуб изыскал лишь 80 000 долларов, на которые мы смогли купить одинокого Хазова. Этот факт говорил о многом! Я четко понял: вместо того чтобы заниматься творчеством и биться за золото, мне предстоит выступать в роли эдакого атланта, держащего на своих плечах огромную бело-голубую махину. Без малейших перспектив развития, продвижения. То есть нужно было рвать на себе жилы не ради чемпионства, а лишь для того, чтобы не уронить команду в пропасть. При этом возникало ощущение, что остальным эти подвиги безразличны. Логичнее всего было бы еще до начала чемпионата подать в отставку. Допускаю, я совершил ошибку, что не сделал это именно тогда. Но, с другой стороны, у меня были обязательства перед игроками, мне важно было ввести их в сезон в нормальной боевой готовности. Считаю, это удалось. Я сделал все, что было в моих силах, и ушел-таки с чистой совестью. Но с горьким осадком. Ушел, когда мое пребывание в «Динамо» стало лишено всякого смысла. Работать для того, чтобы просто получать деньги, – это не по мне.