Тимоти Колтон - Ельцин

Россия вошла в интермедию двоевластия, как это было между Февральской и Октябрьской революциями 1917 года. Один претендент на трон, Ельцин, которого избрал народ, шел в гору; популярность второго, Горбачева, избранного двумя практически прекратившими свое существование институтами (ЦК КПСС, который он распустил 24 августа, и Съездом народных депутатов СССР, который самораспустился 5 сентября), была на спаде.

Воспользовавшись тем, что легитимность власти Горбачева можно было поставить под сомнение, Ельцин вынудил того отменить выпущенные после заговора указы по кадрам в области безопасности и назначить на эти посты тех, кому он доверял сам. Уже 21 августа Горбачев назначил министром обороны генерала Михаила Моисеева, который принимал участие в заговоре. 22 августа Моисеева вызвали в кабинет Горбачева. Рядом с советским президентом и главнокомандующим сидел Ельцин. «Объясните ему, что он уже не министр», — гаркнул Ельцин на Горбачева. Горбачев повторил слова Бориса Николаевича. Моисеев молча выслушал и вышел. В итоге министром обороны назначили Шапошникова, которого Ельцин знал только по телефонным разговорам, а Вадим Бакатин, снятый Горбачевым в 1990 году с поста министра внутренних дел, стал председателем КГБ [748] Цитаты из книги: Коржаков А. Борис Ельцин: от рассвета до заката. М.: Интербук, 1997. С. 115–116. См. также: Barylski R. V. The Soldier in Russian Politics: Duty, Dictatorship, and Democracy Under Gorbachev and Yeltsin. New Brunswick: Transaction, 1998. Р. 131–134. Ельцин был знаком с Бакатиным, который раньше возглавлял партийную организацию Кировской области, и считал его хорошей кандидатурой на пост вице-президента. Но с Шапошниковым он никогда не встречался до того момента, когда потребовал, чтобы Горбачев назначил его на пост. Они общались только по телефону. Интервью автора с Бакатиным, 29 мая 2002, и Шапошниковым. . 1 сентября приказом Шапошникова, отданным с подачи Ельцина, была запрещена работа Главного политического управления советских вооруженных сил, которое долгое время служило для партии инструментом контроля.

Горбачеву Ельцин нанес удар в пятницу 23 августа в российском Верховном Совете. Президенту СССР предложили сделать заявление и ответить на вопросы с мест, что он и делал в течение полутора часов. Заседание транслировалось по телевидению. Ельцин подошел к Горбачеву и прямо в лицо ему сунул запись Николая Воронцова, которая показывала, что почти все советские министры предали Горбачева на заседании кабинета 19 августа. «Пока Горбачев был один на трибуне, он сохранял достоинство. Но когда вышел Ельцин, он как-то съежился» [749] Интервью Дежевски. . Ельцин подначивал Горбачева зачитать законодателям выдержки из этого документа. После этого он предложил депутатам наблюдать за тем, как он подпишет указ № 79, распускающий руководящие органы Компартии РСФСР. К удовольствию депутатов, Ельцин медленно нацарапал свою подпись. Депутаты аплодисментами и криками подбадривали побагровевшего Горбачева, который несколько раз пробормотал: «Борис Николаевич…» Как отметил журналист «Известий», на этот раз уже Ельцин обращался с Горбачевым как с «нашкодившим школьником», отомстив ему за унижения октября — ноября 1987 года [750] Карпенко И., Шипитько Г. Как президент держал ответ перед российскими депутатами // Известия. 1991. 24 августа. .

Брент Скоукрофт, наблюдавший за тем, что происходило в Верховном Совете, вместе с президентом Бушем в Кеннебанкпорте (штат Мэн), сказал, что для Горбачева «все кончено». «Ельцин диктует ему, что делать. Не думаю, что Горбачев понимает, что произошло». Буш согласился: «Боюсь, ему придется с этим смириться» [751] Beschloss M. R., Talbott S. At the Highest Levels. Р. 438. . Скоукрофт и Буш были правы. После демонстрации Ельциным своего превосходства 23 августа (в мемуарах Горбачев назвал это садистским актом) Горбачев распустил ЦК КПСС и сложил с себя обязанности Генерального секретаря. Своим указом № 90 Ельцин 25 августа уполномочил Совет министров РСФСР конфисковать всю собственность КПСС и Компартии РСФСР, а 26 августа он публично отклонил предложение Горбачева наградить его «Золотой Звездой» Героя Советского Союза. 31 августа «Правда», которая оставалась более консервативной, чем «Известия», перепечатала карикатуру из газеты «Интернэшнл геральд трибюн», где улыбающийся Ельцин тянется, чтобы пожать руку крохотному Горбачеву. Подпись гласила: «Добро пожаловать назад во власть, Михаил».

