Юрий Остапенко - Великий Яковлев. «Цель жизни» гениального авиаконструктора

– А я помню, Александр Сергеевич, как к нам в Омск приехал завод имени Баранова, – вдруг неожиданно для себя самого выпалил я.

– Как же, 29-й моторный завод, из Запорожья, помню, конечно! Стоп, но вы-то каким боком к нему касались, вы же ребенком, как я понимаю, были тогда?

– Да, мы жили неподалеку от площадки, на которой разгружались платформы и вагоны, пришедшие с Украины. Жителей Омска после работы привозили на эту площадку помогать разгружать вагоны, расчищать территорию. Ну и наша мать тоже приезжала со своим коллективом после работы. Отец был на фронте, а мы, дети, приносили матери что-то из еды, что получали по карточкам. До сих пор помню картину из детства: летит косой снег, качается жестяной фонарь на столбе, от столба провод протянут к станкам, а на этих станках работают люди. На ветру, стен еще нет…

– И они хотели этот народ победить…

– У нас на квартире жили эвакуированные – работники этого завода. Их подселили к нам в порядке уплотнения. У нас был домик на две комнаты, в одной комнате мы – мама с нами тремя, в другой Простерманы – их тоже четверо было поначалу.

– Как вы сказали фамилия?

– Простерманы.

– Кого я хорошо помню?.. Ивченко… Литвинов… Простерман… По-моему, был такой главный технолог. Я в сорок втором был там, они к пуску первый мотор готовили. Говорили «запорожский мотор» загудит на сибирской земле.

7 января 1942 года, через три месяца после эвакуации запорожского завода, ночную сибирскую ледяную тишину разорвал тысячесильный рев мотора. Завод вступил в строй.

Я не был сентиментальным человеком, но, услышав слова из дальней дали: «Принимай, Родина, первый запорожский двигатель на сибирской земле!» – почувствовал спазмы в горле и не сразу сумел ответить абоненту.

А он кричал:

– Алло, алло, товарищ нарком, вы слышите, мы, запорожцы, дали моторы!

Кричал, продувал трубку, а я все слышал и молчал, не мог говорить от волнения.

А. Шахурин. Сокрушение люфтваффе. М., 2004

– Какие тогда морозы стояли в Сибири! И как выдержали люди? А почему, вы говорите, четверо было поначалу?

– Старшего Простермана, как нам рассказали, взяли прямо на заводе. В перерыве он с другими рабочими вышел покурить. Курил самокрутку, поскольку тогда другого курева не было – у каждого были кисеты с махоркой и аккуратно нарезанные квадратики бумаги, куда табак заворачивали. Так вот, у старика Простермана на бумажной четвертушке был портрет товарища Сталина. Не успел он докурить до сталинских усов, его тут же в курилке и взяли – за глумление над дорогим для каждого советского человека…

– Мы с вами только что говорили, что бывших чекистов не бывает. Какой-нибудь ретивый службист напишет, наверное, в мемуарах, что он был бдительным сверх меры.

– Но, заметьте, что настучал-то кто-то из товарищей.

– Ох, товарищ корреспондент, у нас куда-то не туда зашел разговор. Напишите про то, что, если комсомол, как и раньше, будет шефствовать над авиацией, если молодые люди будут стремиться стать летчиками, парашютистами, строителями самолетов, нашей стране ничего не будет страшно. Вы, полагаю, знаете, как это написать. А если нет, прочтите в моей книге, как комсомол, Осоавиахим стремились в небо. И поздравьте с праздником от моего имени.

Так вы из Омска, говорите?

Омск в памяти Яковлева остался надолго. Много споров у историков авиации вызывали решительные действия молодого замнаркома в Омске, где разворачивалось строительство серии уже упоминавшегося туполевского самолета Ту-2, уже испытанного, получившего положительные отзывы у летчиков. Производство этой сложной машины на маломощном 166-м заводе в Омске было делом необычайно трудным. И не только потому, что бомбардировщик – машина на порядок более сложная, чем истребитель с деревянными крыльями, но и потому, что к производству бомбардировщиков такого класса, как Ту-2, наша промышленность и в мирное время была слабо подготовлена, а уж в военное время, на эвакуированном заводе – и подавно. Несмотря на усилия коллектива туполевских конструкторов и инженерно-технического персонала завода, машина шла с трудом. Процесс доведения самолета такого класса до кондиции весьма долгий, но времени катастрофически не хватало. Тем не менее уже первые испытания Ту-2 в условиях фронта показали, что такая машина крайне нужна фронту. Об этом устно Сталину докладывал сам командующий ВВС А.А. Новиков. Однако акт о войсковых испытаниях ни на завод, ни в КБ Туполева, ни в НКАП все не поступал. А как ждали его все, кто был причастен к созданию Ту-2! Ведь проектировали этот бомбардировщик «враги народа» во главе с А.Н. Туполевым, и выход его на поля сражений как бы снимал с них все нелепые обвинения.

Но пока завод машин фронту не давал, и уполномоченный ГКО должен был информировать НКАП и лично товарища Сталина о состоянии дел и выдать рекомендации выхода из ситуации. Уполномоченный ГКО такие рекомендации выдал: нельзя допускать такой роскоши, как простой целого завода в военное время, надо его немедленно загрузить производством боевого самолета, наиболее готового к скорейшему внедрению.

Вот как выглядит эта история в изложении наркома А.И. Шахурина.

«Испытания показали, что Ту-2 превосходит все существовавшие в то время фронтовые бомбардировщики. Его скорость почти на 100 километров превышала скорость основного серийного немецкого бомбардировщика «Юнкерс-88». Самолет имел большой потолок и мог нести значительную бомбовую нагрузку. Однако выпуск Ту-2, начавшийся было в 1942 году, прервался и был продолжен во второй половине 1943 года.

Почему так случилось?

Ту-2 запускали на одном из сибирских заводов. Завод был не до конца построен, шло формирование коллектива, который состоял из рабочих и инженеров местного и эвакуированного заводов. А машина сложная. Наконец полк Ту-2 направили на Калининский фронт для войсковых испытаний. Командующим авиацией фронта был в то время бывший начальник Летно-исследовательского института М.М. Громов – человек, как уже говорилось, очень основательный и неторопливый в выводах. Почти каждый день я звонил командиру дивизии, в которой испытывался Ту-2. Мне отвечали, что летчики отзываются о самолете высоко, боевые и летные качества бомбардировщика хорошие, он не только метко поражает наземные цели, но и успешно сражается с истребителями.

А к Сталину никаких сообщений не поступало. То, что говорил я, его почему-то не убеждало. Положение на фронтах было в ту пору острым, а так как испытания затягивались, он стал настаивать на снятии Ту-2 с производства. А отчета, как на грех, все нет и нет. Сложившаяся ситуация очень раздражала Сталина. И однажды он сказал мне сердито: