Олег Хлевнюк - Сталин. Жизнь одного вождя

Жизненные реалии простого советского человека в сталинскую эпоху даже приблизительно не соответствовали современным мифам, скроенным по лекалам официальной советской кинохроники. Парады, ликование, праздники составляли лишь некоторую часть действительности. Будни были заполнены тяжелой борьбой за существование. Недостаток продовольствия и промышленных товаров, постоянные очереди, ужасные жилищные условия, слабая защищенность от произвола чиновников и карательных органов, жестокость законов дополнялись многочисленными ограничениями. Значительная часть населения, прежде всего крестьяне, не имели паспортов, а поэтому были лишены права свободного передвижения. Столицы и многие крупные города являлись режимными местностями, в которых запрещалось проживать многим гражданам. За самовольный переход с одного места работы на другое отдавали под суд. Множество женщин пострадали из-за запрета на аборты, которые все равно проводились, но подпольно, в антисанитарных условиях. Устойчиво росло только официальное производство водки: с 30 млн дкл в 1924/1925 хозяйственном году до 81 млн в 1952 г. [963]Медицинское обслуживание и повседневная гигиена находились на низком уровне.

Совершенно неосновательны представления об искоренении в сталинском СССР уголовной преступности. В принципе это была непростая задача, поскольку социальные катастрофы, такие как голод, массовые репрессии, война, неизбежно множили количество потерявших имущество и деклассированных взрослых, безнадзорных и беспризорных детей. Распространению преступности способствовала огромная система лагерей, в которых осужденные за мелкие бытовые преступления и, по сути, вполне законопослушные граждане попадали в сети уголовного мира. Широко распространенный миф о том, что улицы советских городов стали опасными в результате массовой амнистии, проведенной в 1953 г. после смерти Сталина, лишь отчасти соответствует действительности. И до амнистии 1953 г. уголовники чувствовали себя вполне вольготно, о чем свидетельствовали заявления советских граждан в Москву. Вот некоторые из них. «В г. Иваново, в текстильном центре нашей страны, невозможно стало жить рабочим на окраинах города, стало невозможно ходить ночью с работы потому, что орудуют шайки бандитов, даже милиция боится ночью бывать на окраинах города, т. к. их самих убивают», – жаловалась в феврале 1952 г. группа рабочих из Иваново. Житель города Краснодара в январе 1952 г. писал о фактах грабежей с применением оружия и убийств. Объектом грабежей были в основном пальто, что свидетельствовало об уровне жизни в стране. По обоим письмам была проведена проверка, которая подтвердила сложную криминальную обстановку в обоих городах [964].

Эти и многие другие факты говорят о том, что созданная Сталиным система была крайне противоречивым и нестабильным феноменом. Сказанное об индустриализации можно отнести к системе в целом: это был механизм, действенный в решении определенных задач, но в целом малоэффективный. В предвоенные десять лет возникла партийно-государственная машина, которая в преобладающей степени замыкалась на вождя, зависела от его решений и действий, что усиливало риск ошибок и разрушительных решений. Это обстоятельство предопределило роль Сталина в годы Великой Отечественной войны. С одной стороны, мобилизационные возможности системы и личные качества ее лидера были важным фактором победы. С другой – Сталин и созданное им государство не только обеспечили победу, но несли ответственность за поражения, сделавшие победу столь трудной. Не в последнюю очередь из-за просчетов Сталина начало войны было катастрофическим и лишило страну значительной части армии и экономических ресурсов. Нетрудно предположить, что более сбалансированная и менее репрессивная политическая модель (пусть и авторитарная, но необязательно тираническая) смогла бы обеспечить лучшее распоряжение военно-экономическим потенциалом, созданным ценой героических усилий и жертв советского довоенного поколения.

Роль Сталина как лидера воюющего и победоносного народа на самом деле изучена очень плохо. Мы до сих пор полагаемся в основном на мемуарные свидетельства и оценки советских маршалов. Много сделано для изучения дипломатической деятельности Сталина в рамках «большой тройки». Все это важно, но этого недостаточно. Пропагандистские штампы о Сталине-полководце не только игнорируют другие факторы победы, но, на самом деле, не раскрывают и роль Сталина в войне. Еще не изучены изменения в военном руководстве – урок, извлеченный из поражений, механизмы экономической политики, обеспечившие рост военного производства в условиях общего сокращения ресурсной базы, и т. д.

Победа и послевоенные годы, несомненно, были временем высшего триумфа Сталина, важным источником легитимации его власти. Тем неожиданнее, на первый взгляд, произошло разрушение ключевых основ системы, предпринятое наследниками Сталина в считаные месяцы после его смерти. В значительной мере был демонтирован ГУЛАГ, запрещены массовые репрессии, заморожены амбициозные и непосильные проекты и программы, в том числе военные, сделаны заметные уступки деревне, прекращена война в Корее и т. д. Проведение этой широкой и комплексной десталинизации за два с половиной года до знаменитого доклада Хрущева на ХХ съезде вряд ли можно считать злой волей сталинских соратников. В 1953 г. среди них были и те, кто, возможно, не любил Сталина, и те, кто был абсолютно предан ему. Однако все они осознавали, что продолжение сталинского курса угрожает самим основам советского строя. Судя по многим данным, к этому убеждению советские лидеры пришли еще при жизни Сталина. Однако неуступчивость и консервативность вождя закрывали путь реформам.

Смерть Сталина положила начало длительному процессу модификации системы. Отказ от диктатуры в пользу авторитарности, активизация социальной политики, попытки экономических реформ, большая открытость миру – на этих основах формировалась новая модель советского социализма, благодаря которой СССР достиг своего максимального могущества. Несмотря на необходимость дальнейших реформ, советское государство не справилось с ними. Однако возвращения к модели сталинского типа не произошло даже в период системного кризиса и распада СССР. Сегодня заветам Сталина следуют только в Северной Корее, очевидно демонстрируя непредвзятым наблюдателям, каковы реальные возможности сталинизма в современном мире. Тем не менее политические штампы о беспримерном величии сталинской эпохи, о равенстве и борьбе с коррупцией, о радости и чистоте той далекой и погубленной «врагами» жизни эксплуатируются недобросовестными публицистами и политиками и попадают на благодатную почву. Насколько опасна эта смесь исторического невежества и социального недовольства? Повторит ли российский XXI век судьбу ХХ века?