Переворот оказал сильное дестабилизирующее воздействие на ситуацию в стране, и политические, экономические и культурные проблемы уперлись в вопрос о государственном устройстве. Союзный договор, составленный в июле, оказался пустой бумажкой. Подписать его были готовы лишь шесть союзных республик; кроме того, из-за множества нелогичностей и двусмысленностей его едва ли можно было бы применять на практике [752] См.: Beissinger M. R. Nationalist Mobilization and the Collapse of the Soviet State. Cambridge: Cambridge University Press, 2002. Р. 423–425. . Уже 19 августа две республики (Литва и Грузия) объявили о полной независимости от СССР. В период с 20 августа по 1 сентября их примеру последовали Эстония, Латвия, Армения, Украина, Беларусь, Молдова, Азербайджан, Кыргызстан и Узбекистан. Таджикистан присоединился к их числу в сентябре, Туркменистан — в октябре, а Казахстан — в декабре.

Горбачев, фактически лишенный всех рычагов власти (он остался без премьер-министра, парламента, бюджета и золотого запаса), предпринял последнюю отчаянную попытку заключить союзный договор. В Ново-Огареве, где в качестве членов нового Госсовета СССР (созданного 5 сентября 1991 года) собрались лидеры республик, снова начался переговорный процесс, у Ельцина не вызвавший ни малейшего энтузиазма. Он направил на подготовку рабочих документов двух ведущих идеологов российского суверенитета, Геннадия Бурбулиса и Сергея Шахрая. Ситуация заметно осложнилась. Ранее Россия была готова служить для СССР дойной коровой и «ложилась на амбразуру, чтобы прикрыть любую брешь [в Союзе]… в том числе ценой собственной погибели». После заговора это стало невозможно: «Республики просто ушли и не хотят возвращаться в прежнее состояние. Возможен в новых условиях лишь договор между ними при посреднической деятельности Горбачева» [753] Так пишет главный переговорщик Горбачева Шахназаров ( Шахназаров Г. С вождями и без них. С. 462). .

Россия настаивала на обсуждении «союза государств» или «конфедерации государств», а не «союзного государства», на что Ельцин согласился в июле. Горбачев, который готов был принять идею любого союза с жизнеспособной центральной властью, 14 ноября заявил на заседании Госсовета, что каждый раз, когда он соглашается с предложениями Ельцина, тот начинает говорить медленнее, словно задается вопросом, почему это Горбачев ведет себя так покладисто. Ельцин подтвердил, что всегда относился к нему с осторожностью. Горбачев «рассмеялся, но как-то невесело» [754] Батурин Ю. Как развалили СССР 15 лет назад // Московские новости. 2006. 8 декабря; Батурин Ю. Почему 25 ноября 1991 года так и не состоялось парафирование Союзного договора // Новая газета. 2006. 12 декабря. . Переговоры продолжались, а российское правительство тем временем спокойно конфисковывало имущество правительства советского, от которого, по сути, осталось одно название. К концу осени Горбачев и его команда были готовы принять управление по доверенности, поскольку иначе им пришлось бы признать свое полное банкротство [755] Бакатин В. Избавление от КГБ. С. 223. Бакатин пишет, что в начале декабря встречался с Ельциным, чтобы попросить его о деньгах для оплаты счетов КГБ до конца года. . Горбачев согласился с большинством требований Ельцина, касавшихся государственного устройства, и казалось, соглашение уже можно было заключить. Однако на последней встрече 25 ноября в Ново-Огареве все сорвалось. Ельцин только что вернулся из поездки в Германию, где посещал советские военные части. Он сказал, что готов вынести конфедеративный договор на утверждение российского парламента, но отказался парафировать его как президент. Президент СССР обвинил его в том, что он нарушает собственное слово. Чувствуя себя загнанным в ловушку, Горбачев сказал, что люди уже твердят, что он изжил себя, и лидеры республик придерживаются того же мнения. «Давайте вы тогда сами и договаривайтесь», — продолжил он угрожающе (в разговоре тет-а-тет, состоявшемся между ними этим летом, Ельцин предупреждал, что может так и сделать). Горбачев не имел желания «связывать себя с дальнейшим хаосом, который последует за этой расплывчатой позицией» [756] Батурин Ю. и др. Эпоха Ельцина. С. 167. 25 ноября Горбачев не сдался полностью. На пресс-конференции, которую проигнорировали все руководители республик, он выразил надежду на то, что договор будет подписан 20 декабря. .