Питер Гай - Фрейд

Столкнувшись с внезапной потерей сбережений или инвестиций, австрийцы начали искать козла отпущения и скатились до вспышек антисемитизма. Журналисты обвиняли в коллапсе «махинации» еврейских банкиров, популярные карикатуристы изображали крючконосых и курчавых брокеров, бурно жестикулировавших перед Венской фондовой биржей [12]. И совсем не случайно, что Фрейд потом датировал осознание своего еврейства именно годами учебы в университете, куда он поступил осенью 1873 года [13]. Истеричный тон антисемитской пропаганды был не единственной угрозой в экстремистской политической риторике того времени. Атмосфера уже наэлектризовалась яростной фракционной борьбой, зарождающимся самосознанием рабочего класса и неутихающим недовольством национальных меньшинств – чехов, поляков и всех остальных народов империи. Хрупкие достижения 60-х годов оказались под угрозой.

И все-таки для австрийских евреев это было время надежд. Начиная с 1848-го юридический статус евреев во владениях Габсбургов неуклонно улучшался. Революционный год принес с собой легализацию религиозных обрядов, упразднение обременительных и унизительных налогов, а также равенство с христианами в праве владения частной собственностью, выборе профессии и занятии любой государственной должности. В 50-х годах XIX столетия рухнули такие унизительные памятники религиозной нетерпимости, как законы, запрещающие евреям нанимать слуг из числа христиан, а также христианам приглашать еврейских повитух. К 1867 году были устранены практически все оставшиеся зоны правовой дискриминации. По крайней мере, евреи были довольны результатами этих законодательных реформ.

Более того, в 1860-м либеральная фракция получила власть в Вене и установила режим, в котором авторитетные бюргеры из числа евреев могли рассчитывать на общественное признание и даже на политическую карьеру. И действительно, после соглашения 1867 года, или Ausgleich, которое преобразовало обширные владения Габсбургов в дуалистическую Австро-Венгерскую монархию, несколько постов в «буржуазном кабинете министров» занимали евреи. Именно в тот период Фрейд и его родители повстречали поэта-пророка в одном из ресторанов Пратера. Это было время, как он впоследствии отметил в «Толковании сновидений», когда «…каждый прилежный еврейский мальчик «носил министерский портфель» в своем ранце».

Есть что-то жалкое в том, как в конце 90-х годов Фрейд перефразировал знаменитое революционное изречение Наполеона, что каждый солдат носит в своем ранце маршальский жезл… Красивый и необыкновенно популярный демагог Карл Люгер, сделавший антисемитизм основой своей политической платформы, в 1897 году занял пост бургомистра Вены. Ненависть к евреям уже достаточно давно стала неотъемлемой составляющей венской политики: в 1885-м Фрейд сообщал своей невесте, что в день выборов, 1 июня, в городе были бунты и антисемитские демонстрации. Люгер оказался, что называется, катализатором новой политики 90-х XIX века. У него имелись друзья среди евреев, и в личном общении он был настроен доброжелательнее, чем в выступлениях перед публикой, но многие его сторонники оказались гораздо большими фанатиками, чем их лидер, абсолютно последовательными в своем антисемитизме. Таким образом, приход Люгера ознаменовал окончательное и необратимое банкротство австрийского либерализма. Однако на протяжении более 35 лет – в этот период Фрейд взрослел, учился, женился, становился отцом и разрабатывал положения психоанализа – либерализм оставался заметным, хотя и постепенно слабевшим течением в венской политике. Вспоминая те пьянящие десятилетия давно ушедших времен, Фрейд называл себя либералом старой школы.

В действительности в 60-х годах XIX столетия и позже для венских евреев либерализм был позицией одновременно принципиальной и благоразумной: такие альтернативы, как сионизм или социализм, еще не появились на их горизонте. Подобно многим другим образованным соплеменникам, Фрейд стал либералом потому, что либеральные взгляды соответствовали его убеждениям, а также потому, что – как гласит поговорка – это хорошо для евреев. В том, что касается человеческой природы, Фрейд являлся пессимистом и поэтому скептически относился к политическим панацеям любого рода, однако консерватором он не был. Его, как и любого уважающего себя буржуа, раздражали высокомерные аристократы и – даже в большей степени – твердолобые священнослужители. Он рассматривал католическую церковь и ее австрийских представителей как главное препятствие полной интеграции евреев в общество. Как нам известно, у Фрейда еще в школьные годы возникали причудливые фантазии, в которых он мстил всем антисемитам. Буйный рост популистского антисемитизма дал ему новые объекты для ненависти, однако он никогда не забывал своего старого врага – Римско-католическую церковь. Для Фрейда и других ассимилировавшихся евреев австрийские либералы выглядели вдохновляющим контрастом по сравнению с демагогами и клерикалами.

Это нетрудно объяснить. Как бы то ни было, именно либералы в 1867 году гарантировали евреям все гражданские права. Показательно, что Neue Freie Presse, единственная венская газета, имеющая репутацию интернациональной, посчитала необходимым в 1883-м напомнить читателям по поводу антисемитской демонстрации, что первый догмат либерализма заключается в том, что граждане всех конфессий обладают равными правами. Неудивительно, что Фрейд читал Neue Freie Presse ежедневно – газета поддерживала либеральные взгляды, которые он разделял.

К тому времени, когда юный Сигизмунд осознал эти политические реалии, подобные взгляды получили широкое распространение среди австрийских евреев. В разгар избирательной кампании 1879 года главный раввин Вены Адольф Желинек заявил, что в соответствии со своими жизненно важными интересами евреи Австрии должны быть верными конституции и силам либерализма. Публицист и раввин Иосиф Самуэль Блох приводил целый список достоинств либерализма: это не просто доктрина, не только удобный принцип, а духовное убежище еврея, его надежная защита, его право на свободу, его богиня-покровительница, владычица его сердца. И австрийские евреи отдали свои голоса так, как подсказывало это самое сердце: их поддержка либеральных кандидатов была просто невероятной. Фрейд голосовал за них, когда представлялась такая возможность [14]. Клерикализм, ультрамонтанство [15]и федерализм, за который выступали остальные, ненемецкие, части Австро-Венгерской империи, – все это были враги евреев. Фрейд не слишком интересовался политикой, но немногие критические комментарии в его письмах, относящихся к либеральным десятилетиям, свидетельствуют о том, что в целом он был удовлетворен сложившимся положением и согласен с Желинеком, Блохом и Neue Freie Presse. С конца 90-х годов, когда власть в городе перешла к Люгеру и его сторонникам, у Фрейда появились бы темы для критики.