Карл Чинн - «Острые козырьки»: как это было. Билли Кимбер, «Бирмингемская банда» и ипподромные войны 1920-х

Больше всего грубиянов и воров «происходило из Бирмингема, и некоторые из них были совсем опустившимися людьми. Бирмингемцы, как и вся их братия, работали группами по шесть, семь и восемь человек и никогда не разделялись». С этим организованным хулиганством было сложно бороться. В частности, преступники окружали своих жертв и ставили им подножки, а затем грабили их, хватая сумочки, цепочки и часы. А по дороге на ипподром и обратно они обманывали легковерных попутчиков, играя с ними в карты.

Грабежи и разбои мелких шаек, известных под общим названием «Бирмингемские парни», продолжались много лет, хотя они редко собирались такими большими группами, как при нападении на Скарборо. В 1856 году местная газета сообщила, что бирмингемские скачки с препятствиями перемещены из Астона из-за «буйного и неподобающего поведения огромного числа бирмингемцев, которых метко называют “грубиянами”». Новой площадкой стал город Ноул, куда, как считалось, добираться было гораздо сложнее. Это предположение было ошибочным.

Бирмингемский букмекер Билл Эшби младший собирает ставки на скачки в Портленде и Донкастере вскоре после окончания Первой мировой войны; спасибо Маку Джозефу. Уважаемым букмекерам вроде него во многих местах приходилось платить деньги за «крышу», чтобы их не побили.

Тысячи людей гигантскими группами приезжали из Бирмингема на поездах по Главной западной ветке, на запряженных лошадьми омнибусах и всяческих других транспортных средствах. Среди них были «наперсточники, шулера и другие “профессионалы” подобного сорта, которые наводняли ипподром». В округе не было ни одного полицейского, и «порядок поддерживался исключительно силами горстки миролюбивых зрителей, а огромное количество карманников каждый раз срывало куш».

«Бирмингемские парни» не ограничивали свою криминальную активность лишь местными ипподромами: очень скоро они начали орудовать по всему региону. Через год после бесславных событий в Ноуле газета «Дерби Меркьюри» от 16 сентября 1857 года упомянула, что Майкл Доулинг и Майкл Лоури накануне скачек прибыли в Дерби на дополнительном поезде из Бирмингема. Их арестовали за карманные кражи на ипподроме, и каждого приговорили к месяцу каторжных работ.

К лету 1871 года «Парни» из Бирмингема пользовались такой дурной славой, что газета «Ист Лондон Обсервер» заметила, что недавние скачки в Оксфорде предоставили «ворам и мошенникам из столицы, Бирмингема и других городов прекрасную возможность обогатиться за счет публики, так как на трибунах и за их пределами произошло бесчисленное количество краж».

Через четыре года, 6 апреля 1875 года, газета «Челтнхем Кроникл» написала, что двоим бирмингемцам было предъявлено обвинение в попытке совершения карманных краж на местом ипподроме. Городской детектив сообщил суду, что Чарльз Хеммингс из Файв-Уэйс и Джордж Уоллес из Дейл-Энда «часто посещали различные скачки и обворовывали зрителей и несколько раз были арестованы на месте преступления».

Каждого из них приговорили к тюремному заключению сроком на три месяца. В том же самом суде Джордж Уилсон с Личфилд-роуд из Астона обвинялся в том, что он слонялся с намерением совершить преступление на железнодорожной станции Мидленд. Похожий на попрошайку, он был «членом банды воров из Бирмингема». Судьи оправдали Уилсона, но предупредили его, что, если его еще раз заметят шатающимся без дела по городу, его будет ждать суровое наказание.

9 мая 1881 года «Бирмингем Дейли Пост» сообщила о нескольких случаях азартной игры и грабежа, совершенных бирмингемцами на скачках в Стратфорде. Генри Томаса с Гудвин-стрит приговорили к 28 дням каторжных работ за кражу бумажника; такое же наказание получил Томас Шелтон с Кросс-стрит за владение игровым автоматом, который был ошибочно назван «Честным Билли». Третий преступник, Томас Холлоуэй, он же Мидоус, из Друри-лейн, предстал перед судом за кражу билетов, которые букмекер выдавал игрокам. Детектив-сержант Орр из полиции Бирмингема описал Холлоуэя как одного из худших жителей города. Он провел полжизни в тюрьме и был судим шестнадцать раз, иногда за очень серьезные преступления.

Томаса Осборна с Мэссхаус-лейн тоже обвинили в краже билетов на ставках и приговорили к 28 дням каторжных работ, а бирмингемцев Джеймс Уолдрона, Уильяма Уильямса и Уильяма Уорнера на четырнадцать дней заключили в тюрьму за то, что они с преступными намерениями шатались по улицам. Детектив-сержант Орр и другой бирмингемский полицейский назвали Уорнера «одним из худших воров Бирмингема».

Троих человек также обвинили в мошенничестве с картами на тракте. Это были Уильям Мартин, он же Колледж, с Виндмилл-стрит, который был ранее судим тринадцать раз и приговорен к трем месяцам каторжных работ, Джеймс Эдвардс с Барфорд-стрит и Джеймс Генри Лик с Канал-стрит, самопровозглашенный «Король шулеров». Каждому дали по месяцу тюремного заключения. Все деньги, найденные при трех жуликах, было приказано пустить на их содержание в тюрьме.

Лик занимался мошенничеством еще как минимум двадцать лет. 10 мая 1902 года газета «Манчестер Курьер энд Ланкашир Дженерал Адвертайзер» описала его как торговца, живущего на Прайс-стрит в Ган-Квотер, которого арестовали за шулерство на скачках в Честере. Детектив из Бирмингема заявил, что Лик является одним из главных шулеров в городе, и что именно он обычно распоряжается их деньгами и финансирует остальных. Его действительно до сих пор называют «Королем шулеров». Лика приговорили к одному месяцу каторжных работ.

Бирмингемские воры постоянно вызывали проблемы, и 19 мая 1887 года «Бат Кроникл энд Уикли Газетт» подчеркнула это, сообщив читателям, что накануне скачек графства Сомерсет в Бат прибыла банда примерно из четырнадцати шулеров. За несколько дней до этого пятерым бирмингемцам подозрительного вида было предъявлено обвинение в покушении на совершение преступления, когда они бродили по станции Шраб Хилл в Вустере и высматривали жертву. Газета «Бирмингем Дейли Пост» от 13 мая утверждала, что они приехали в город, чтобы пойти на скачки, но по пути были перехвачены начальником полиции. Его сопровождал детектив из полиции Бирмингема, который отправился на станцию, чтобы помешать осуществлению гнусных намерений карманников.

Само собой, банды воров из Ливерпуля, Манчестера, Шеффилда, Ноттингема и различных районов Лондона тоже промышляли на местных ипподромах, но бирмингемские преступники, как и их столичные коллеги, похоже, были решительно настроены орудовать не только в собственной сфере влияния в Мидлендс и Уэст-Кантри, но и далеко за ее пределами. Такая преступность поддерживалась относительно низкими ценами на железнодорожные билеты. Без сомнения, самый большой куш можно было сорвать в Лондоне.