Збигнев Войцеховский - Раневская, которая плюнула в вечность

– Вы о ком, Фаина Георгиевна? – осторожно уточнил Скороходов.

– О Кочетове, будь он забыт!

А ведь почти сбылось. Хотя есть группа верных товарищей, которые и доныне устраивают литературные чтения, посвященные Кочетову.

Мне сейчас это уже не кажется! Так и было в действительности. Фаина Раневская служила некоей универсальной лакмусовой бумажкой. Перед ней раскрывались все. Кто не хотел, того без проблем разгадывала она сама и никогда не ошибалась.

Мне довелось много читать о Раневской, о том, как она играла в театре, готовила свои роли, требовала от других самоотверженной игры и сама делала это так, будто в последний раз. Друзья актрисы вспоминают о ее бытовой неустроенности, о каком-то патологическом неумении вести свои финансовые дела. При этом мне сразу вспоминается одно место в Евангелии. То самое, где Христос говорит: «Приводите ко Мне детей. Ибо их есть Царствие Небесное, а кто не будет как дитя, тот его не унаследует».

Странные слова, на первый взгляд. Почему, собственно, кто не будет ребенком, тот не унаследует царство Божие? Ответ на самом-то деле очень прост. В своих чувствах будьте как дети – искренни. В своих словах и поступках будьте как дети – естественны.

Вот без этой детской искренности, естественности и непосредственности нельзя стать актером. В какой-то момент он обязан поверить в то, что фанерное дерево, стоящее перед ним, расцветет, что прикрашенная вода в графине – настоящее вино. Этот вот актер, знакомый тебе десяток лет, с которым вы вчера допоздна засиделись в буфете, и на самом деле сын короля Лира.

Нет, совсем недаром говорят об актерах театра и кино, что они играют роли. Да, именно как дети.

Близость взрослого актера и ребенка заключается еще и в их гиперчувствительности, в непосредственном ожидании маленького чуда, в необходимости слышать слова утешения, если все пошло плохо, поздравления, если все удачно. Еще им нужна поддержка. Элементарная, пустяковая, пусть одно-два слова, брошенных ненароком, но все же. Говорят, что чем талантливее актер, тем больше он ребенок в душе да и по жизни. Так оно и есть. Этот ребенок, живущий в актере, очень ранимый и обидчивый.

Если вы когда-нибудь попадете за кулисы после окончания спектакля, то наверняка увидите кого-то из актеров ужасно расстроенным. Он будет убиваться, стенать, ругать себя. Это все потому, что его игра сегодня не пошла. Актер совершенно искренне так считает. Вот показалось человеку, что в прошлый раз сцена с ним заканчивалась под куда более громкие аплодисменты. Этого достаточно, чтобы сделать вывод о сегодняшнем провале.

Вы увидите и услышите не только этого актера, разочарованного в собственных силах, но и с десяток его друзей. Все они будут говорить все по-разному, но суть сведется к одному. Дескать, ты сам себя накручиваешь, играл прекрасно, во втором акте вообще было дивно.

Как вы поняли, любой актер ожидает от коллег пусть небольшой, но похвалы своей игры. А от молодых, которые делают первые шаги на сцене? Конечно же, восхищения! При этом совершенно искреннего. Да, безусловно, бывают такие спектакли, когда «не идет», не получается сыграть так, как хотелось бы. Причиной тому может быть все, что угодно, от неприятного события в личной жизни до порвавшегося шнурка туфли. Пришлось завязать его узелком, а это так некрасиво!..

Фаина Раневская тоже была таким вот большим ребенком. Ей, как и другим актерам, нужны были одобрительные слова после спектакля. Она очень часто корила себя за ту или другую сцену, не удавшуюся, по ее мнению.

Если смотреть на все то, что происходит за кулисами, просто, по-житейски, то можно сказать, что и здесь была своя игра, существовали неписаные правила. Их нарушение кем-либо свидетельствовало о крайней невоспитанности, а то и хамстве данного субъекта.

Шел спектакль «Странная миссис Сэвидж». Кажется, их число уже перевалило за сотню. Я уже писал об этой постановке, говорил, с каким трепетом относилась Фаина Раневская к своей роли. Каждый спектакль был для нее премьерой. Выходя на сцену, она всегда пыталась сыграть чуть-чуть по-новому, по-иному подать образ, чтобы все было еще глубже, драматичнее, человечнее.

Может быть, и не получилось у нее в этот раз сделать то, что она хотела. Не исключено, что сделанное совершенно не удовлетворило ее, новая трактовка не нашла понимания у зрителя. Как бы то ни было, Раневская и в этот раз стала укорять себя. Сегодня она сыграла плохо, неуклюже, не дотянула до нужного уровня.

Кто-то уже открыл было рот, чтобы сказать: «Фаина Георгиевна, вам мало оваций и цветов, которых сегодня больше, чем было вчера?», но не успел. В разговор неожиданно для всех вдруг встрял совершенно молодой актер, вчерашний выпускник, этакий юноша бледный со взором горящим. Он играл в этом же спектакле, на замене второстепенной роли.

Теперь этот тип очень спокойно, как некий уверенный в себе мэтр, настоящий старший учитель, с ноткой неудовольствия и легкого осуждения произнес:

– Да уж, Фаина Георгиевна, не ожидал от вас. Сегодня вы наговнячили!..

Воцарилась тишина. Это была не дерзость, нет, а неслыханная бестактность, невоспитанность, даже откровенная пошлость.

Раневская замерла, потом медленно повернулась к этому юнцу, улыбнулась и произнесла:

– Не знаю, молодой человек, но Бог, наверное, есть на этом свете. Он-то сейчас меня и удерживает. Видите ли, я готова броситься на вас и основательно надавать вам по морде, так, чтобы ваша безмозглая голова на рахитичной шейке болталась в разные стороны от каждого удара!

Попробуете угадать, как среагировала на эту сцену вся труппа? Да, вы не ошиблись – раздались аплодисменты.

В конце замечу, что уже назавтра молодой человек убрался из театра.

Когда к Фаине Раневской незаметно подкрался зрелый возраст, вокруг нее постепенно сформировалось свое общество. Впрочем, его состав никоим образом не был чем-то закреплен. Тут никто не составлял никаких списков. Просто одни приходили и уходили, другие оставались. В конце концов организовался кружок, что называется, своих людей. Они в самом прямом смысле слова понимали друг друга с полуслова, с первого взгляда.

Но вместе с возрастом подкралась и беда – диабет. Его немудрено было заработать в наших театрах, тем более перенеся такую молодость в голодном Крыму. Выпивала Фаина Раневская сейчас очень мало, но хмелела быстро и в этом состоянии позволяла себе шутить, как говорят сейчас, на грани фола. Но это было не только действие алкоголя. Своими шуточками, далеко не всегда безобидными, Фаина Георгиевна, что называется, делала контрольный выстрел. Так она проверяла, может или нет этот человек вступить в дружеский круг.