Артем Драбкин - Я дрался на «Тигре». Немецкие танкисты рассказывают

Мы поехали дальше, прикрывая друг друга, и с опушки леса, с расстояния 1500 метров, по нам открыли огонь из танков. Мы установили, где находится противник, наше задание было выполнено. Мы отступили на хутор. Было непонятно, почему вражеская группа стоит там без движения. Время уже было к полудню.

Изучение карты и опрос населения привел нас к выводу, что Тайа стала препятствием для русских танков.

Один «Тигр» прикрывал южное направление, два «Тигра» северное. Мы ждали командира, должны были подойти еще танки. С шестью-семью «Тиграми» можно было бы атаковать.

Становилось скучно.

Я вылез из танка, сдвинул черепицу в крыше хлева и увидел примерно десять танков Т-34/85, стоящих в кустах фронтом к нам или на восток. Их прикрывала вершина холма, расстояние было 1400 метров. Местность была открытая. Наконец-то у меня получилось связаться с батальоном.

Мы уже два часа стояли на месте без движения!

Что-то должно произойти, надо было как-то вызвать вражеские танки на бой.

У нас появилась идея: вершина холма была плоской, и траектория нашего снаряда, хотя мы стреляли прямой наводкой, при установке дальности в 2000 метров должна была пройти выше холма, и снаряд должен был потревожить русские танки. Наводить пушку надо было, конечно, не из танка, а с крыши хлева.

Один из «Тигров» подъехал кормой прямо к стене хлева, прямо под наблюдателем на крыше. Наводка на цель, Т-34/85, по горизонтали не была проблемой, потому что пушка, башня и наблюдатель на крыше находились на одной линии. Мы выставили дистанцию стрельбы 2000 метров. Первый снаряд попал в вершину холма, второй пролетел над русскими танками. Русские начали нервничать, завели моторы и развернули танки в нашу сторону. Но они не могли понять, откуда по ним ведут прицельный огонь, потому что вершина холма скрывала наш «Тигр».

После уменьшения прицела на полпункта, четвертый выстрел попал по танку. Он загорелся и взорвался.

Тем временем в Миттерхоф прибыл командир батальона с еще двумя «Тиграми». Неожиданно стая вражеских танков обратилась в дикое и беспорядочное бегство на восток. С дистанции 1500 метров, огнем в борта, в самое короткое время на открытой местности 10 вражеских танков были подбиты.

В том, что война закончится безоговорочной капитуляцией, не было ни малейших сомнений. Но как, где и когда это будет, оставалось большим вопросом. Все мысли были о том, как не попасть в плен Красной Армии. В Южной Германии американская армия быстро продвигалась и дошла до Богемского леса. Немецкие войска, медленно отступая, стремились туда же, чтобы дать возможность населению достичь линии фронта с американцами и самим сдаться в американский плен.

У нас, у остатков 503-го «тигрового» батальона, снова подчиненного танковому корпусу Фельдхеррнхалле, до 6 мая 1945 года было относительно тихое время. «Королевские тигры» и зенитные танки нашего батальона стояли в готовности маленькими группами по всей ширине фронта танкового корпуса, примерно 20 километров. Утром 7 мая русские наземные и воздушные войска с невообразимой силой начали наступление по всему фронту 8-й армии, в которой сражались мы. Мы знали, что это последний бой! Очень скоро управление немецкими войсками было потеряно, нам было указано поступать по обстановке. И это могло означать только медленное отступление с боями на запад, в направлении Богемского леса, для того чтобы держать открытой дорогу для тысяч беженцев, в основном судетских немцев, и для неспособных воевать остатков армейских частей.

Приказы больше не поступали. Наш командир батальона получал информацию из докладов командиров танков на передовой и прослушивания переговоров по радио, как немецких, так и русских. Моторизированные посыльные и разведчики нашего батальона были разосланы по дорогам, по которым проходил марш, и дальше в тыл. Мне, как офицеру-ординарцу штаба батальона, было поручено собирать информацию из различных источников и докладывать ее командиру. Я в полосе нашего отступления, примерно 40 километров в ширину и 180 километров в глубину, на Кюбельвагене с водителем и пулеметом до 10 мая целыми днями был в дороге, совсем один. Это было неопасно, чешское население вело себя спокойно. О чешских партизанах мы ничего не слышали.

