Юрий Остапенко - Великий Яковлев. «Цель жизни» гениального авиаконструктора

Чертить приходилось все реже, да и рисовать тоже. А как все удивлялись тому, что он, главный конструктор, мог одним движением карандаша нарисовать практически правильную окружность и с точностью до одного градуса начертить нужный угол.

Потом приходилось только озвучивать идею, определить характеристики иногда сделать набросок общего вида.

Рисовать и чертить начинали другие. Леон Шехтер. Евгений Адлер…….. ( перечисляем ). Но и они с трепетом несли чертежи к главному, зная и поражаясь тому, что он, Яковлев, с одного взгляда умел вычленить наиболее важный участок – наиболее сильный узел, или, наоборот, слабый.

А он и без чертежей видел будущие самолеты и знал, как они полетят. И это было блаженству подобно – создавать крылатую машину, которой до тебя никто не создавал.

Будучи всесторонне одаренным человеком (Яковлев хорошо рисовал, прекрасно владел словом), часто сравнивал техническое творчество с творчеством художественным. У двух этих видов интеллектуальной деятельности, говорил А.С. Яковлев своим сотрудникам, есть много общего, но есть и принципиальные различия. Самолет, как и поэма, как скульптура, есть продукт человеческого ума, которого ранее не было в природе. Но если задуманный натюрморт или роман можно написать в этом году, а можно, шлифуя замысел и идею, через пять лет, и ценности творения (если оно, действительно, талантливо) не убудет от этого, то самолет (вертолет, двигатель) должен быть создан в тот исторический момент – миг! – когда в нем есть потребность. Пять лет промедления недопустимы, они означают отставание. Зачастую, навсегда.

И если самолет создан к сроку, к месту – прочный и надежный, обгоняющий соперника и по скорости, и по высоте, то тогда может и получиться шедевр. Мелькнула шалая мысль: «Як-3»? Но он тут же отогнал ее. Не хватало еще самого себя хвалить, пусть даже и в гулкой тишине того зала, где Як-3 и зародился.

Но здесь есть и другая опасность – преждевременное появление какого-то летательного аппарата тоже нежелательно. Вон, у Андрея Николаевича Туполева какое было неукротимое стремление создать сверхзвуковой пассажирский самолет. И он создал его в жесткой конкуренции с англо-французами, но рынок не принял пока эти машины, их время еще не пришло, а сколько потрачено нервов, денег, утрачено надежд.

«Новый самолет рождается в результате творческого труда огромного коллектива конструкторов, ученых рабочих. И рождается он в муках творчества, постоянных исканий и чередующихся успехов и неудач. Создание нового самолета требует от всех членов коллектива самоотверженного труда, упорства в достижении поставленной цели и твердой веры в конечный успех.

Из многих образцов самолетов, создаваемых разными конструкторскими бюро, лишь единицы, лучшие из лучших, идут в серийное, массовое производство и на вооружение воздушного флота.

А.С. Яковлев «Цель жизни»

Александр Сергеевич поднялся со стула и пошел вперед, минуя ряды столов, досок, к противоположной стене. Вот они, его соратники, сподвижники, люди, чей творческий труд остается невидимым летчикам, пассажирам. Каждый из них вносит в самолет, который будет называться по первым буквам его фамилии, свой посильный вклад, и он безмерно уважает их труд, старается, чтобы этот труд был отмечен. Слава богу, ордена, медали, лауреатские звания у многих людей его ОКБ.

Наверное, все-таки правильно, что в нашей стране самолеты, если можно так выразиться, персонифицированы: Як, Ил, Ту, Ан. Понятно, что сам Ильюшин или Антонов не рисуют эпюры крыла, не выводят допустимый коэффициент прочности, работа главного конструктора подобна дирижеру большого симфонического оркестра (вот опять пришли к параллелям с искусством, художественным творчеством). Он должен координировать усилия всех звеньев творческого коллектива, чтобы они дали задуманный конечный результат.

История нашего авиастроения привела к тому, что практически в каждом ОКБ сложилась своя школа с ее традициями, опирающимися на громадный опыт, накопленный с довоенных лет. Школа Ильюшина, школа Туполева, да и его школа – яковлевская – имеет немалый вес в среде авиастроителей. А какой спектр творческих достижений в «классах» этой школы». Мы строили легкие самолеты, учебные, спортивные. На нашем счету боевые истребители, вертолеты, перехватчики, бомбардировщики. Теперь вот есть мысль о самолете вертикального взлета.

Хорошо, конечно, если первое лицо в государстве уделяет внимание авиации.

Яковлев дошел до стены, на которой еще совсем недавно висел портрет Сталина, раскуривавшего трубку. Вот с кем интересно и продуктивно было работать. Он ставил задачу, давал срок, помогал, если помощь была нужна, а потом спрашивал. Спрашивал строго. Даже чрезмерно строго, но тут уж ничего не попишешь: взялся делать самолеты, делай. Или уходи с этого поля. Культ личности, говорят. Да, культ. Но все-таки личности. А что потом было?

Александр Сергеевич повернулся назад и увидел в проеме двери фигуру ночного сторожа. Тот был страшно перепуган тем, что Сам (так его называли сторожа, вахтеры, уборщицы) вдруг покинул свои покои и отправился, словно привидение, гулять по пустому зданию. Сам нетерпеливо махнул рукой – уйди, не отсвечивай! Только что его мысль остановилось на чем-то очень важном.

Ах, да. Он вспоминал, как Сталин дотошно сравнивал скорости его Яка и Ме-109, как он гнал реактивную программу, как создавал средство доставки атомного оружия к берегам вероятного противника. И теперь все это досталось его «верному ученику», как называл себя сам Никита Сергеевич Хрущев на праздновании 70-летия Сталина. Все это богатство досталось новому лидеру, и он, похоже, не знает, как этим распорядиться.

Все попытки людей, имевших доступ к Сталину (Микулин, Туполев, Дементьев, да и сам Яковлев), которые могли в достаточно неофициальной обстановке рассказать лидеру о новых работах, о проблемах авиастроя, успеха на этом поприще с Никитой Сергеевичем не имели. Ну, а на заседании ВПК или правительства, что расскажешь, когда проекты решений уже заготовлены.

К решениям ХХ съезда КПСС Александр Сергеевич отнесся болезненно, негодование его вызвал доклад Н.С. Хрущева о разоблачениии культа личности И.В. Сталина. И дело даже не в том, что развенчанию и шельмованию подвергся человек, перед которым он, Яковлев, преклонялся. Нет, он, дальновидный и проницательный человек, понял, что недальновидным и малограмотным человеком, оказавшимся в результате заговора на вершине власти, заложена мина замедленного действия под саму идею социализма, строя, который с болью, с ошибками, с шараханьем строился в нашей стране, строя, с которым связана судьба миллионов людей.