Алексей Зинин - Путь воина. Тренер-победитель о секретах успеха

– Если бы вы были тренером Волчком, стали бы биться за Газзаева?

– Валера того заслуживал. На первых порах я часто посещала матчи и испытывала переполняющее чувство гордости за своего мужа. Чего скрывать, многие тогда ходили не на футбол, а именно «на Газзаева». Валера выделялся напором и яркой индивидуальной игрой. Во всех его действиях чувствовался нерв, в каждом его движении улавливалось что-то исключительное. Я сидела на трибуне и слушала, как все 90 минут зрители вокруг меня кричали: «Газик, давай!» Долгое время «Динамо», в которое Валера перешел из «Локомотива», считалось командой одного игрока – Валерия Газзаева. Неспроста же Валера почти сразу стал капитаном бело-голубых. Но спорт такая вещь, что здесь ничего вечного не бывает.

С очередным тренером Малофеевым отношения у мужа не сложились с первого же дня. Эдуарду Васильевичу не было дела до газзаевских амбиций, до того, что Валеру с его гордостью и честолюбием нельзя заменять. А может быть, наоборот, он прекрасно осознавал, что заменить Газзаева – значит нанести ему сокрушительный удар. Когда в матче с «Араратом» Малофеев убрал мужа с поля, я сидела на трибуне с подругой Ирой Худиевой и сказала ей: «Мы уходим из „Динамо”». Ира махнула рукой: «Да разве это повод? Моего Нику постоянно меняли».

Когда Валера вышел из подтрибунного помещения, я посмотрела на него и все поняла: «Ты написал заявление?» Он мог и не отвечать. Что я, мужа своего не знаю?!

Сейчас я понимаю, что тогда надо было сразу заканчивать с футболом. Это было бы логично, но Валера вместо этого начал еще усердней заниматься. Он взял себе именитого преподавателя по легкой атлетике и с остервенением принялся с ним работать. Он, вопреки законам природы, в свои немолодые годы развил такую скорость, что стал выигрывать легкоатлетические соревнования. В общем, Валера набрал потрясающую форму и решил еще поиграть. Но полгода в тбилисском «Динамо» получились потерянными. Команда погрязла в склоках и распрях, мужа постоянно кто-то пытался перетянуть на свою сторону. Но Газзаев всегда был вне этого. Он просто взял и уехал в Москву. Так наша игровая карьера и закончилась.

Когда Валера остался вне спорта, было очень страшно. Я смотрела на него и тоже была в подвешенном состоянии и даже плакала: «Валерочка, что же с нами станет?» Когда муж видел мои слезы, он был готов разбиться в лепешку, но обеспечить нам будущее. Помню, как он меня утешал: «Белла, мы не пропадем. Надо только чуть-чуть потерпеть». Он хоть вида не подавал, но ему было катастрофически тяжело. И дело не только в том, что его тянуло на поле. Имелось множество других нюансов. У Валеры было юридическое образование, и как только он повесил бутсы на гвоздь, ему стали поступать весьма лестные предложения по работе. Но в голове у мужа сидел футбол, и он в итоге выбрал рискованный с финансовой точки зрения маршрут – решил начать в спорте все заново. Он пошел учиться в ВШТ, и я до сих пор помню тот день, когда Валера должен был принести стипендию. Вечером я у него спрашиваю: «Валер, ну деньги-то дали?» Вижу, муж мнется, полез в карман и замер. Я не пойму, в чем дело, а он говорит: мне стыдно приносить в дом такие деньги. 180 рублей. Для Валеры всегда важно было, чтобы семья ни в чем не нуждалась, он сам приучил нас к куда большим суммам. А тут… ему действительно было очень стыдно. И он принялся писать какие-то статьи. Сидел ночами, над собой работал, чего-то придумывал – ложился спать под утро. Вскоре по почте нам стали приходить извещения: получите тридцать рублей, получите сорок пять рублей. По тем временам для нас это было хорошее подспорье.

Валера если берется за какое-то дело, то отдается ему полностью. Когда он принялся тренировать детишек в динамовской школе, то на свои деньги купил им форму и мячи. Когда принял «Спартак» (Орджоникидзе), где в тот момент не было вообще ничего, то он специально прилетал домой в Москву для того, чтобы взять свои бутсы и отдать их игрокам. Я возмущалась: «Валер, оставь хоть одну пару – вот понадобится тебе самому, и в чем ты на поле выйдешь?» – «Да ты что?! Бахве (Тедееву) играть не в чем, а у нас на счастье один размер». Интересно, что когда чествовали Льва Ивановича Яшина и Валеру пригласили принять участие в матче со сборной мира, ему действительно нечего было обуть. На денек он забрал у Бахвы свои бутсы, которые к тому моменту были уже разорваны, подклеил их и стал лучшим игроком матча.

