Джеймс Донован - Незнакомцы на мосту

Вторник, 20 августа

В то утро я пришел на встречу, назначенную мне судьей Абруццо в Федеральном суде Бруклина. Хотя Абруццо работал в судебных органах много лет, я никогда прежде с ним не встречался.

Я предупредил судью, что против моего назначения защитником могут быть возражения: я католик по вероисповеданию, раньше работал в Управлении стратегических служб и занимал руководящий пост в Американском легионе [4] Американский легион — организация участников различных войн, основанная в 1919 г., узаконена как официальная организация актом конгресса США. — Примеч. ред. . Но он от всего этого отмахнулся, сказав, что все это делает меня еще более подходящим для выполнения такой задачи.

Судья передал мне копию обвинительного акта и весьма официальным тоном объявил, что назначает меня защитником. Я спокойно ответил, что я согласен (хотя, пожалуй, нужды в таком заявлении уже не было).

Судья сказал, что обвиняемый рассматривается нашей администрацией как самый важный советский агент, когда-либо задержанный в США, и что процесс, несомненно, получит международную огласку и, безусловно, поэтому почти двадцать адвокатов звонили ему или приходили лично с просьбой назначить их защитниками.

— Однако, — сухо добавил судья, — я не был вполне удовлетворен либо их профессиональной квалификацией, либо мотивами, которыми они руководствовались.

Судья сообщил мне, что у Абеля в момент ареста обнаружено 22 886 долларов и 22 цента наличными и банковскими депозитами. Он также сказал, что, хотя я должен обсудить вопрос о гонораре с моим новым клиентом, суд утвердит гонорар в сумме не менее десяти тысяч долларов, не считая текущих расходов, которые также должны быть возмещены. Я ответил, что меня устраивает такой гонорар, но заранее решил передать его на благотворительные цели. Он заявил, что это мое личное дело, но вид у него при этом был несколько удивленный.

На половину третьего была назначена встреча с представителями прессы в моей конторе в деловом квартале Манхэттена. Я начал пресс-конференцию с заявления о том, что согласился взять на себя эго поручение, рассматривая его как свой общественный долг. Я подчеркнул, что национальные интересы страны требуют справедливого — в отношении Абеля — судебного разбирательства, и сказал, что необходимо отличать предателей из числа американцев от иностранных агентов, служащих своим правительствам. — Если то, что содержится в заявлении администрации, верно, это означает, что мы имеем дело не с американцами, предавшими свою страну, а с гражданином СССР, якобы военным по положению, который служил своей стране, выполняя исключительно опасную миссию. Я как американец хотел бы надеяться, что руководство США также располагает людьми такого же ранга, выполняющими подобные задания во многих странах мира.

Работа, выполняемая тайным агентом, всегда опасна и неблагодарна, поскольку он знает, что в случае разоблачения правительство тут же откажется от него. Тем не менее в США есть много памятников Натану Хейлу.

Кто-то спросил:

— Как вы относитесь к полученному заданию?

Я на мгновение задумался и чистосердечно ответил:

— Не могу сказать, что доволен. Однако ценю честь, которая мне оказана Ассоциацией адвокатов, избравшей мою кандидатуру.

Говоря это, я думал о том, что мне сказал член Верховного суда штата Нью-Йорк, судья Майлс Макдональд, который позвонил мне незадолго до конференции, чтобы пожелать удачи. Он сказал: «Надеюсь, вы понимаете, что вам предстоит. С тех пор как Джон Адамс защищал английских солдат в связи с бостонской резней в 1774 году, ни один защитник не имел менее «популярного» клиента».

Среда, 21 августа

Я был представлен полковнику Абелю в помещении для лиц, содержащихся под арестом. Мы обменялись быстрым рукопожатием и пошли по коридору мимо работающих телевизионных камер в маленькую комнату для арестованных, которую я просил судебного распорядителя выделить для нашей первой встречи. У дверей этой комнаты стоял целый отряд помощников распорядителя. Двери за нами закрылись. Помощники распорядителя остались снаружи, и мы оказались одни, лицом к лицу — нас разделял лишь стол.

— Вот мои рекомендации, — сказал я, передавая ему экземпляр подробного сообщения для печати, подготовленного Ассоциацией адвокатов. В нем объявлялось о выборе моей кандидатуры. — Мне хотелось бы, чтобы вы внимательно прочитали это и обдумали, нет ли здесь чего-либо такого, что, по вашему мнению, могло бы помешать мне выступить в качестве вашего защитника.

Он вооружился очками без оправы и стал внимательно читать. Я, наблюдая за ним, вспомнил, как его описывали газеты и журналы: «Заурядного вида невысокий человек… благородное лицо с острыми чертами… длинный нос и блестящие глаза, делающие его похожим на любопытную птицу». Мне, однако, показалось, что он больше походил на школьного учителя. Абель был худощав, но казался жилистым и крепким. Когда мы здоровались, он крепко стиснул мою руку.

Закончив чтение, он поднял глаза и проговорил:

— Я согласен, чтобы вы были моим адвокатом. Он сказал это на безукоризненном английском языке с акцентом, характерным для англичанина из высших классов, прожившего несколько лет в Бруклине.

Я уведомил его, что согласен на любой гонорар, который суд сочтет достаточным, но употреблю его на благотворительные цели. Он заметил, что это мое «личное дело», и добавил, что уже упоминавшийся гонорар в размере десяти тысяч долларов будет справедливым, пояснив, что юрист, посетивший его в тюрьме, просил за ведение процесса четырнадцать тысяч долларов. Но он отверг услуги этого человека, потому что ему «недоставало профессионального достоинства», кроме того, у него был крайне неряшливый вид и даже грязь под ногтями.

Он, видимо, благородного происхождения, подумал я.

Покончив с формальностями, мы уселись, и он спросил меня, что я думаю о его положении. С кривой усмешкой он сказал:

— Думаю, они поймали меня без штанов.

Я рассмеялся. Его слова казались тем более забавными, что, когда агенты ФБР ворвались в его номер в гостинице ранним июньским утром, Абель спал нагишом. Агенты, производившие арест, обнаружили целый набор шпионских принадлежностей в его номере в манхэттенском отеле и в его студии в Бруклине. Там были коротковолновый радиоприемник с расписанием приема передач, болты, запонки, зажимы для галстуков и другие предметы с высверленными в них отверстиями, служившие «контейнерами», блокнот с кодами, зашифрованные тексты, приспособление для изготовления микроточек, географические карты США с отмеченными на них основными районами обороны. (Администрация утверждала, что она располагает, кроме того, и исчерпывающим признанием по крайней мере одного из помощников Абеля.)