Маргарет Тэтчер - Великая. История «железной» Маргарет

Мне очень горько, а я мало о чем еще так сожалею в жизни, что меня не оказалось поблизости, чтобы добиться полного разрешения вопроса. Непринятие мер к разоружению Саддама Хусейна и доведению операции до победного конца: когда он был бы публично унижен как в глазах подданных, так и в глазах соседних исламских стран, было ошибкой, развившейся вследствие чрезмерного упора, который с самого начала был сделан на достижение международного консенсуса. Слишком много уделялось внимания мнению ООН и слишком мало военной цели, направленной на сокрушение врага. Итак, у Саддама Хусейна сохранилась репутация и средства для наведения ужаса на свой народ и создания более значительных проблем. На войне в пользу великодушия победителей говорит много доводов. Но только после победы, а ни в коем случае не раньше.

Перевод Мищенкова Е.А.

В 1975 г. я стала первым кандидатом на пост лидера Консервативной партии, отстранившим существующего лидера в силу правил, которые за десять лет до этого были установлены сэром Алеком Дугласом-Хьюмом. Вступив в борьбу как аутсайдер, я одержала победу в гонке за лидерство в ходе открытой борьбы. И у меня не возникало ни малейшего желания жаловаться на то, что мое лидерство может быть оспорено.

Но ситуация 1990 г., когда Майкл Хезелтайн оспорил мое положение лидера, значительно отличалась. Я привела партию к победе на трех всеобщих парламентских выборах и не проиграла ни на одних, в то время как Тед Хит потерпел поражение на трех выборах из четырех. Одиннадцать с половиной лет я занимала этот пост и была действующим премьер-министром, а Тед был недавно сверженным лидером оппозиции. Убеждения и твердые правила, которые я отстаивала в Великобритании, способствовали изменению хода мировых событий. Наша страна находилась в этот момент на грани войны в Персидском заливе. Безусловно, демократия не является беспристрастной, что усвоил мой великий предшественник Уинстон Черчилль, когда поднимал Великобританию на великую борьбу с нацистской тиранией, и в разгар переговоров, имевших огромное значение для восстановления миропорядка в послевоенный период, он потерпел поражение на всеобщих выборах 1945 г.

По крайней мере, его отстранил британский народ. Мне же было отказано в возможности встретиться с избирателями, и они смогли высказаться насчет моего последнего срока на посту премьера только через посредников. Процедура избрания лидера тори 1965 г., согласно неписаному правилу, не была нацелена для использования в том случае, когда партия находилась у власти. Теоретически я должна была переизбираться каждый год, но поскольку никто больше не выдвигался, это было формальностью.

Я уже описала причины роста политического недовольства в течение лета и осени 1989 г. Важнейшей из них являлась экономика. Высокая процентная ставка усугубила те проблемы, которые иначе можно было бы как-нибудь урегулировать, например, сильный ажиотаж вокруг муниципального налога, постоянную и болезненную проблему, острота которой значительно выросла в течение следующего года. Также существовало основное ядро противников моего отношения к Европейскому сообществу, хотя, по большому счету, это было мнение меньшинства. И, разумеется, был целый ряд заднескамеечников, кто в силу разнообразных причин или в силу того, что их отклонили или отстранили от должности, с удовольствием объединились бы против меня. Говорили даже об одном из них, кто включился в гонку за лидерство якобы как подставное лицо реального претендента, Майкла Хезелтайна, затаившегося до поры.

Фактически в 1989 г. сэр Антони Мейер решил бросить вызов, исходя из собственных соображений, и за руководство партией нужно было побороться. В избирательную команду вошли мои соратники: Марк Леннокс-Бойд, парламентский секретарь, Джордж Янгер, Ян Гоу, Тристан Гарел-Джонс (государственный министр иностранных дел), Ричард Райдер (министр экономики) и Билл Шелтон. Именно этот состав выявил поддерживающих, колеблющихся и оппонентов.

В агитации в свою поддержку я не участвовала, и никто серьезно не думал, что это необходимо. Я одержала победу с 314 голосами, сэр Антони Мейер набрал 33. Было 24 испорченных бюллетеня, 3 члена партии отсутствовали во время голосования. Но в ходе борьбы выявилось, как сообщил мне Джордж Янгер, определенное недовольство. Соответственно, я часто наведывалась к этому источнику слухов, в чайную комнату Палаты общин.

Я также начала проводить регулярные встречи с группами заднескамеечников, обычно набираемых по региональной принадлежности, для того, чтобы получить широкий спектр мнений. Во время этих встреч я просила всех присутствующих за столом высказываться и вступала со словом в завершение, отвечая по каждому пункту. С обеих сторон это был честный разговор – однажды какой-то заднескамеечник высказал мнение, что я засиделась на посту. Возможно, я не соглашалась, но прислушивалась. Впрочем, ни дискуссии, ни внимание к личной уязвимости не могли компенсировать политическую ситуацию, сложившуюся к лету 1990 г. Высокие суммы выставленного районного налога вызывали обеспокоенность у членов партии по поводу их мест в парламенте. Сохранялись высокие уровни инфляции и процентной ставки. Усилился раскол в парламентской фракции партии и правительстве по вопросу Европы по мере ускорения темпов федералистской программы.

Рядовые члены партии все еще были на моей стороне, что будет видно по их поддержке на партийной конференции 1990 г., пожалуй, даже более сильной, чем ранее. Но очень многие мои коллеги имели невысказанные претензии к членам партии, кого они считали не более чем организационной массовкой, не имевшей реального права на собственное политическое мнение. И в данном случае никто серьезно к ним не прислушался, хотя они официально давали консультации и громко высказывались в мою поддержку в то время, когда должна была решиться моя судьба. Со своей стороны, у меня сохранялась уверенность, что мы сможем выбраться из трудностей и одержать победу на следующих выборах. Уже начало сказываться влияние высоких процентных ставок: уровень инфляции понижался вопреки показателям в верхних строках индекса розничных цен. Я дожидалась признаков, когда денежная масса будет четко контролироваться, и только после этого уменьшать процентные ставки – и в будущем урезать их, даже если это приведет к изменению в паритете механизма валютных курсов.

К концу апреля у меня прошел ряд серьезных обсуждений с политическим отделением относительно стратегий, которые могли войти в следующий предвыборный манифест. И тем летом я обсуждала с коллегами вопрос о создании групп по выработке политики для манифеста. Моя речь на конференции партии 1990 г. приподняла завесу лишь над малой частью вопросов манифеста, описав предложения о проведении приватизации, введении учебных дотаций (и дав понять об образовательных дотациях) и об увеличении числа субсидируемых школ.