– Что для вас оказалось самым трудным в постижении «профессии» жены тренера?

– Не знаю, как для кого, но для нашей семьи поражение – самое настоящее горе. Так было даже тогда, когда Валера сам еще играл. Помню, в какой-то встрече они вели 3:0, а в итоге уступили 3:4. У меня сердце сжалось в тиски, пока ждала Валериного возвращения. И вот в квартиру с диким свистом влетает сумка, муж словно ураган пробегает в спальню и хлопает дверью так, что все находящиеся в доме замирают от испуга. И наступает гробовая тишина, только слышно, как тикают часы. Валерин друг говорит мне: «Беллка, сходи к нему». А я боюсь! Ужасно боюсь! Все-таки собралась с духом, тихонечко прошмыгнула в комнату и вижу – у мужа слезы: «Бела, это же позор! Как выйти на улицу?! Как смотреть людям в глаза?!» Уже тогда поражения для нас были жутким испытанием. Представляете, каким испытанием они для нас сделались, когда Валера начал тренировать. Я и на футбол перестала ездить, потому что больше не могла выдерживать это чудовищное напряжение. Дважды на стадионе я падала в обморок, настолько сильно волновалась. Ответственность-то колоссальнейшая. Валера приучил всех родных и близких воспринимать неудачу его команды исключительно как его собственную вину. И как бы он ни вел себя на публике, какие бы объективные причины ни влияли на исход матча, муж всегда корит только себя! И его состояние тяжелой боли зачастую переносится на меня. Бывали случаи, когда Валера сам меня утешал, потому что понимал, что я на грани нервного срыва. Где-то читала, что с возрастом люди спокойней воспринимают неудачи. Может быть, у кого-то действительно так, но только не у нас. С каждым годом боль все тяжелей и тяжелей! Очень опасаюсь, что если так будет продолжаться дальше, то выдерживать такую психологическую нагрузку лично мне будет уже не по силам. Гнетущая обстановка в нашем доме держится до тех пор, пока не выиграем. Зато, когда выигрываем, это такой праздник! Состояние абсолютного счастья!

Когда в 1995-м владикавказцы стали чемпионами страны, можно было сойти с ума от этого переполняющего восторга! Было ощущение чего-то легкого, неземного. Такое впечатление, что мы летали, парили! В ЦСКА-то победы сопровождаются совсем иным ощущением. Это ощущение закономерности: то есть так и должно быть. Выиграли кубок страны – ну да, молодцы. Завоевали золотые медали – здорово! И не более. Надо двигаться за новыми трофеями. В Осетии же чемпионство сделало Валеру национальным героем. Он и так был там очень почитаем, а в 1995-м стал кумиром даже для 80-летних старушек. В тот период не было на Кавказе человека более популярного, чем мой муж. Не скрою, лично мне от осознания этого делалось на душе очень тепло и приятно, да и ему, конечно, тоже. Наверное, тогда я впервые испытала чувство досады от того, что Валера не позволил себе насладиться своим успехом. Уже через несколько дней после триумфа он с остервенением включился в работу: все его мысли занял следующий сезон. Газзаев вообще не умеет отдыхать, он все время в поиске, все время куда-то стремится и постоянно чего-то пишет. Такое впечатление, что он пытается «переплюнуть» Ленина с его многочисленными работами. Толстого с «Войной и миром» и Маркса с его «Капиталом» Валера уже давно обогнал. Не дай бог, если я один из его талмудов уберу куда-то из поля зрения и муж не сможет его самостоятельно найти. Весь дом будет стоять на ушах! Каждый год Валера мелким аккуратным почерком исписывает толстенную тетрадь, в которую заносит все свои футбольные мысли, наблюдения, планы, конспекты тренировок. Помарок там вообще нет. Все расчерчено по линеечке, даже каждая запятая – на своем месте. Когда мы едем в отпуск, в любимый санаторий «Дубовая роща» и Валера берет с собой все эти записи, а вдобавок к ним десятки специальных книг, из-за чего вес нашего багажа достигает невообразимых масштабов, я всегда ругаюсь: «Ну зачем все это тащить с собой?! Неужели нельзя десять дней пожить спокойно?!» Да, какое там! Переубедить Газзаева в таких вещах невозможно!