Юрий Остапенко - Великий Яковлев. «Цель жизни» гениального авиаконструктора

Но вернемся к перемещению заводов на восток.

Яковлев, как и все руководящие работники наркомата, занимался вопросами перемещения предприятий наркомата. Если тот же Дементьев занимался размещением эвакуированных предприятий в Поволжье, то Яковлев отвечал за Сибирь. Конечно, и в Куйбышеве, и в Горьком, и в Казани условия были тяжелыми, но в Сибири было что-то невообразимо трудное. Запорожский авиамоторный завод, краса и гордость отрасли, был выброшен в болото на окраине Омска. Работников его селили в землянках, засыпных бараках, счастливчикам доставались проходные комнаты в частных домах, где хозяев «уплотняли», не спрашивая их мнения.

Эвакуацию своего конструкторского бюро и опытного завода № 115 Яковлев оттягивал, надеясь на чудо, словно оно могло произойти прямо сейчас. Плюс ко всему его коллектив усиленно работал над завершением постройки нового самолета Як-7 с мотором М-82, который планировалось выкатить 12 октября.

Но чудес не бывает. Из воспоминаний Е. Адлера:

«12 октября в сборочный цех стремительно вошел Александр Яковлев, одетый в кожаное пальто. Не снимая фуражки, скомандовал:

– Машину немедленно разбирайте, в ящик и – на железнодорожную платформу. Завтра вечером отъезд в Новосибирск.

– Александр Сергеевич, тут окраска только осталась, да мелкие доработки. Разрешите уж здесь доделать.

– Вы еще тут… Первый, двадцать второй заводы снимаются, а вы…

– Хорошо, приступаем.

В стандартный ящик самолет не поместился, пришлось прорубать стенки и городить пристройки. Уже затемно все было окончено, и участники погрузки отправились к семьям, которые осваивали выделенные нашему заводу товарные теплушки. В каждом «спальном вагоне» посредине была железная печь с трубой, пронизывающей крышу. В два этажа настланы дощатые нары. Сотрудники с семьями, всего сорок человек в каждом вагоне, укладывались ногами к печке».

Эти описания мог привести любой из десятков тысяч людей, которые холодной осенью 1941 года отправлялись в неведомое далеко, бросив все нажитое, навстречу непосильному труду, ранним смертям близких, неустроенности детей, нехватки всего и вся, отсутствию еды, одежды, элементарных бытовых услуг. Пока вожди на полях сражений от Белого моря до Черного доказывали преимущества своего социализма – один пролетарского интернационального социализма, другой – национал-социализма, десятки миллионов людей погибли в этом остром споре, но в сводки погибших попадали те, кто геройски умирал в боях, восклицая «За Сталина!» или же «Хайль Гитлер!» Тихие безвременные смерти от раннего туберкулеза, от рахита, дистрофии киевлян, ленинградцев, запорожцев, москвичей, не привыкших к сорокаградусным морозам Верхней Салды, Тюмени или Иркутска, в этих реестрах не учитывались. Наверное, поэтому Эвакуация осталась невоспетой в нашей литературе. И по причинам, повлекшим ее – бездарное военное и политическое руководство допустило захват практически всей европейской части страны, и по последствиям – страданиям сотен тысяч людей в промерзших бараках, на нарах, в землянках.

Да, Эвакуация позволила в короткий срок наладить выпуск боевой техники, снабдить ею фронт, ну, а какой ценой это доставалось, вопрос второй, а для высшего руководства страны, может, и третий. Мы же с гордостью и сейчас поем: «Нам нужна одна победа – мы за ценой не постоим». И не стояли…

Вернемся в Новосибирск, где на бывшем заводе «Сибкомбайн» (и здесь Яковлеву пришлось обосновываться на комбайновом заводе) предстояло наладить выпуск боевых машин. Здесь, правда, еще собирали ЛаГГи, но время их заканчивалось – и потому, что на фронтах они не показали того, чего от них ждали, и потому, что сюда приехал Яковлев со своим КБ и было бы смешно думать, что после этого на заводе будет производиться что-то, не имеющее марки «Як».

Вновь слово очевидцу.

«Оказавшийся здесь АэС застал грустную картину. Директор пил по-черному. Вечерние смены без зазрения совести вповалку спали на разбросанных повсюду штабелях из дельта-древесины. Ни в один туалет невозможно было войти – все засорено, загажено, залито вонючей коричневой жижей. Никакого порядка, организации, дисциплины. Перед Александром Сергеевичем встал вопрос – с чего начать?

На первый взгляд совершенно неуместно он начал с кабинета. В коридоре дирекции появилась заново прорубленная дверь с нестандартным матовым остеклением, солидные дубовые панели, новая ковровая дорожка. Этим, вероятно, Яковлев хотел всем дать понять, что устраивается здесь всерьез и надолго.

При поддержке обкома партии директор и главный инженер были смещены и заменены другими – энергичными, ответственными и толковыми.

По-видимому, уже состоялось решение ГКО запустить здесь Яки вместо ЛаГГов, потому что один цех за другим полностью освобождались от задела, стены окрашивались, полы мылись и заново расставлялось оборудование.

Привезенная заводом № 301 оснастка и задел Як-7УТИ – двухместного варианта Як-1 – на первых порах использовались почти полностью, только каркас фюзеляжа переделывался так, чтобы снова получился из него одноместный истребитель. Однако новое шасси с увеличенными колесами, введенное на УТИ, так и осталось усиленным, что очень пригодилось в дальнейшем, когда потребовалось установить на самолет более тяжелое пушечное вооружение и дополнительное оборудование, а также добавить топливо…

Конечно, первым делом прочистили, вымыли и покрасили все туалеты.

Сибирских морозов долго ждать не пришлось. Уже в конце ноября завернуло за двадцать, да еще с ветерком. Идешь, бывало, скорым шагом от своего барака на завод, а встречные прохожие показывают тебе пальцем на левую щеку. Только ототрешь снежком отмороженное место на скуле, а тебе уже указывают на нос…»

В годы войны самолеты марки «Як» выпускались 14 (четырнадцатью!) авиационными заводами страны. Их было выпущено свыше 40 тысяч экземпляров, в том числе 35 тысяч истребителей – больше, чем какого-либо другого типа истребителей. Этому есть много причин, и одна из них то, что самолеты яковлевской фирмы были просты (дерево) и дешевы (клей и гвозди) в изготовлении, каждая новая модификация была именно модификацией удачно найденной первоначальной схемы. Яковлев руководил отлично спаянным коллективом единомышленников, которые были к тому же профессионалами высокой пробы. Но был и еще один аспект, на который обращается меньше внимания.

Александр Сергеевич Яковлев был целеустремленным, амбициозным, очень волевым руководителем, ставящим перед собой самые высокие цели и умеющим добиваться их. Сейчас сказали бы, что он был менеджером самого высокого уровня, но это не отражало бы в полной мере его выдающихся организаторских качеств.