Юрий Остапенко - Великий Яковлев. «Цель жизни» гениального авиаконструктора

– Вы что, продались Туполеву? Почему не даете предложений о снятии самолета с производства? Нам очень нужны сейчас истребители.

Пришлось повторять, что машина хорошая, очень нужная фронту. Мы затратили большие усилия, чтобы оснастить ее и наладить производство. Сталин разговор продолжать не стал. А через два дня, вызвав меня к себе, сказал, обращаясь к находящемуся у него Маленкову:

– Пишите: снять с производства самолет Ту-2. Обязать НКАП – Шахурина и директора завода Соколова организовать на этом заводе производство истребителей.

Поразмыслив немного, Сталин спросил:

– Какие истребители там поставить?

Я ответил:

– Если вопрос решен окончательно, то на этом заводе лучше выпускать истребители Яковлева. Нам легче организовать их производство, так как сравнительно близко находится другой завод, который их уже делает ( сравнительно близко от Омска находился Новосибирский завод № 153. – Ред .). Он может помочь по-соседски.

– Когда начнете выпуск?

– Разрешите посоветоваться и завтра назвать срок?

– Хорошо, согласен.

Производство Ту-2 прекратили и начали готовиться к выпуску истребителей, как всегда, когда есть решение, в очень высоком темпе».

Обратим внимание на слова Сталина, в раздражении сказанные им наркому: «Вы что, продались Туполеву?». Что-то подобное из уст вождя наверняка слышал и Яковлев, так что он без колебаний мог выдать рекомендацию снять с производства туполевский бомбардировщик. Можно было представить себе отчаяние туполевцев, которые так стремились к дебюту своего самолета – это был их шанс. Но их голоса были малой толикой в том вале требований фронта: дайте наконец современный фронтовой бомбардировщик…

Но завод уже выпускал истребители Як-9.

Продолжим цитирование наркома:

«А дней через двадцать приходит акт о фронтовых испытаниях туполевского бомбардировщика – объемистая прошнурованная книга с грифом «Совершенно секретно». Много подписей – летчиков, инженеров, командиров полка и дивизии. А сверху: «Утверждаю. Генерал-майор авиации М. Громов». Оценка самолета очень высокая.

Примерно часов в пять-шесть вечера меня вызвали к Сталину. Вхожу в кабинет. Сталин один. На длинном столе, покрытом синим сукном, лежит экземпляр акта испытаний Ту-2.

– Оказывается, хвалят машину. Вы читали?

– Да – читал. Зря сняли самолет с производства. И сколько я упреков от вас получил.

– И вы все-таки неправильно поступили.

– В чем?

– Вы должны были жаловаться на меня в ЦК».

Это так чувство юмора выражалось у товарища Сталина – он сам, наверное, забыл, когда последний раз собиралось ЦК и кто из членов ЦК еще жив. Последний XVIII съезд партии состоялся в 1939 году, и после него партийная работа пошла на убыль. Оставаясь Генеральным секретарем ЦК, Сталин в 1940 году возложил на себя должность председателя Совнаркома, сосредоточив в своих руках всю власть в стране. Иди, товарищ Шахурин, жалуйся. Ага, на товарища Сталина…

Но как бы то ни было, прекрасный самолет более чем на год был снят с производства. Думается, малым утешением А.Н. Туполеву было присуждение ему Сталинской премии 1-й степени за 1943 год за создание Ту-2.

А что же Яковлев? Яковлев с присущей ему энергией принялся организовывать производство своих легких истребителей Як-9 на омском заводе. Недостроенные бомбардировщики откатили к забору…

Судя по приведенному выше отрывку из воспоминаний Шахурина, он никак не выразил своего отношения к замене продукции на 166-м заводе. А вот его коллега и, хотелось бы верить, что товарищ-однокашник по Академии, заместитель наркома Петр Васильевич Дементьев прореагировал на последние шаги Яковлева:

– Ты зачем у Туполева завод отнял? От наркомата фронт требует бомбардировщики и еще раз бомбардировщики, а ты свою клеенку снова поставил на поток. Ты всегда на виду хочешь быть, первым из первых? Думается, тебе это аукнется!.. Шурик!

И, не подав руки, вышел из кабинета.

А вот на Горьковском авиазаводе повторить успех Новосибирска и Омска Яковлеву не удалось.

Горьковчанам (работникам авиационного завода № 21) перемещение на восток не грозило, но фронтовой ритм работы здесь был установлен с первого дня войны. В предвоенные годы этот завод был сориентирован на производство самолетов КБ Поликарпова, и И-16 местные авиастроители освоили в совершенстве. Совершенно логичным было решение производить здесь новую машину этого же КБ И-180, поскольку он имел много общего со своим предшественником, и практически вся оснастка И-16 могла быть использована и при производстве И-180. Но, как мы уже отмечали, по неведомым причинам его запуск в серию откладывался и откладывался, и через какое-то время вдруг было объявлено, что вместо него здесь, в Горьком, теперь будет строиться ЛаГГ-3.

Надежды Поликарпова на то, что вместо ЛаГГ-3 на 21-м заводе будет запущен И-185, были теперь уже призрачными…

Справедливости ради надо сказать, что Яковлев никогда не забывал обещаний, и уже в декабре 1941 года вернулся к проблеме, которую поднял в октябре Н.Н. Поликарпов.

На глазах у Николая Николаевича подписал письмо на имя наркома А.И. Шахурина о необходимости запуска в производство истребителя И-185 с мотором М-71. Дата под письмом 23 декабря. Однако реакция наркома на это письмо была весьма сдержанной. Он только спросил: «Где и когда?» Фронту нужны были реальные самолеты. Но Яковлев хочет снять с себя ответственность за срыв программы перспективной машины и 6 мая 1942 года уже сам пишет докладную записку на имя А.И. Шахурина, в которой говорит: «считаю необходимым немедленно запустить войсковую серию И-185». Какова будет реакция наркома, он знал: Шахурин уже сформировал свою точку зрения…

Те, кто строил ЛаГГ в Москве, сетовали на сложность изготовления этой машины из-за необходимости тщательной полировки поверхностей самолета. Но если в мирное время с этой операцией еще можно было повозиться, то военный ритм требовал уже не качества, а количества самолетов, которые война перемалывала в своей жестокой мясорубке. Но не только полировка была сложной операцией. Дешевизна древесины оказывалась на деле кажущейся – стоимость технологических процессов съедала всю экономию. Вот строки из воспоминаний главного технолога завода № 21 В.А. Мюрисепа:

«Обшивка набиралась гвоздевым способом. На болванку, представляющую собой левую или правую сторону фюзеляжа, накладывался шпон, промазывался клеем, накладывался второй слой и пришивался к первому очень тонкими гвоздями. И опять клей. И опять шпон. И опять гвозди. И опять клей… Миллион гвоздей, по существу, придавал прочность склейке. Окончательно шпон пришивался через квадратные шайбы, и набранная конструкция отправлялась на сушку».