Одри Хепберн - Одри Хепберн. Жизнь, рассказанная ею самой. Признания в любви

А потом была та самая нечаянно счастливая встреча с Колетт и предложение играть Жижи на Бродвее. Джимми не противился, у него был бизнес в Торонто, который заставлял проводить много времени в Канаде, мое проживание в Нью-Йорке жениха вполне устраивало.

Он примчался в Нью-Йорк следом за мной и едва не сорвал все репетиции «Жижи», мы напропалую гуляли ночами в принадлежавшем их семейству ресторане, после чего я появлялась на утренних репетициях в театре с мешками под глазами и страстным желанием не слушать реплики партнеров, а просто спать! Если бы не Джильберт Миллер, устроивший мне громкую выволочку и почти посадивший под домашний арест, я провалила бы роль, зато наверняка стала бы миссис Хенсон.

Принесло бы мне это счастье? Не знаю. «Жижи» состоялась, миссис Хенсон я так и не стала.

После первого успеха «Жижи» я отправилась в Рим, покорять киношный Олимп, то есть сниматься в «Римских каникулах». Джеймс, хоть и был недоволен, скрепя сердце согласился. И то после того, как я согласилась на публикацию объявления о нашей помолвке.

— Мы должны пожениться этим летом!

— Осенью, Джимми, летом я снимаюсь в Риме.

— А осенью ты поедешь с «Жижи» в тур по Америке.

— Но между съемками и туром как раз будет время!

Сейчас я пытаюсь вспомнить, действительно ли верила, что между съемками и турне со спектаклем у меня будет время, чтобы осчастливить семейство Хенсонов вхождением в него, или я кривила душой. Боюсь, что второе. Я-то уже знала, что съемки никогда не идут по графику, а после того, как от аплодисментов заключительного спектакля «Жижи» в театре Фултона до самолета в Париж у меня осталась всего пара часов, могла бы сообразить, что не больше мне дадут и на обратный путь.

Сниматься в Рим я улетела в статусе невесты мистера Джеймса Хенсона, что дало право мистеру Хенсону вмешиваться в график съемок. Это было ужасно! Я никак не могла объяснить Джимми, что на площадке вовсе не звезда, а почти беспомощная девчонка, что ни о каких требованиях не может быть и речи, что я ловлю каждое слово режиссера и партнеров и думаю вовсе не о сроках окончания съемок, а о том, чтобы сыграть как можно лучше. Джеймс, который много времени проводил в Риме и серьезно мешал моему настрою, однажды даже вспылил:

— Ты думаешь обо всем и обо всех, кроме меня! Тебе дороже студия, режиссер, твой Грегори Пек! Одри, тебе придется выбирать между мной и ими.

Я понимала, что рано или поздно это будет произнесено. Если бы Джеймс заставил меня выбирать во время съемок «Секретных людей», я бы с удовольствием выбрала его и, закончив последний дубль, поставила крест на актерской карьере. Но теперь у меня были Жижи и «Каникулы», у меня были Кэтлин Несбитт и Грегори Пек, и я боялась, что выбор будет не в пользу Хенсона.

Видимо, он тоже это понял, но продолжал настаивать, Джеймс не мог отдать свою добычу «этим акулам Голливуда». Ему категорически не нравился хаос, царящий на площадке, не нравилась резкость, с которой порой, совершенно этого не замечая, разговаривают участники съемок, просто, когда делается общее дело, не всегда и не у всех достает сдержанности, чтобы быть вежливыми.

— Как ты можешь позволять на себя кричать?!

— А как еще Уайлер мог заставить меня заплакать?

Нет, Джеймс не произнес: «Это твой последний фильм», но в его глазах и том, как Хенсон выпятил волевой подбородок, читался именно такой вердикт. Я понимала, что Джеймс просто оплатит неустойку киностудии, если я откажусь сниматься в следующем фильме, который для меня подберет «Парамаунт».

Господи, куда делся терпеливый, вежливый Джеймс, готовый на все, только чтобы не мешать мне заниматься любимым делом?

— Какое дело, Одри? Я никогда не наблюдал за съемками, но теперь, увидев, что творится на площадке, категорически против того, чтобы тебя так эксплуатировали на съемочной площадке.

— Но, Джеймс, я связана контрактом…

— Съемки можно закончить к началу сентября, если только твой Уайлер не будет делать по двести пятьдесят дублей.

— Я не могу контролировать съемочный процесс.

— Зато я могу!

Я умоляла его не вмешиваться. Мы часто и подолгу спорили, а потом утром, когда я приходила на съемочную площадку, Грегори Пек, понимая, что со мной что-то не так, смешил, и начиналась работа, во время которой я напрочь забывала о требованиях Джеймса и слышала только требования Уайлера:

— Еще дубль!

Конечно, мы не успевали, съемки затягивались, Джеймс нервничал, требовал сократить, закончить к середине сентября, чтобы мы смогли вылететь в Лондон на свое бракосочетание. Я тоже нервничала и злилась, тем не менее стараясь сохранять хотя бы внешнее безмятежное спокойствие.

Эта безмятежность злила Джеймса еще сильнее:

— Кажется, эта свадьба нужна только мне и тебя не касается? Не слишком ли ты вжилась в роль принцессы?

Хотелось крикнуть:

— Джеймс, пощади! Чем больше ты теребишь меня, тем труднее сниматься, а я нужна в каждой сцене, если я не в форме, остальные тоже ничего не смогут сделать.

Сам того не сознавая, Джимми вместо сокращения, наоборот, затягивал съемочный процесс. А мне самой с каждым днем все меньше хотелось, чтобы работа закончилась, настолько отличалась суматошная, сумасшедшая, но счастливая обстановка на съемках от дома.

В конце концов Хенсон получил заверения, что все закончится 25 августа. Он тут же выпустил пресс-релиз о нашей предстоящей свадьбе 30 августа в Йоркшире.

Но никому и никогда еще не удавалось соблюсти график съемок, тем более на натуре. Никакого 25 августа, конечно, не получалось, находилась масса причин, по которым все затягивалось день за днем, последним днем по графику названо 30 сентября! Согласно контракту я должна приступить к репетициям возобновленной «Жижи» 1 октября. Нечего сказать, веселенькая складывалась ситуация, у меня не получалось не то что медового месяца, но и медовой ночи.

Я пыталась обратить все в шутку, но Джимми разозлился уже по-настоящему. Масла в огонь подлила мама, видно, желая подтолкнуть меня к решительным действиям и прекращению съемок. Она прислала пару лондонских газет, на фотографиях в которых Джимми был запечатлен в компании красивых девушек — актрис и просто светских знакомых.

Что она хотела этим сказать? Что я могу потерять жениха, пока работаю? Надеялась, что я брошу сниматься и помчусь к Хенсону в объятья? Добилась только противоположного. Когда Джимми в очередной раз нанес визит съемочной группе, я положила перед ним эти газеты. Джеймс просто пожал плечами:

— А что я должен делать, пока ты снимаешься, сидеть рядом с твоим Уайлером на стуле и наблюдать, как вы с Пеком целуетесь? Уволь. С меня достаточно сплетен о вашем с ним романе не только на площадке. Ты предпочитаешь, чтобы я не жил с тобой вместе в Риме, я развлекаюсь в Лондоне, как могу.