О безоговорочной капитуляции немецкого Вермахта мы узнали 9 мая, но даже не задумались о том, чтобы остановиться и ждать русских. У большей части батальона получилось через Будеевице и Молдау (Влтава) повернуть на запад, чтобы сдаться в плен американской армии. В Будеевице чешские ополченцы перекрыли движение по мосту через Молдау, идущие на запад потоки машин и людей остановились. К счастью, у нас в колонне было еще два «Королевских тигра», 112-й и 123-й. Я вел оба этих танка. Когда мы поняли, что из-за моста стреляют, мы на двух «Тиграх» выдвинулись мимо остановившейся колонны к мосту. Вот как это описывает мой наводчик из 123-го танка, унтер-офицер Ханнес Вельш: «9 мая. Мы в Будеевице. Чехи не пропускают немецких солдат. Мы едем вперед, наш командир лейтенант Руббель выходит из танка и идет к чехам. Мы едем за ним, чехи бросают оружие и бегут». Мы поехали дальше по плохой, сильно поврежденной дороге в гористую местность на южном краю Богемского леса. Какой-то совсем слабый мост остановил наши танки, предположительно это был мост через Молдау западнее Будеевице. Здесь, не без печали, мы решили вывести из строя наши «Тигры» и спустить их по склону холма в болотистую долину.

Большей части нашей колонны, приблизительно ста солдатам, в основном на машинах, удалось дойти до опушки леса у деревни Добруш. Там состоялось последнее военное мероприятие: построение, приказ разойтись и прощание. Нам стало известно, что американцы устроили заградительные линии, на которых немецких солдат ловят и, по соглашению с Красной Армией, передают русским. Таким образом многие солдаты нашего батальона попали в русский плен, многие из них оттуда не вернулись. Я смог избежать этой участи. Мы не попали в плен Красной Армии благодаря умному решению нашего тогдашнего командира капитана доктора фон Диест-Коербера. При роспуске он нам настойчиво посоветовал:

1. Пересечь на запад Богемский лес пешком маленькими группами.

2. Избегать дорог, потому что охотящиеся на нас американцы избегают леса и держатся в основном на дорогах.

3. Старую государственную границу переходить по гребню Богемского и Баварского леса как можно дальше на запад, чтобы невозможно было определить, идем ли мы с западного или с восточного фронта.

Его совет себя оправдал.

10 мая после обеда опушка леса у деревни Добруш опустела. После последнего построения и роспуска каждый был предоставлен самому себе. Мы последовали совету пересекать американские заградительные линии пешком и маленькими группами, хотя известно выражение, что танкист теряет в своей самооценке ровно столько, сколько пройдет пешком. К сожалению, немногие товарищи последовали этому совету. Они поехали дальше на запад и в горной местности с плохой видимостью были захвачены американцами. За свое легкомыслие они расплатились русским пленом. Я пошел с маленькой группой солдат. У меня был запас продовольствия, карта, бинокль, компас и пистолет. Вечером, было еще светло, мы увидели первую заградительную линию, она шла с севера на юг, вдоль дороги Прахатитц-Кристианберг. На кладбище в Оберхайд мы дождались темноты и попытались определить количество и местонахождение постов. Американцы сделали это для нас простым. Они ездили на джипах с полным светом. На постах они останавливались и болтали. В лучших традициях пехотной тактики мы подползли к дороге. К сожалению, перед ней была канава. Препятствие в один метр высотой мы преодолели прыжком, не без шума, и промчались мимо американского караульного. В испуге он смог только что-то пробурчать и лишь спустя некоторое время бесцельно и безрезультатно выпустил нам в спину магазин своего пистолета-пулемета. Первый шаг к свободе удался. К сожалению, в темноте у дороги я неудачно зацепился за сук и потерял продукты и бинокль. Нашу группу мы найти не смогли, со мной остался только «Буби» Боелер из 3-й роты, которого так прозвали из-за его еврейской внешности. Ночь, которую мы провели спрятавшись под елью, была очень холодной. Кроме легкого каменно-серого танкового комбинезона у нас не было никакой теплой одежды. Мы пересекли горный массив Кубаны [Боубин], высотой 1100 метров, частично покрытый липким снегом. Здесь, в лесу, мы были в безопасности. Американцы очень неохотно покидали дороги и выходили из джипов. Наши желудки начинали урчать. Здесь и там мы встречали хутора, где нам давали немного еды. Потом мы спустились в цивилизованную местность и оказались недалеко от Цвизеля в Бухенау.