Юрий Сушко - Любимая женщина Альберта Эйнштейна

Справившись со своими формальными делами, Эйнштейн решил не задерживаться в институте и вернулся домой, на Мерсер-стрит.

В своем кабинете на втором этаже он чувствовал себя уютно и безопасно, как в надежной скорлупе. С облегчением опустившись в кресло у рабочего стола, Эйнштейн взял несколько листов бумаги, ручку и, по привычке держа бумагу на колене, принялся сочинять давно просроченные ответы на письма знакомых, мало знакомых и совершенно посторонних людей. Закончив очередное послание, он опускал листок просто на пол, рядом с креслом. Потом, все потом...

Вот же странное письмо от 19-летнего парня, студента Рутгерского университета. Парень, конечно, маялся вечными вопросами: «Моя проблема состоит вот в чем: какова цель жизни человека на Земле?.. Серьезно, сэр, я даже не знаю, зачем хожу в колледж изучать инженерное дело... Не нужно недомолвок. Если вам кажется, что я свихнулся, скажите прямо».

«Ну что ему ответить? Что посоветуете, друзья? – Эйнштейн обвел глазами портреты, украшающие стены кабинета: Ганди, Фарадея, Максвелла... – Храните молчание? Спасибо. Тогда отвечу этому парню сам. Слушай меня, парень:

«На меня произвела впечатление искренность вашего стремления найти цель жизни человека и человечества. Но, по-моему, на вопрос, поставленный таким образом, невозможно дать разумный ответ. Когда мы говорим о цели какого-нибудь поступка, мы имеем в виду простой вопрос: какое желание будет удовлетворено данным поступком или его последствиями или какие нежелательные последствия будут предотвращены? Разумеется, мы можем осмысленно говорить о цели поступка с точки зрения общества, к которому принадлежит индивидуум...»

Он поймал себя на мысли, что повторяет в своих наставлениях Тагора. Усмехнулся и продолжил: «Цель поступка в таких случаях имеет отношение – по крайней мере, косвенное – к исполнению желаний тех лиц, которые составляют общество...

И все же мы чувствуем разумность и важность вопроса – как прожить свою жизнь? На мой взгляд, ответ таков: удовлетворение чаяний и нужд всех людей, насколько это достижимо, и стремление к гармонии человеческих отношений. Для этого необходимо сознательное мышление и самовоспитание. Бесспорно, просвещенные греки и древние мудрецы Востока достигли в этой важнейшей области значительно больше того, что излагается в школьных и университетских программах».

Ну вот, а теперь можно пообщаться и с самой приятной собеседницей. Только надо не забыть указать на конверте не ее домашний адрес, а, как она просила, «Центральный телеграф, до востребования, Маргарите Ивановне Коненковой».

«Любимейшая Маргарита!

Я получил твое первое письмо довольно оригинальным образом. Оно пришло точно в мой день рождения. Меня особенно порадовало, что оно содержало подробное описание событий твоей жизни. И мне особенно понравилось, что эта двуликая личность раскрыла себя. Я нахожу удивительным, что ты поддерживаешь со своей старой подругой, несмотря на такую длительную разлуку, полностью гармоничные отношения. Я отослал все письма и думаю, что все пропавшие еще дойдут. А вот с отправкой этого письма возникли трудности. По-видимому, мне не удалось правильно оформить его как письмо «до востребования», и пришлось писать на временный адрес в отеле. Я рад, что там вам был оказан такой теплый прием, особенно мистеру К., для которого неподходящее окружение несет неприятную душевную нагрузку. Я считаю, что поступал совершенно правильно, проявляя сдержанность в своих советах.

Здоровье мое оставляет желать лучшего. Я очень ослаблен многочисленными приступами и связанными с этим делами. Думаю, что это продлится недолго. Так уже было со мной в прошлом году, но проявлялось не так отчетливо. Сестра моя чувствует себя неважно, поэтому ее нельзя отпускать в поездку одну. Если все будет в порядке, летом она с моим сыном и семьей поедет в Швейцарию. Сын должен получить кафедру в Калифорнии. Яблоко от яблони недалеко падает. С тех пор, как ты перестала бывать у меня, жизнь моя течет равномерно и замкнуто. Эксидент и Хорс ни разу не были здесь. Дружба Маргот с первым, кажется, дала трещину.

На скрипке я почти не играю, а потому почти разучился играть. Однажды сыграл с Бергманом, да и то потому, что не сумел отказаться. Зато я много играю на рояле то, что приходит в голову. Курительные трубки я чищу только тогда, когда они полностью забиваются, и вообще поддерживаю относительную чистоту. Работа очень напряженная, но я чувствую, что нахожусь на верном пути, и мой страусенок (ассистент) – превосходный помощник. Прилагая массу усилий, мы преодолеваем препятствия одно за другим.

Ты мне так и не написала, нашла ли ты там что-нибудь подходящее в смысле работы. Мне это было бы очень интересно, и я считаю, что ты не можешь быть долго бесполезной. Это письмо я пишу в своей хижине в воскресенье после обеда, поглядывая на сад, где на березе появились первые листочки, а на других деревьях только набухают почки.

С сердечными пожеланиями. Целую. Твой А.Э.

Принстон 23.03.46».

Телефонный звонок заставил Маргариту Ивановну вздрогнуть: «Ну кто там еще? Как они все надоели...» Но оказалось, звонила старинная подруга (еще с 20-х годов) Анастасия Николаевна. Щебетунья, как всегда, едва поздоровавшись, тут же затараторила:

– Марго, ты читала? Как это что? Твой Алик опять отличился! Наши академики по нему так прошлись, мамочки... Ты «Новое время» читаешь? Нет? Так купи немедленно последний номер, там напечатана прекрасная статейка. Нет, слушай, никуда не ходи, я лучше сама тебе привезу, у меня есть. Жди!

Маргарита Ивановна в ожидании гостьи отдала распоряжение готовить кофе (Анастасия жила неподалеку), уселась в кресло и, коль позволяло время, принялась листать сборник стихов Аветика Исаакяна, который вчера этот дурно пахнущий лауреат Сталинской премии подарил ее мужу. «Моей Родине»... «Великому Сталину»... «Наша борьба»... Замечательно. Какие чудненькие строки... Ода!

Прелестно. А рифмы-то какие милые: «Прах» – «в руках»! Какой, кстати, «прах» имел в виду этот осатаневший, похотливый козел, когда, надравшись вчера коньяком, пытался тискать ее в коридоре?..