Дэниэл Смит - Думай, как Эйнштейн

Спас же его не кто иной, как старый друг Марсель Гроссман, который сообщил Эйнштейну об освобождающейся вакансии эксперта в бёрнском патентном бюро. И в 1902 году Эйнштейн все-таки занял эту должность – хотя она совсем не подходила на роль трамплина для великой карьеры ученого, о которой он столько мечтал. Отчасти именно из-за того, что он слишком непримиримо сражался с противниками и чересчур пренебрегал возможными союзниками, Эйнштейн в итоге и оказался на этой работе.

Начав трудовую карьеру техническим экспертом 3-й категории, Эйнштейн прослужил в патентном бюро семь лет, зачастую работая по шесть долгих дней в неделю. И уволился оттуда только в 1909-м – спустя четыре года после публикации Специальной теории относительности. Зная, как безнадежно застопорилась его научная карьера на заре 1900-х, нетрудно представить, что критиковать сей гениальный выплеск интеллекта не взялся ни один академический институт.

Некоторые биографы утверждают, что гений Эйнштейна именно в этот период его жизни был особенно плодовит благодаря той роли, которую он выполнял в патентном бюро. Несомненно, проверка бесчисленных патентных заявок серьезно стимулировала его аналитические способности. Кроме того, много времени он проводил за столом, выполняя, мягко скажем, не самую нужную бумажную работу, и это заставляло его воображение уноситься в запредельные дали. Постепенно он уверовал в то, что на самом деле независимость от академической матрицы – высшее благо, избавлявшее его от необходимости выдавать бесконечные «конвейерные» исследования, лишь бы подтвердить свою научную степень. Главный соблазн он видел в возможности отключить свое сознание от повседневной рутины. И работа в патентном бюро позволяла ему фокусироваться на действительно важных мыслях.

Но даже после публикации своей теории в 1905 году ему еще долго не удавалось занять в научном мире той роли, которая дала бы ему свободу и время, чтобы заняться исследованиями вплотную. За нежелание выполнять то, что от него ожидалось, по-прежнему приходилось платить дорогой ценой. В 1907 году он подал заявку на должность приват-доцента в Бёрнском университете, но не предоставил ни одной неопубликованной рукописи, как того требовали правила вуза, и его кандидатура была отвергнута. А еще через год одна из школ Цюриха отказала ему в должности преподавателя математики. Несмотря на множество приложенных к заявке работ, его даже не включили в отборочный список кандидатов.

В 1908 году он наконец получил долгожданный пост приват-доцента (младшего научного сотрудника) в Бёрнском университете. Но увы! – оплата за этот труд была так ничтожна, что ему пришлось продолжить службу в патентном бюро, параллельно читая лекции в вузе. Перспектива работы, которая дала бы ему свободу и время для научных исследований, по-прежнему казалась недостижимой. И лишь еще год спустя он наконец-то получает первую в жизни профессорскую должность, причем не в своей альма-матер, а в стенах ее давнего конкурента – Цюрихского университета.

По большому счету, лекции Эйнштейна нельзя было назвать особенно захватывающими – при всем огромном объеме знаний, которые были в его распоряжении. Нередко он выходил на кафедру без подготовки и импровизировал «на ходу». Похоже, преподавание вообще не являлось его коньком. И это весьма досадно, особенно если учитывать, что годы спустя он высказывал об искусстве преподавания много интересного. Так, в 1934 году, участвуя в составлении документов для Национального совета представителей естественных наук США, он писал:

Величайшая ценность, которую может привить детям учитель, – не знание или понимание как таковые, но стремление к знанию и пониманию, равно как и само преклонение перед любыми интеллектуальными ценностями – художественными, научными или нравственными.

Эту же мысль он повторил двумя годами позже:

Главной целью должна быть подготовка независимо действующих и мыслящих личностей, которые, тем не менее, видели бы своим величайшим достижением бескорыстное служение обществу.

Но при всех недостатках Эйнштейна как лектора, он был однозначно бесценным собеседником для людей с интеллектом и стремлением к саморазвитию. В письме от 1911 года, призывавшем Цюрихский университет вернуть Эйнштейна обратно в Цюрих из его профессуры в Праге, Генрих Зангер писал:

Как учитель он не годится для господ, ленивых умом, которые только и горазды писать конспекты да вызубривать их для сдачи экзаменов; оратор из него неважный. Однако любой, кто желает научиться конструировать физические идеи, тщательно исследовать все предпосылки, учитывать все возможные логические западни и трезво оценивать надежность собственных умозаключений, найдет в лице Эйнштейна преподавателя высшего класса.

Тернистый, извилистый путь в большую науку, который пришлось проделать Эйнштейну даже после написания работы, впоследствии принесшей ему Нобелевскую премию и мировую славу, пожалуй, останется одной из самых странных загадок XX столетия. Хотя, как считают некоторые, самым заклятым врагом Эйнштейна порой являлся он сам.

Несмотря на все разочарования, сопровождавшие начало его научной карьеры, Эйнштейн не сдался и не отступил в самом главном для себя сражении – борьбе за ответы на фундаментальные вопросы науки. Игнорируемый величайшими академиями Европы, он исправно ходил на службу в бёрнское патентное, используя каждую свободную минуту для разработки своих необычных идей. И всякий раз, когда вдохновение посещало его, не нуждался ни в признании, ни в поддержке никаких ученых сообществ для того, чтобы совершить очередной великий прорыв в умозрительном постижении мира.

И это было большой удачей, поскольку позже Эйнштейн придет к убеждению, что самые новаторские прозрения и изобретения люди почти всегда совершают, пока они молоды. 1905-й год, когда Эйнштейну исполнилось двадцать шесть, называют его annus mirabilis – «годом чудес». Уже в 1906-м он начал беспокоиться о том, что скоро достигнет «возраста стагнации и стерильности, в котором принято ругать молодежь за бунтарский дух». Разумеется, впереди у него было еще много великих свершений, включая Общую теорию относительности и многолетние исследования по созданию Единой теории поля. Но все же несомненно и то, что самые значительные свои труды Эйнштейн завершил, когда ему не было еще и сорока.