Маргарет Тэтчер - Великая. История «железной» Маргарет

Как и другие ведущие бизнесмены Грэнтема, отец был ротарианцем. Девиз «Ротари» «Служба превыше всего» был выгравирован в его сердце. Клуб «Ротари» был постоянно занят сбором средств для благотворительных целей. Отец участвовал в такой деятельности не только через церковь, но и как член местного совет. Одним из таких мероприятий, которые мне нравились, была Детская рождественская вечеринка, организуемая Лигой сострадания (сейчас это Национальное общество защиты детей от жестокого обращения), проводимая для сбора денег для детей, нуждающихся в помощи. Я приходила туда в одном из прекрасных вечерних платьев, сшитых моей матерью.

Помимо дома и церкви, центром моей жизни была, конечно же, школа. И здесь мне повезло. Начальная школа «Хантингтауэр Роуд» обладала хорошей репутацией. К моменту, когда я в нее поступила, благодаря моим родителям я уже умела читать несложные тексты. Даже когда я была очень мала, мне нравилось учиться. Помню волнующий момент, когда меня, пятилетнюю, спросили, как читается «С-О-Л-Н-Ц-Е», и я ответила правильно, но подумала: «Они всегда дают мне сложные слова». Позднее, на уроке общеобразовательной подготовки, я впервые столкнулась с мистерией пословиц. Я уже обладала логикой и была сбита с толку метафорическим элементом такой фразы, как «Не зная броду, не суйся в воду». Исходя из собственного опыта ежедневного перехода через опасную дорогу в школу, я думала, что лучше было бы сказать «Не зная перехода, не иди через дорогу». А еще мне бросилось в глаза противоречие между этой пословицей и другой, провозглашавшей: «Кто колеблется, тот проигрывает».

В выпускном классе начальной школы я впервые познакомилась с произведением Киплинга. Я была околдована его поэмами и рассказами и попросила у родителей его книгу в подарок на Рождество. Его поэмы открывали ребенку огромный мир. Подобно голливудским фильмам, Киплинг приоткрывал завесу в романтические дали за пределами Грэнтема. Находясь под влиянием отца, читала, думаю, больше остальных моих одноклассников.

По окончании школы «Хантингтауэр Роуд» я поступила в женскую школу «Кестивен и Грэнтем». Она находилась в другой части города, и, чтобы обедать дома, что было дешевле, чем в школе, приходилось пройти четыре мили туда и обратно. Школьная форма была светло– и темно-синего цвета. Поэтому нас называли «девочки в голубом», а учениц из Кэмденской женской школы, эвакуированной из Лондона в Грэнтем, – «девочки в зеленом».

Директором нашей школы была мисс Уильямс, маленькая, подтянутая женщина с седыми волосами, которая основала школу в 1910 г. и ввела в обиход определенные традиции. Например, все девочки в течение четырех лет должны были изучать домоводство. Власть этой женщины распространялась на все. Я обожала наряды, которые мисс Уильямс надевала на школьные праздники или церемонии награждения, тогда она появлялась в элегантных костюмах, сшитых из прекрасного шелка. Она была очень практичной и советовала нам никогда не покупать шелк низкого качества, если на эти же деньги можно купить хлопчатобумажную ткань хорошего качества. «Никогда не обольщайтесь дешевой меховой шубой, лучше купите хорошо сшитое шерстяное пальто». Ее правилом было всегда стремиться к качеству, доступному в рамках собственного дохода.

Мои учителя были учителями по призванию. Школа была небольшой, около 350 учениц, все учителя и ученицы знали друг друга. Девочки в основном были из семей среднего класса, но род занятий родителей разнился весьма существенно. Моя самая близкая подруга каждый день приходила из деревенского поселка в десяти милях от города, где ее отец работал строителем. Я иногда ходила к ней в гости. Ее родители, как и мои, стремились пополнить кругозор дочери и брали нас на прогулки по окрестностям, знакомя с названиями цветов и птиц, и учили нас различать птиц по голосам.

Учитель истории мисс Хардинг любила свой предмет и умела привить вкус к нему, но, к сожалению, я никогда до конца его не развила. Я обнаружила, что с абсолютной ясностью помню ее рассказ о битве в Дарданеллах, когда много лет спустя, будучи премьер-министром, я шла по полям трагических событий Галлиполи. Но больше всего влияния на меня, несомненно, оказала мисс Кэй, учительница химии, в которой я решила специализироваться. Тогда уже вполне нормальным считалась тяга девочек-учениц к занятиям наукой. Мой интерес к научному знанию подстегивали сообщения о научных достижениях в сфере расщепления атома и разработки пластмассы. Я хотела стать частью большого научного мира. Кроме того, я знала, что мне нужно будет самой зарабатывать себе на жизнь, мне казалось увлекательным работать в этой сфере.

Мой отец делал все, чтобы я смогла получить хорошее образование. Мы с ним ходили слушать лекции Ноттингемского университета о текущих международных событиях, которые регулярно читались в Грэнтеме. Когда наступало время задавать вопросы, мы активно участвовали в этом. Особенно хорошо запомнились вопросы местного представителя ВВС Великобритании, командира авиационного крыла Миллингтона, который на дополнительных выборах в конце войны прошел в парламент от Челмсфорда как представитель партии левого крыла «Содружество», входившей в коалицию Черчилля.

Мои родители строго следили за моими школьными успехами. Домашнее задание должно было быть выполнено, даже если приходилось делать его воскресным вечером. Во время войны, когда девочки из Кэмденской школы были эвакуированы в Грэнтем, в школе ввели посменное обучение, и мы должны были ходить на уроки и в выходные дни. Отец, жадный до чтения человек, всегда обсуждал, что мы читали в школе. Однажды он обнаружил, что я не знакома с поэзией Уолта Уитмена; это было быстро исправлено, и Уитмен и по сей день остается моим любимым автором. Меня поощряли к чтению классики – сестры Бронте, Джейн Остин и, конечно, Диккенс: «Повесть о двух городах» последнего понравилась мне больше всего. Мой отец был еще подписан на философский журнал Хибберта, но он мне показался слишком сложным.

Помимо дома, церкви и школы, в моей жизни был еще и сам Грэнтем. Мы гордились нашим городом, знали его историю и традиции. Грэнтем был основан во времена саксов, хотя лишь при норманнах он стал региональным центром. Но настоящий подъем начался с появлением железной дороги в 1850 г.

Самой внушительной постройкой в нашем городе была башня церкви Святого Вольфрама, ее было видно отовсюду. Но самыми характерными и значительными для нас оставались восхитительная викторианская ратуша и статуя самого знаменитого сына Грэнтема сэра Исаака Ньютона. Отсюда, с холма Святого Петра, начинались шествия в День Памяти по направлению к церкви Святого Вольфрама. Из окна бального зала ратуши я могла наблюдать, как вслед за оркестром Армии спасения и оркестром паровозостроительного завода шествовали мэр, олдермены и члены местного управления в мантиях и регалиях. За ними шли отряды, представлявшие общественные организации (от бойскаутов до масонов и профсоюзов).