Джеффри Робертс - Иосиф Сталин. От Второй мировой до «холодной войны», 1939–1953

Неоднократно заходил в кабинет Сталина в этот день заместитель наркома иностранных дел Андрей Вышинский, который докладывал о новостях в дипломатической сфере. У него были и хорошие новости. Из Лондона телеграфировал Майский, чтобы передать уверения министра иностранных дел, Антони Идена, в том, что Великобритания не сдастся и что не может быть и речи о заключении сепаратного мира между Великобританией и Германией, несмотря на слухи, возникшие в связи с миссией Гесса. Иден также проинформировал Майского о том, что в тот же день вечером Черчилль выступит по радио с речью о нападении Германии и об англо-советских отношениях35. Выступление Черчилля, надо полагать, стало для Сталина большим облегчением: «За последние 25 лет никто не был более последовательным противником коммунизма, чем я. Я не возьму обратно ни одного слова, которое я сказал о нем. Но все бледнеет перед развертывающимся сейчас зрелищем. Прошлое, с его преступлениями, безумствами и трагедиями, отступает… У нас лишь одна-единственная неизменная цель. Мы полны решимости уничтожить Гитлера и все следы нацистского режима. Ничто не сможет отвратить нас от этого, ничто… Отсюда следует, что мы окажем России и русскому народу всю помощь, какую только сможем… если Гитлер воображает, будто его нападение на Советскую Россию вызовет малейшее расхождение в целях или ослабление усилий великих демократий, которые решили уничтожить его, то он глубоко заблуждается… Нападение на Россию – не более, чем прелюдия к попытке завоевания Британских островов… Поэтому опасность, угрожающая России, – это опасность, грозящая нам и Соединенным Штатам, точно так же как дело каждого русского, сражающегося за свой очаг и дом, – это дело свободных людей и свободных народов во всех уголках земного шара»36.

США демонстративно поддерживали нейтралитет, однако в течение года уже вели значительные поставки помощи Великобритании, и на пресс-конференции в Белом доме 24 июня Рузвельт объявил, что эта же политика будет проводиться и в отношении Советского Союза37. 21 июля Великобритания и Советский Союз подписали соглашение о совместных действиях в войне против Германии и о том, что ни одна сторона не будет проводить отдельные переговоры с Гитлером о перемирии или мирном договоре38. В конце июля Рузвельт отправил своего личного представителя, Гарри Гопкинса, в Москву, чтобы обсудить со Сталиным вопрос военных поставок из США39. В начале августа страны обменялись нотами, в которых было официально зафиксировано намерение США осуществлять военные поставки в СССР40. В конце сентября лорд Бивербрук, министр снабжения Великобритании, вместе с Авереллом Гарриманом, представителем Рузвельта в Лондоне по ленд-лизу, прибыл в Москву для подписания официального соглашения об англо-американских поставках в Россию41.

Однако наиболее важные события и решения имели место на военном фронте. Ранним утром 22 июня Тимошенко и Жуков подписали директиву, в которой говорилось о внезапном нападении Германии. Пограничные округа получили приказ к рассвету 22 июня быть в состоянии полной боевой готовности, рассредоточить и замаскировать авиацию. В то же время командирам было приказано не поддаваться ни на какие «провокационные действия». После встречи со Сталиным в Кремле Жуков и Тимошенко в 7:15 подписали еще одну директиву. В ней сообщалось об ударах, нанесенных немецкой авиацией и артиллерией и предписывалось войскам атаковать немцев в районах, где они нарушили советскую границу, однако самим не пересекать границу без особого разрешения. В 21:15 Тимошенко и Жуков подписали третью директиву, в которой Северо-Западному и Западному фронтам Красной Армии приказывалось атаковать, окружить и уничтожить группу армий «Север», а Юго-Западному фронту – атаковать и окружить группу армий «Юг». Северному и Южному фронтам Красной Армии (размещенным на границах с Финляндией и Румынией, соответственно) было приказано оставаться в обороне. Западный фронт получил распоряжение сдерживать продвижение группы армий «Центр» по оси Варшава – Минск, одновременно осуществляя поддержку наступательных маневров Северо-Западного фронта42. Эта директива в основном соответствовала довоенным планам относительно контратакующих действий Красной Армии в случае войны. Она показывает, что Сталин и Верховное командование полностью рассчитывали на то, что Красная Армия сможет справиться с нападением Германии и выполнить собственные стратегические задачи – в том числе осуществить ответное вторжение на территорию Германии. В самом деле, согласно тексту третьей директивы, ожидалось, что Красная Армия достигнет своих первоначальных целей на территории Восточной Пруссии и Южной Польши в течение двух дней. В соответствии с этими ожиданиями, Жуков был немедленно отправлен в Киев, чтобы руководить наступательными маневрами на Юго-Западном фронте, где были сосредоточены основные силы Красной Армии, ожидавшие продвижения основной части немецкой армии по территории Украины. Шапошников, бывший глава генштаба, и Кулик, заместитель наркома обороны по делам артиллерии, были высланы на Западный фронт43. Спокойствие и уверенность, которыми характеризовались решения этих первых дней войны, отмечает в своих воспоминаниях генерал Штеменко: «С первых минут войны обстановка в Генеральном штабе приобрела хоть и тревожный, но деловой характер. Никто из нас не сомневался, что расчеты Гитлера на внезапность могут дать ему только временный военный выигрыш. И начальники, и подчиненные действовали с обычной уверенностью»44. Уверенность в победе разделяла и большая часть советского населения. В Москве многие люди были поражены тем, что немцы осмелились напасть на СССР, тысячи вступали добровольцами в ряды вооруженных сил и народной милиции45.

Когда контрнаступление советской армии 23–25 июня не принесло значительных успехов и вермахт продолжил наступление по всем фронтам, стало ясно, что Генеральный штаб серьезно недооценил масштаб немецкого вторжения. Как писал в своих мемуарах Жуков: «Внезапный переход в наступление всеми имеющимися силами, притом заранее развернутыми на всех стратегических направлениях, не был предусмотрен. Ни нарком, ни я, ни мои предшественники Б.М. Шапошников, К.А. Мерецков, ни руководящий состав Генштаба не рассчитывали, что противник сосредоточит такую массу бронетанковых и моторизованных войск и бросит их в первый же день компактными группировками на всех стратегических направлениях с целью нанесения сокрушительных рассекающих ударов»46.

Для Сталина ужасающее осознание того, что все идет не по плану, пришло с получением известия, что немцы захватили Минск, столицу Белоруссии. По словам Жукова, который после провала контрнаступления на Юго-Западном фронте вернулся в Москву, Сталин 29 июня дважды посетил наркомат обороны, чтобы выразить свою обеспокоенность ситуацией на Западном фронте47. К 30 июня немцы не только захватили Минск, но и взяли в кольцо к западу от столицы Белоруссии преобладающую часть четырех советских армий, в результате чего «[советский] Западный фронт как организованная сила перестал существовать»48. В тот же день Сталин подписал постановление об учреждении Государственного комитета обороны (ГКО), возглавил который он сам49.