Александр Жолковский - Напрасные совершенства и другие виньетки

Так или иначе, возвращенный железной рукой силовых структур за столик № 31, я тоже стал тяготиться и робко присоединил свой голос к фрейдкинскому. Но Дима, видимо, твердо решил дождаться десерта. К тому же Лебедев как раз начал обходить столики один за другим, постепенно приближаясь к нашему, Быков спросил меня, не хочу ли я познакомиться с именинником, я сказал, конечно, встал, Дима представил меня ему в качестве американского профессора-литературоведа, я поздравил его с пятидесятилетием, все шло вроде бы гладко, как вдруг Лебедев, проявив внимание к моей специальности, спросил:

– Ведь правда, наш Быков гениальный писатель?

К этому я был не готов. Я замялся, осекся, собрался с силами и начал издалека:

– М-м. Давайте так. Допустим, э-э, так. Пусть, скажем, гениальным был Толстой. Тогда…

Но Лебедев быстро потерял ко мне интерес и двинулся к следующему столику. Я сконфуженно сел, не зная, как глядеть Диме в глаза.

Дальнейшее помню в полном тумане. Кажется, я еще выпил, мы съели десерт, неусыпный Дима взял машину и развез нас по домам. Мне казалось, что в машине я что-то умное говорил в свое оправдание, но возможно, я только прокручивал это в голове.

Проснулся я на следующий день рано, с трудом дождался девяти утра, когда решился позвонить Диме с извинениями.

– Дима, надеюсь, я вас не разбудил?

– Нет, я в лицее, в классе, у меня урок.

– Дима, я вчера предал свободу слова, “Новую”, а главное, вас. Я предал вас, как Пастернак Мандельштама Сталину. Простите, если можете. Я был усталый, пьяный, я не сообразил…

– Ничего страшного, все всё понимают. Все прекрасно, Алик. У меня урок…

– Ну, тогда объясните своим ученикам, какой я гениальный.

…У них там, в частности у Быкова, все гениальные. Однажды у него на радиопередаче, то ли вместе со мной, то ли передо мной, была совсем молодая писательница, лет 20, но уже автор многих романов и поэм (некоторые я потом нарочно почитал). Естественно, гениальная. Так что на ее фоне отказать Быкову в гениальности был полный афронт. Но что поделаешь, если адекватное словоупотребление является чуть ли не единственным твоим профессиональным достоинством?!

Задолго до изобретения соответствующей аппаратуры возможность сохранения и воспроизведения такой, казалось бы, мимолетной сущности, как звук, волновала воображение.

Всем, особенно русским читателям, знакомо вот это место из “Приключений барона Мюнхгаузена” Бюргера – Распе:

“Я напомнил кучеру о том, что нужно протрубить в рожок, иначе мы рисковали <���…> столкнуться со встречным экипажем. <���…> Парень поднес рожок к губам и принялся дуть в него изо всей мочи. Но все старания его были напрасны: из рожка нельзя было извлечь ни единого звука. <���…>

На постоялом дворе <���…> кучер повесил свой рожок на гвоздь подле кухонного очага, а я уселся напротив него. <���…> Внезапно раздалось: «Тра! Тра! Та! Та!» Мы вытаращили глаза. И тогда только мы поняли, почему кучер не мог сыграть на своем рожке. Звуки в рожке замерзли и теперь, постепенно оттаивая, ясные и звонкие, вырывались из него. <���…>

Этот добрый малый значительное время услаждал наш слух чудеснейшими мелодиями, не поднося при этом своего инструмента к губам. Нам удалось услышать прусский марш, «Без любви и вина» <���…> и еще много других песен, между прочим <���…> «Уснули леса…». Этой песенкой закончилась история с тающими звуками, как и я заканчиваю здесь историю моего путешествия в Россию”.

А в записных книжках князя П. А. Вяземского есть такой фрагмент:

“Англичане роман рассказывают, французы сочиняют его; многие из русских словно переводят роман с какого-нибудь неизвестного языка, которым говорит неведомое общество. Гумбольдт (разумеется, шутя) рассказывает, что в американских лесах встречаются вековые попугаи, которые повторяют слова из наречий давно исчезнувшего с лица земли племени. Читая иные русские романы, так и сдается, что они писаны со слов этих попугаев”.

Выдумка про замороженные звуки, конечно, изощреннее, зато Вяземский не ограничивается привычным звукозаписывающим эффектом гумбольдтовского попугая (при всей оригинальности выступления последнего в роли полевого лингвиста) и пристраивает к нему второй аналогичный прибор: русский роман начала XIX века. Но, что характерно, чудесная консервирующая сила настойчиво – тщанием будь то иноплеменных фантастов или отечественного виньетиста – ассоциируется с Россией.

Я человек нетерпеливый, ждать как следует не умею. Одна, очень победительная, дама сердца пыталась меня научить, говоря, что в этом секрет успеха, ибо у судьбы нет терпения. Типа все приходит вовремя к тому, кто умеет ждать. Не знаю. У меня с терпением плоховато, боюсь, хуже, чем у судьбы.

Может быть, именно поэтому слово ждать с давних пор меня тревожило и занимало.

Начать с его сдавленного звучания. Ждать, жду, ждешь, ждут… – в корне два согласных и ни одного гласного, гласные появляются только в окончаниях. Как у врать, гнать, жрать, срать …

А по смыслу какое странное слово! Ждать – это чту делать? Какие действия надо совершать, чтобы соответствовать смыслу этого глагола?

Словари дают ответы более или менее сходные, но не вполне удовлетворительные.

Российская академия (1809): Препровождать время в чаянии, надеянии чего, терпеть, пока чаемое или желаемое совершится, сбудется, исполнится.

Даль (1863): Быть в ожидании чего, ожидать, дожидаться; готовиться к встрече кого или чего.

Императорская академия (1907): Ожидать появления чего-н., прихода кого-н.; ожидать с оттенком надежды, с оттенком желания, с оттенком терпеть.

Ушаков (1935): Переживать чувство ожидания; пребывать некоторое время, оставаться на месте в ожидании появления чего-н, прибытия кого-н.

Ожегов (1953): Быть где-н., пребывать в каком-н. состоянии, рассчитывая на появление, прибытие кого-чего-н.

Академия СССР (1955): Рассчитывать на появление, приход кого-чего-л., на наступление чего-л., медлить, мешкать, надеяться.

Евгеньева (1970): Быть в состоянии ожидания, рассчитывая на появление кого-л., чего-л., на наступление чего-л.

Евгеньева (1981): Оставаться, находиться где-л. некоторое время, зная заранее о предстоящем приходе, прибытии, появлении кого-л., чего-л. или совершении чего-л.

Ефремова (2000): Переживать чувство ожидания, пребывать некоторое время, оставаться на месте в ожидании появления кого-л., чего-л., прибытия кого-л., чего-л., рассчитывать на наступление, совершение чего-л.

Академия РФ (2006): Находиться где-л., пребывать в каком-л. состоянии, надеясь на появление, приход кого-л., чего-л., или зная заранее о появлении, приходе кого-л., чего-л.; надеяться на что-л., получение чего-л.