Павел Глоба - Знаменитые Скорпионы

В больнице Ульянова навещала его дочь Елена. Последняя вспоминает:

«В день смерти отца мы с моей дочерью Лизой приехали к нему, по сути, чтобы попрощаться. У отца началось двустороннее воспаление легких, стали отказывать сердце, почки. Это был тяжелый, мучительный уход…

В его палате стояло несколько аппаратов, поддерживающих жизнедеятельность, и все равно отец очень страдал. Он как будто бы ждал нашего разрешения, чтобы мы его отпустили…»

Ульянов умер, будучи в сознании. Он держал за руку свою жену и буквально перед уходом посмотрел ей в глаза и сжал ладонь. После чего закрыл глаза и больше их не открыл. На часах было половина девятого вечера 26 марта 2007 года.

Прощание с М. Ульяновым состоялось 29 марта. Вот как это событие описывали СМИ.

«Комсомольская правда» (номер от 30 марта, авторы — С. Хрусталева, М. Бахтиярова): «В храме Спаса Преображения Господня на Песках было тихо и светло. По иконам скользили золотистые блики солнечных лучей. На отпевание Михаила Ульянова пришли только самые близкие. На входе всем раздавали по свечке.

— Господи, упокой душу усопшего раба твоего Михаила… — слова настоятеля храма отца Александра уносились под купол.

У самого гроба застыл, как командор, Сергей Маковецкий. Глаза красные от слез. У Леонида Ярмольника — тоже.

Жена Михаила Ульянова Алла Парфаньяк тихо подошла к гробу, наклонилась, чтобы проститься с мужем. Потом вдруг раскинула руки, словно не желая отпускать от себя любимого человека. Следом за ней шла дочка Елена…»

«Твой день» (номер от 30 марта, авторы — Т. Тиханович, А. Фирсова, А. Строкова): «…Перед тем как родные и близкие навсегда простились с легендой отечественного кино Михаилом Ульяновым, в его родном Театре имени Вахтангова состоялась гражданская панихида. Бесконечная очередь коллег и поклонников на несколько часов блокировала пешеходное движение на узких улочках Арбата.

— После смерти Ульянова наша страна осиротела, и мы еще не понимаем, кого потеряли, — сказал Иосиф Кобзон, с трудом сдерживая слезы. — Сегодня скорбит вся страна, и это не скорбь любопытных, а скорбь людей, которые не понимают, как жить дальше без этого человека.

Проститься с коллегой, другом, кумиром пришли Владимир Этуш, Олег Табаков, Александр Абдулов, Александр Калягин, Леонид Ярмольник, Людмила Касаткина, Владимир Жириновский и тысячи простых поклонников.

Сцена Театра имени Вахтангова была мокрой от слез, а зал был полон ароматом цветов — белых лилий — их больше всего любил Михаил Ульянов. Для того чтобы увезти на кладбище все цветы, которые положили к гробу Михаила Александровича, не хватило большого автобуса. А чтобы понять потерю, не хватит и целой жизни.

Дольше всех у гроба задержался актер Александр Абдулов. Он словно не мог поверить, что великого актера больше нет. Молча поклонившись учителю и перекрестившись, он покинул театр…» (По злой иронии судьбы, спустя девять месяцев Абдулов тоже уйдет из жизни. А о том, что у него рак легких, он узнает уже в августе. — Ф. Р. )

«Комсомольская правда»: «…Алла Парфаньяк не сразу смогла появиться на панихиде в Театре Вахтангова. После отпевания ей стало плохо, и ее поили сердечными каплями в гримерке. А потом Юлия Борисова проводила вдову в ложу, где обычно сидел во время спектаклей Михаил Ульянов.

Опираясь на палочку, поднялся на сцену высокий и сильно похудевший Юрий Яковлев. Он шагнул к гробу, и ноги его буквально подкосились. Юрий Васильевич положил лилии и долго печально смотрел на своего «боевого соратника»…

За руку подвели совсем седого Кирилла Лаврова, который, несмотря на плохое самочувствие, все же прилетел из Петербурга, чтобы в последний раз увидеть друга.

— Дорогой Миша, начиная с «Братьев Карамазовых» ты меня называл братом Иваном, а я тебя — братом Дмитрием. И так всю жизнь. Я хочу поклониться тебе от всего Питера — от театра Товстоногова, от всех зрителей, которые тебя боготворят. Пока мы ходим по земле, мы будем тебя помнить. (Лавров уйдет из жизни ровно через месяц — 27 апреля. — Ф. Р. )…»

«Трибуна» (номер от 30 марта, автор — О. Тараканова): «…У каждого из пришедших проститься были цветы, многие пожилые люди несли все-то по одному цветочку, но людей было так много, что через полчаса гроб уже утопал в розах, тюльпанах, гвоздиках… Люди несли цветы и плакали. Михаил Ульянов, будучи человеком очень отзывчивым, постоянно помогал знакомым и незнакомым: «выбивал» квартиры, звания, путевки, устраивал детей в школы и даже в кружки, просто помогал деньгами, наконец. Теперь люди пришли отдать ему последний долг.

— Он был человеком активного добра! — говорил в фойе Сергей Юрский. — Он всегда пытался первым разглядеть в жизни несправедливость и исправлял ее всеми своими силами. А сил у него было много! Он был человеком святого отношения к окружающим. Он всегда отвечал за то, что играет и говорит. Поэтому ему верили — и простые люди, и высокое начальство.

Ирина Купченко, плача, вспоминала, что Ульянов всегда играл светлых людей. А когда единственный раз в жизни ему досталась роль отрицательная, режиссеру пришлось вставить Ульянову искусственную челюсть. Потому что никак не был Ульянов похож на злодея…»

«Правда» (номер от 29 марта, автор — В. Вишняков): «…Ульянов был Героем Социалистического Труда, делагатом партийных съездов, членом ЦК КПСС, Центральной ревизионной комиссии… Когда уже в «новые времена» ему пытались все это поставить в укор, Михаил Александрович реагировал так: «Думаете, я за прожитые годы каяться буду? Не дождетесь. Каяться надо, если бы я лгал. А я не лгал».

Увы, гражданская позиция артиста в перестроечные и последующее время этой декларации не соответствовала. Не разобравшись в сути происходящего, он вольно или невольно, но весьма основательно приложил руку и наработанный в советские годы авторитет к разрушению советского общества и государства, вскормивших и выпестовавших его талант. В этом — драма большого художника.

К пониманию ее он пришел в последние годы. Вот его слова о нынешней российской действительности: «Мы задавлены испугом, мы в напряжении от криминальной жизни нашего общества. Нам навязывается подчиненность силе и наглости». Убийственны его оценки состояния сегодняшней так называемой культуры: «Посмотрите на эстраду. Беспрецедентная халтура. Выходят упитанные мужички и изображают из себя кретинов». Актер, наиболее успешный в амплуа социального героя, сетовал, что в путинской России нет героя нашего времени: «Кто сегодня герой? Я не знаю». Отсюда горькое признание: «Я сейчас очень четко чувствую, что мой поезд уже ушел». Осознать, что жизнь кончена еще при жизни, это поистине трагедия. И какая жизнь! Но навязанная «реформами» эпоха торгашей в титанах не нуждается, она их губит.