Игорь Оболенский - Романовы. Запретная любовь в мемуарах фрейлин

Коровник располагался по соседству со столовой, и для того, чтобы попасть к трапезе, необходимо было пройти через него. Когда император приходил на обед к принцу, он тоже проходил через коровник и каждый раз любил погладить животных.

Сами император с императрицей, когда приезжали в Петергоф, всегда останавливались на собственной ферме «Александрия».

Вообще, вся местность, начиная от Ораниенбаума и заканчивая Петергофом, была застроена фермами, которые принадлежали членам Императорской фамилии.

«Стрельни» — великому князю Николаю Николаевичу, «Сергеевка» — великой княгине Марии Николаевне, а сам Ораниенбаум был собственностью великой княгини Екатерины Мекленбургской.

Обычно только во время приездов на дачу члены Императорской фамилии имели возможность часто видеться друг с другом. Поэтому в «Александрии» император Николай Второй и его супруга Александра Федоровна то и дело устраивали обеды, на которых присутствовали и Ольденбургские.

Изначально столовая в доме Ольденбургских была коровником. Потом коров перевели в соседнее помещение, а саму комнату, громадную по своим размерам, разделили на несколько зон.

После обеда мы часто оставались в столовой, просто перемещаясь в другую часть комнаты, где играли в карты. Наша самая любимая игра называлась «тетка».

Однажды я оказалась за карточным столом вместе с императором. Его Величеству не повезло, и он проиграл мне и моему партнеру. Свой долг он заплатил золотой монетой в 15 рублей.

Деньги были специальной императорской чеканки и предназначались для расчетов царской Семьи. Мне очень хотелось иметь эту монету как талисман. Но у моего партнера, очевидно, было то же самое желание, и ничто не могло заставить его расстаться с императорской монетой.

На этих неофициальных вечерах император обычно носил мундир стрелкового полка, который надевал на русскую блузу из розового шелка. Императрица всегда появлялась в вечер нем платье с неизменной шляпкой, которую она не снимала на протяжении всего вечера.

Когда я первый раз приехала погостить к Ольденбургским, меня представили императрице. Княгиня Барятинская тогда была ее фрейлиной и перед тем, как представить меня Ее Величеству, предупредила, что императрица очень стеснительна и поэтому я сама должна вести беседу и постоянно что-то говорить.

Искренняя робость императрицы становилась еще заметнее, когда кто-либо из приближенных Императорской Семьи позволял себе какие-то бестактные высказывания. Ее Величество не могла поставить такого человека на место. Недруги Семьи потом преподносили это как согласие императрицы с подобного рода высказываниями.

Все это приводило к тому, что Ее Величество не была популярна у русского народа.

Бедная Александра Федоровна! Она почти не бывала в беззаботном или веселом расположении духа. Потому я навсегда запомнила ту редкую минуту, когда она вся буквально светилась от юношеского счастья. Это произошло во время катания на санках.

Сложно представить себе, что это прекрасное создание когда-либо могло быть скромной и неуклюжей пятнадцатилетней девочкой, какой ее впервые увидал будущий муж, приехав на свадьбу ее сестры и великого князя Сергея Александровича. Тогда будущая императрица решила, что Николай никогда не женится на ней!

( На самом деле будущая императрица Александра Федоровна впервые приехала в Россию в возрасте 12 лет. В 1884 году состоялась свадьба великого князя Сергея Александровича и ее сестры Эллы, в браке ставшей великой княгиней Елизаветой Федоровной.

Будущий император Николай обратил внимание на внучку английской королевы Алису лишь семь лет спустя, когда та вновь приехала в Россию. Свадьба принцессы Алисы, ставшей императрицей Александрой Федоровной, и Николая Второго, состоялась 14 ноября 1894 года.

Свадебные торжества совпали с трауром по случаю смерти Александра Третьего, в чем многие увидели дурное предзнаменование. — Прим. перевод.)

Ферма Ольденбургских содержалась в безупречном порядке. Газон был плотный и ровный, и я никогда не забуду удивительный запах цветов.

Принц Александр держал превосходных лошадей. Он сам любил кататься на белых, а принцесса на черных лошадях.

В моем полном распоряжении была карета и пара лошадей. Я до сих пор слышу звук хрустящего под копытами песка и окрик кучера, раздававшийся, когда мы достигали домика охраны: «Ворота!»

«Домовичи» — другое загородное имение Ольденбургских в Новгородской губернии — было типично русским по стилю. Дом был построен из сосновых бревен, и потому в нем всегда чувствовался освежающий и ароматный запах дерева.

Все было очень по-простому и забавно контрастировало со слугами в их парадных ливреях.

Принцесса была добра ко всем, кто приходил к ней за советом и медицинской помощью. Я помню, как пришел громадный симпатичный парень, который жаловался на боли в ноге. Принцесса предложила ему пройти в гостиную и снять онучи, в которые была обернута его нога.

Когда он освободил ногу, мы все равно ничего не смогли увидеть — так она была грязна. Принцесса приказала принести тазик и вместе со мной и слугой, сидевшим посреди нас, принялась мыть ногу и затем вытирать ее.

Видимо, на моем лице столь явно было написано негативное отношение к тому, чем мы занимались, что принцесса осуждающе взглянула на меня и произнесла: «Что здесь такого? Об этом даже не стоит говорить!»

Ее великодушие и доброта к страждущим всегда были экстраординарными, и, кажется, ничто не проходило мимо нее.

По вечерам мы обычно ходили на реку и ловили рыбу. Рыба сама приплывала на свет, который исходил от лампы, закрепленной на нашей лодке. Нам оставалось только подбирать ее.

Год 1899-й остался в моей памяти благодаря Осенней Мирной конференции в Гааге. Идея ее организации принадлежала императору Николаю Второму и, конечно же, вся Россия говорила об этом.

После 13 августа мы обычно ехали в Рамонь — имение Ольденбургских в Воронежской губернии, подаренное императором Александром Вторым принцессе Евгении Ольденбургской, которая приходилась ему племянницей.

Там мы встречались с соседями, приезжавшими из своих имений, чтобы навестить нас. Жизнь здесь кардинально отличалась от жизни в Домовичах. Нам приходилось долго добираться до Рамони, и поездку нельзя было назвать приятной, так как черная земля в сухую погоду превращалась в черную пыль.

Экстраординарность и изобретательность принца Александра Ольденбургского прекрасно иллюстрируют его достижения. Так, курорт Гагры на Черном море своим существованием обязан именно ему.

Как-то во время нашего летнего пребывания в Петергофе я запомнила одну сцену. Принц вернулся из Петербурга и сказал жене: «Я только что видел князя Хилкова (министра транспорта и коммуникаций). Он собирается поехать на автомобиле на Черное море и приглашает меня с собой. Я бы с удовольствием поехал». Принцесса ответила: «Почему бы и нет?» После этого принц отправил князю телеграмму о своем согласии.