Федор Раззаков - Девять женщин Андрея Миронова

К Екатерине же самое первое зрительское признание пришло в 1969 году, когда, будучи студенткой 4-го курса Школы-студии МХАТ, она сыграла главную роль А. Н. Негиной в спектакле «Таланты и поклонники» Московского академического театра им. Маяковского в постановке Марии Кнебель. Спектакль был поставлен выдающимися деятелями русского театра: постановка М. И. Кнебель, художник Ю. И. Пименов, актеры В. М. Орлова, Г. П. Кириллов, В. Я. Самойлов, Г. А. Анисимова, А. С. Лазарев, М. М. Штраух и др.

После этого успеха Градова, окончив Школу-студию, была приглашена в труппу «Маяка». И весьма удачно вписалась в коллектив. Везло ей и в личной жизни: ее покровителем в театре стал Максим Штраух – самый знаменитый киношный Ленин. Однако, несмотря на все эти обстоятельства, в 1971 году Градова надумала сменить место работы. Переход был осуществлен сразу после возвращения актрисы из ГДР, где она снималась в самой своей звездной кинороли – радистки Кэт в сериале «Семнадцать мгновений весны». Вот как она об этом вспоминает:

«Сама не знаю почему, но в тот день я надела черную юбку и черный свитер – все черное, строгое. И вот только я вошла в театр, как столкнулась с Андреем (Мироновым. – Ф.Р.). И он сказал:

– Ну наконец-то, долго мы вас ждали. Вы по поводу перехода?

Говорю:

– Да.

– Ну давайте, я вам помогу.

Я так удивилась, но думаю: если меня возьмут – то да, если нет – то нет.

Но тем не менее он зашел передо мной к Валентину Николаевичу, поговорил с ним, вышел и сказал:

– Идите, но потом не убегайте, найдите меня.

Я вошла к Плучеку, он меня братски благословил, поцеловал в лоб и сказал, что берет меня, все прощает (это о Театре имени Маяковского, куда я пошла после училища) и надеется на то, что я буду художником, на которого можно положиться и опереться, а не пойду путем любовных интриг и легкомысленности. А то, мол, у нас есть такие роскошные молодые люди, как Александр Ширвиндт, Михаил Державин, Андрей Миронов.

– Поэтому, девочка моя, – сказал он, – будь осторожна, держись от них подальше.

Я вышла из кабинета, Андрея нигде не увидела и подумала: «Зачем мне его искать, это некрасиво, да еще и после таких напутствий!» – и ушла домой.

Плучек зачислил меня в театр и разрешил продолжать съемки…»

Между тем Татьяна Егорова, поставив жирный крест на своем любовном романе с Андреем Мироновым, пыталась забыться в общении с другим мужчиной – тем самым известным сценаристом, с которым судьба свела ее некоторое время назад. Будучи большим знатоком антиквариата, он водил ее по комиссионным магазинам Москвы, где они подолгу выуживали из груды старинных чашек, тарелок, блюдец ценные экземпляры, чтобы затем купить их и с особым пристрастием разглядывать уже дома. При этом сценарист рассказывал такие интересные вещи про редкую посуду, что Егоровой никогда не было с ним скучно. Однако нет-нет, но она ловила себя на мысли, что даже несмотря на идиллические отношения с новым партнером, ее прошлый возлюбленный – Андрей Миронов – никак не идет у нее из головы.

А что же сам Миронов? Не желая отставать от своей бывшей возлюбленной, он тоже нашел себе новый объект страсти – Екатерину Градову. Как мы помним, впервые они увиделись в мае, когда девушка пришла устраиваться на работу в Театр сатиры. Их свидание было мимолетным и ни к чему не обязывающим. Так, во всяком случае, считала сама Градова. Миронов был иного мнения. Спустя месяц он позвонил Екатерине домой и попросил ее о свидании, как он сказал, «по очень важному делу». Эти слова чрезвычайно заинтриговали Градову, и она согласилась. Свидание выпало на вторник, 22 июня. Однако никакого «дела» на самом деле не было. Миронов просто отругал девушку за то, что она не смогла найти его в тот день, когда была у Плучека. «Мы же договорились!» – в сердцах молвил Миронов, хотя никакого уговора между ними на эту тему лично Градова не помнила. Но разубеждать своего кавалера не стала. В тот день они мило провели время, чередуя пешие прогулки по Москве с катанием на мироновском автомобиле. Расставаясь, договорились встретиться через неделю.

А вот что рассказывает о том дне актриса Театра сатиры Вера Васильева, муж которой – Владимир Ушаков – дружил с Мироновым:

«Однажды Андрюша сказал Володе: «Владимир Петрович, я вас сейчас с одной девушкой познакомлю! Мне нужен ваш совет, жениться или нет. Мы поедем на машине. Вы будете сидеть сзади. Если она вам понравится, то вы покажите большой палец. А если не понравится, сидите себе спокойно». Этой девушкой оказалась актриса нашего театра, из новеньких – Катя Градова. Она незадолго до этого перешла к нам из Театра Маяковского, и толком узнать ее мы еще не успели. Володя потом рассказывал: «Посмотрел я на нее – такая она хорошенькая, такая потрясающая! Так что не успели мы тронуться, как я уже показываю Андрею большой палец. А тот – тут же останавливает машину и говорит: «Владимир Петрович, вы, кажется, хотели здесь выйти?» И высадил меня, чтоб остаться с Катей наедине…»

Двадцать девятого июня состоялось новое свидание Миронова и Градовой, на котором наш герой внезапно сделал девушке официальное предложение руки и сердца. И Градова его приняла, несмотря на то что влюбленные виделись до этого друг с другом всего лишь пару-тройку раз! Чем объяснить подобную скороспелость – непонятно. Ладно Миронов: он, видимо, хотел досадить Егоровой, зная о том, что она проводит все свободное время на даче у сценариста, но вот Градова – что двигало ею? Непонятно. Но факт есть факт: на той встрече молодые определили, что поженятся 30 ноября. Сначала выбрали другое число, 22 октября, однако родители Миронова заставили их поменять дату, поскольку в эти дни они уезжали на гастроли в другой город. Как вспоминает Е. Градова:

«Всю ту неделю, пока Андрей за мной ухаживал, он с родителями отдыхал на Красной Пахре, на даче, и по утрам приезжал в Москву, предварительно обламывая всю сирень и набивая банки клубникой. И все это он привозил на съемки в павильон (имеются в виду съемки фильма «Семнадцать мгновений весны». – Ф.Р.) и во время перерывов кормил меня клубникой и засыпал сиренью…

А для родителей его поведение в эту неделю было загадкой. Он чуть свет вставал, пел, брился, раскидывал рубашки, галстуки, без конца переодевался.

И вот когда Мария Владимировна приехала в Москву – они жили тогда еще на Петровке, в Рахмановском переулке, – Андрей привел меня к ней домой. В тот день мы подали заявление, 29 июня, и пришли к его ничего не подозревающей маме.

Мария Владимировна сидела в своей комнате, держала ноги в тазу, и возле нее хлопотала их семейная, очень милая педикюрша. Мария Владимировна не могла в тот момент встать, выйти и встретить меня. Андрей – краснея, а я – бледнея, зашли. Я держала гигантский букет роз. Мария Владимировна сказала: