Юрий Сушко - Высоцкий. На краю

К ее присутствию на съемках быстро привыкли, и никто не удивился, когда по просьбе Высоцкого парижская «колдунья» безропотно отправилась за пивком для изнемогавших от небывалой питерской жары актеров: «… Повязала голову каким-то платочком, взяла самый обыкновенный бидончик, который оказался у кого-то, и пошла в ближайшие бани, где торговали хорошим пивом. И быстренько его принесла, все были очень довольны — и поведением Марины, и вкусным пивом…»

Затем съемки продолжились на черноморском побережье. Режиссер считал, что Высоцкому в роли очень помогала внутренняя музыкальность: «Мы говорили с ним о ритме его речи… Когда человек… хочет… казаться мощным при своей не очень мощной фигуре, у него возникает особый ритм речи. Он говорит всегда чуть медленно, потому что говорить быстро — он считает — как бы лишает его достоинства…»

Подготовительная работа, сам процесс съемок производил сильнейшее впечатление на актеров, отвыкших и от репетиций, и от умного, тонкого, подробного разговора с режиссером. Когда работа закончилась, Высоцкий признался коллегам: «Я к Хейфицу пойду на любой эпизод. Если он в следующий раз меня на роль звать не будет, а предложит маленький эпизод, самый ерундовый, — я всегда к нему пойду!»

Снимаясь в «Плохом хорошем человеке», Владимир уже думал о будущей работе. Смехову удалось заинтересовать останкинское начальство своим предложением поставить двухсерийный телеспектакль по «Воспитанию чувств» Гюстава Флобера. Кремль готовился к приезду французского президента Помпиду, и премьера инсценировки Флобера была бы как нельзя кстати.

«Руководство охотно шло на все мои предложения, — рассказывал Вениамин Борисович, — по сценарию, по характеру съемок, по актерским кандидатурам, в том числе и по поводу Высоцкого. Однако артист был на «особом счету», и список исполнителей пошел «наверх» — за одобрением… Через неделю мне ответили удивительно странно: участие Высоцкого разрешаем, но только в том случае, если в роли героини выступит Марина Влади… Хотел бы я сегодня перечесть мою телеграмму в Пицунду. Как это мне удалось смягчить обиду от столь витиеватого оскорбления «сверху», помню лишь многословие своего объяснения и дальнейшее спокойствие Володи по поводу репетиций пьесы без него».

От участия в постановке Высоцкий, естественно, отказался. Но Помпиду место в песне нашел:

Что бы там не говорили, а на Старой площади, в ЦК КПСС, в старые же времена сидели старые и серьезные люди. Во всяком случае, промедлений с рассмотрением писем они не допускали. Уже 14 июня заместитель заведующего отделом культуры ЦК 3. Туманова информировала товарища Демичева: «…По сообщению Министерства культуры (т. Зайцева Е.В.), гастроли т. Высоцкого В.С. в гор. Новокузнецке были проведены помимо «Росконцерта», на который возложена организация концертов и ответственность за их качество. Тов. Высоцкий В.С. не имеет аттестации государственной комиссии, необходимой для получения права на концертную деятельность. В связи с этим ему не утверждалась тарифная ставка для оплаты его концертов.

За нарушения «Положения о порядке организации и проведения гастрольно-концертной деятельности в стране», утвержденного Министерством культуры РСФСР, на директора Новокузнецкого театра… и начальника Кемеровского областного управления культуры… наложены строгие административные взыскания.

В беседе, состоявшейся у начальника Главного управления культуры Мосгорисполкома т. Покаржевского Б.В., автору письма разъяснен порядок прохождения аттестации артистов и организации их концертных выступлений…»

Разъяснили и утвердили «автору письма» филармоническую ставку как артисту разговорного жанра — 11 рублей 50 копеек за выступление.

В театре Владимир по мере сил придерживался уже испытанной тактики деликатного, мягкого увиливания от участия в спектаклях, работа над которым не обещала ни малейшего удовлетворения ни уму, ни сердцу. Некоторые осложнения возникли с пьесой «Пристегните ремни», которую сочинили Григорий Бакланов и Юрий Любимов. Читки ее начались еще в конце года. На новый литературный опус шефа Высоцкий посматривал с опаской. Пьеса была странной. Главные герои — безымянные Режиссер, Писатель, Начальник строительства. Действие происходит в салоне летящего самолета. И все пассажиры знают, что через час они разобьются и начинают вспоминать о войне, фронтовых друзьях, на нервном срыве говорят о сегодняшних проблемах.

Роль Режиссера Любимов доверил Высоцкому: «Ты можешь играть кого-то другого, а можешь — и меня». Владимир заверил: «Я сыграю вас обязательно!», но при этом подумал, что играть Любимова у Любимова — задача практически невыполнимая. Он обязательно скажет: «Непохоже!»

В конце концов, с роли Режиссера удалось соскользнуть. За ним осталась роль солдата и песня — «Мы вращаем землю». По зрительному залу шагал боец в полной выкладке, сзади — автомат, впереди — гитара наизготовку. И пел:

Ради одной этой песни стоило смотреть спектакль на Таганке.

…Оказываясь в цейтноте, он ругал себя последними словами. Катастрофически не хватало времени. Даже жесткий репертуарный график в театре не всегда дисциплинировал. Там тоже можно было при необходимости отыскать свои лазейки — в «Десяти днях» выручал Золотухин, в «Добром человеке» Васильев, в «Антимирах», «Послушайте!» и даже в «Пугачеве» уже появились дублеры, в крайнем случае можно заменить объявленный спектакль на другой. Хоть это и ЧП, но ведь бывало… Только к Гамлету и Галилею Высоцкий никого и близко не подпускал. Театральные «распевки» он принципиально не посещал — у него и без того чуть ли не каждый день свои распевки. Добро хоть шеф на эту вольность глаза закрывал. Без работы — тошно, а когда навалится вдруг со всех сторон — хоть караул кричи! Только что-то спланируешь, прикинешь, распределишься: куда, когда, к кому, непременно кто-то вмешается, предложит встретиться, поговорить, мол, есть некоторые предложения — и все летит к черту! А потом еще окажется, что дальше того, «чтоб я попел, — зря, что ль, поили?!» , этим доброхотам ничего и не нужно. Но только ведь случалось и иное, а потому, надеясь на авось, всегда хватал телефонную трубку, едва раздавался звонок.