Федор Конюхов - Мои путешествия. Следующие 10 лет

22:30.Как много кораблей идет в Английский канал! Один за одним. Они не дают расслабиться.

19 июля 1998 года. Атлантический океан

46°13’ с. ш., 8°50’ з. д.

05:30.Ночь прошла. Очень холодно, я сильно мерз. Надел все что есть, и все равно зуб на зуб не попадает. Ночью повесил, а вернее, скотчем приклеил три фотографии: моей Иринушки, Оскара с сыном Филиппом на берегу бухты Врангеля и Филиппа, моего внука, где он стоит у березки. Он весь в нашу породу Конюховых. Оскар был в детстве точно такой же. Я сейчас смотрю на этих самых близких мне людей. Плохо, что не взял фото моей дочки Тани. Я по ней очень скучаю.

Яхта несется, как бешеная лошадь, на большой скорости. Немного не выдержал курс, так как ветер зашел прямо на SW и прямо в нос, иду на NW [42].

12:00.Барометр резко падает, ветер усиливается. Убрал последний риф, все равно мало. Яхта как сумасшедшая несется. Стоит грохот. Такое ощущение, что она разломается. Сложная конструкция у этой яхты, очень тяжело управляться с ней. Когда нет ветра, она стоит, ее болтает, и приходится все время с ней работать, а чуть задул ветер – она как будто срывается с цепи и несется без оглядки. Была бы моя воля, я бы ее назвал не «Современный гуманитарный университет», а «Неукротимая». Я не представляю, как она будет себя вести в «ревущих сороковых» [43].

16:00.Шторм вырос. Я стоял за рулем час, чтобы немного отдохнул автопилот. Волны метра по два – два с половиной. Небо без просвета. Барометр продолжает падать. Здесь, в океане, время так сгущается – что-то, что делал вчера, кажется прожитым за несколько дней. В один час столько событий.

22:00.Начало темнеть. Погода по-прежнему плохая, яхту сильно бросает, тяжело идет, волны беспорядочные. Я стоял долго у штурвала, руки от воды соленой и дождевой распухли. Тяжело писать. Стоял и долго-долго думал о том образе жизни, который я веду. Правильно или неправильно? Только Богу угодно знать!

21 июля 1998 года. Атлантический океан

45°22’ с. ш., 14°44’ з. д.

15:00.То, чего я и боялся, случилось. Отказал дизель-генератор. Я остался без света, без питания на авторулевой. Это серьезно. Возвращаюсь в Европу.

25 июля 1998 года. Лиссабон

38°54’ с. ш., 9°45’ з. д.

14:00.Стал у причала Лиссабона. Полиция приняла меня хорошо. Никаких проволочек, все отлично.

26 июля 1998 года. Из дневника Ирины Конюховой

Говорила с Федором по телефону. Он подавлен, но старается держаться: «Я потерпел небольшое поражение. В главный двигатель прорвало воду, картер [44]залило водой. Дизель-генератор не работал. Остался полностью без электропитания. Поэтому решил возвращаться в Португалию, в Лиссабон. Без автопилота при встречном ветре не смог бы дойти до Америки. До нее 3000 миль, а до Лиссабона 500». – «Не переживай. У тебя еще есть время. Ты пока успеваешь к старту гонки. А в Лиссабоне как следует подготовишь яхту». – «Для меня эти дни будут адом. Я должен быть сейчас в океане».

2 августа 1998 года. Атлантический океан

38°34’ с. ш., 9°26’ з. д.

15:30.Вышел из Лиссабона. Океан весь белый, барашки. Ветер 30 узлов, N. Курс 210 градусов. Скорость – 7 узлов. Когда стоял за штурвалом, шел 10–12 узлов. Сейчас уменьшил геную, чтобы легче было автопилоту. Надо немного разобраться внутри яхты. Все полетело со своих мест. Некогда поесть.

23:30.Ночь. Светит луна. Ветер 30 узлов. Холодно.

8 августа 1998 года. Атлантический океан

34°21’ с. ш., 23°44’ з. д.

07:30по Гринвичу. Еще солнце не взошло, но скоро. В океане штиль. Ночь прошла спокойно. Сначала были тучи, а затем небо очистилось. И вышла полная луна. Стало светло, а сейчас к утру снова по небу пошли тучи, дай бы Бог, чтобы немного было ветра.

17:00. Задул ветерок, NW. Яхта идет со скоростью 7 узлов курсом 240 градусов. Барометр чуть начал идти вниз, к плохой погоде. Здесь, в океане, на яхте, погода никогда не бывает хорошей. Если нет ветра, нет волны, то нет и скорости, а если есть скорость, то это волны, качка и все остальное. И в штиль, и в шторм ты ждешь, когда же это кончится!

11 августа 1998 года. Атлантический океан

32°07’ с. ш., 26°57’ з. д.

07:30.Еще солнце не взошло. Луна на небе. Она идет к старости. Сейчас светит после полуночи и до утра.

13:30.Начинает печь полдень, как в пекле. Чувствуется субтропический зной – здесь всегда жара. Небо без единого облака, все тучи ушли за горизонт.

14:30.Прилег, хотел немного поспать, но заполоскали паруса. Снова на руль, снова надо настраивать яхту по ветру и курсу. Как плохо, что не работает авторулевой.

19:00.Весь день думал об Иринушке, об Оскаре. До чего же противно на душе от сознания, что все усилия многих людей будут напрасны, если я не успею к старту гонки. Глядя на океан, на небо, поневоле чувствуешь себя ничтожным.

Мореплаватель-одиночка должен уметь выходить из сложившихся обстоятельств, чтобы эти обстоятельства не оседлали его, чтобы оставаться хозяином положения.

12 августа 1998 года. Атлантический океан

Утро. Скоро взойдет солнце. По Гринвичу 08:00утра. Моя плоть пропитана морем. И вот тому доказательство: стоит мне провести хотя бы несколько дней в океане, и я становлюсь крепче духом и телом. Здесь в одиночестве я живу в согласии с ритмом океана. Я ставлю и убираю паруса, ловлю рыбу и любуюсь восходами, а на закате читаю молитву «Отче наш». Я думаю о том, что когда-то я создам свою серию картин о человеке в океане. У меня на яхте нет радио и телевизора, я не слушаю бред наших политиков. Я занят простым и привычным делом – управлять яхтой – и поглощен тем, что делаю. Там, на берегу, я лишний, у меня нет дела, я не знаю, чем заняться, и это больше всего меня угнетает.

12:00.Поставил паруса на бабочку, но яхта плохо слушается. Плохо, что мою красивую яхту назвали «Современный гуманитарный университет». Это не подходит к названию парусников. Мои предыдущие яхты были хорошо названы. «Караана» в переводе с языка аборигенов Австралии – «мирная». Вторая была «Формоза».

Великое изобретение – спутниковый телефон. С ним плавание на яхте приобретает совсем другой характер. Правда, он не только приносит радость, но и сеет тревогу. Я все время боюсь прозевать разговор с Москвой, я все переживаю за аккумуляторы. Если они сядут совсем, то прекратится связь, и там, дома, в России, за меня будут волноваться. Телефон придает какие-то силы, но в то же время разлука воспринимается еще сильнее.