Алма Бонд - Мэрилин Монро. Психоанализ ослепительной блондинки

Когда я впервые пришла на кастинг, я чувствовала себя как маленькая девочка из детского сада на вечеринке школьных учителей. Я была уверена, что однажды я проснусь и обнаружу, что все это было сном. Моя работа получила замечательные отзывы, подобные опубликованному в «Нью-Йорк Уорлд Телеграмм»: «Мэрилин Монро в амплуа инженю вызывает своим исполнением чувство освежающего волнения, окрыляя юношеским воодушевлением». Похоже, во время съемок у меня было биполярное расстройство. «Она полна энергии и обладает всеми качествами новой звезды».

Один из рецензентов даже написал, что я играла лучше, чем Барбара Стэнвик, что расстроило меня, потому что она была очень любезна со мной. Я думала, что она будет в ярости, но, к моему удивлению, она говорила только теплые слова о рецензии. Барбара — истинная королева Голливуда, как человек и как актриса, и я надеюсь, что я смогу быть такой же великодушной в подобных обстоятельствах. Я знала, что буду вызывать «освежающее волнение»? Понятия не имела. Я радовалась своему успеху. Как и компания «Двадцатый век Фокс», которая в конце концов начала поиск новых сценариев, в которых я могла бы продемонстрировать мои не так давно признанные таланты.

Но несмотря на сенсационные рецензии о ней, карьера Мэрилин все еще не была успешной на все сто процентов. В начале 1950-х годов она проходила пробы на роль Дэйзи Мэй для готовящегося к съемкам телесериала «Крошка Эбнер», основанного на комиксах Эла Кэппа. Но надеждам не суждено было сбыться, по крайней мере ее.

Я была очень расстроена из-за этого, — рассказывала Мэрилин на следующий день. — Я, как ребенок, всегда обожала героя «Крошки Эбнер» и с удовольствием сыграла бы Дэйзи Мэй, его подругу. Кто знает? Между нами мог бы завязаться роман в реальной жизни. Но из этого, вероятно, все равно ничего хорошего не получилось бы, — сказала она задумчиво. — Вы знаете песню: «Получив то, что ты хотел, ты больше не хочешь этого»? Это история моей жизни.

Как это часто случалось, ее настроение резко изменилось.

— Забавный случай произошел со мной сегодня по дороге к вам, психоаналитик, — сообщила она. — Я взяла такси, чтобы приехать сюда, и водитель, взглянув на меня в зеркало, сказал:

— Вы знаете, леди, вы красивее Джейн Мэнсфилд. Бьюсь об заклад, вы могли бы сниматься в кино, как она, если бы захотели.

— О боже, спасибо, — ответила я. — Вы действительно так думаете? Может быть, мне стоит попробовать.

— Я получила самый лучший подарок на мой двадцать шестой день рождения! — пропела Мэрилин, неторопливо проходя в мой офис. — Я узнала, что я буду проходить прослушивание на роль Лорели Ли для мюзикла «Джентльмены предпочитают блондинок». В рекламе говорилось, что в фильме будет представлена «поющая, танцующая, неотразимо и зажигательно привлекательная Мэрилин Монро».

Она обернулась и спросила:

— Вы находите меня неотразимой, доктор? Если да, то я этого не заметила.

Мне было трудно оставаться невозмутимой.

— Сценарий был написан по роману Аниты Луз, — продолжила она, — сначала по нему был снят немой фильм, а затем его переделали в мюзикл, имевший большой успех на Бродвее, с Кэрол Чаннинг в главной роли. Студия «Коламбия» планировала приобрести его для Джуди Холидей, которая только что получила «Оскар» за фильм «Рожденная вчера», но глупая девчонка отказалась от роли. Компания «Фокс» хотела купить его для Бетти Грейбл, которой понравился сценарий, но ее карьера, к счастью для меня, шла на убыль.

Кроме того, я была дешевле. Грейбл стоила бы им сто пятьдесят тысяч долларов. Снимавшейся вместе со мной Джейн Рассел заплатили где-то от ста до двухсот тысяч долларов — она не говорила мне сколько, в то время как известная своей скупостью студия «Двадцатый век Фокс» выкрутилась, заплатив мне жалкую сумму в полторы тысячи долларов в неделю. Оказалось, что Джейн получила большую долю денег, а мне досталась слава, что устраивало нас обеих.

Я высокомерно заявила компании «Двадцатый век Фокс» — думаю, поставив их в неловкое положение, — что я соглашусь играть роль за эту зарплату, если вы дадите мне мою собственную гримерную комнату. Я хочу напомнить вам, что я блондинка, а фильм называется «Джентльмены предпочитают блондинок»! После стольких трудностей я получила старую гримерку Бетти Грейбл.

Бетти это понравилось. Она сказала:

— У меня была моя, малыш. Теперь твоя очередь.

Иногда величайшие звезды оказываются самыми любезными. Не буду упоминать об исключениях!

Фильм имел оглушающий успех. Он получил прекрасные отзывы, сделал невероятно большие кассовые сборы и создал мне славу талантливой комедийной актрисы. Я тоже люблю этот фильм, потому что мне довелось исполнять в нем некоторые из моих любимых песен, в том числе «Бриллианты — лучшие друзья девушек». Забавно, мне нравится эта песня, но к бриллиантам лично я равнодушна.

Комедия «Джентльмены предпочитают блондинок» была самой забавной из тех, в которых я когда-либо снималась, главным образом из-за Джейн Рассел. Мы, «две маленькие девочки из Литл-Рок», были похожи на хихикающих школьниц. Встречаясь на съемочной площадке, мы начинали вести себя как дети. Казалось, что мы — две маленькие сестрички. Мы просто идеально сработались друг с другом и едва ли вообще нуждались в указаниях. Когда мы исполняли «Бриллианты — лучшие друзья девушек» на репетиции, я спонтанно запела: «Дженни — лучший друг девушки», в тот же момент она произнесла «Мэрилин — лучший друг девушки».

От смеха мы не могли продолжать петь, так что пришлось прервать репетицию. Мне никогда не приходилось видеть таких веселых, доброжелательных, товарищеских отношений между двумя женщинами на экране, впрочем, так же, как никогда больше я не встречала такой идеальной партнерши — или подруги, если уж на то пошло. Мне всегда особенно нравилась сцена в конце фильма, когда мы одновременно выходим замуж, как невесты-двойняшки. — Она задумалась. — Каждый раз, когда я смотрю эту комедию, я не перестаю удивляться. Мне бы хотелось иметь такого близкого друга в реальной жизни, — произнесла она мечтательно. — Вы будете моим другом, доктор?

— Я и есть ваш друг, Мэрилин, — ответила я со слезами на глазах.

Она помолчала несколько минут, а затем продолжила рассказ с того места, где она описывала ее короткую дружбу с Джейн Рассел.

— В июне 1953 года, после выхода «Блондинок» на экраны, нас пригласили сделать отпечатки наших рук и ног в цементе в Китайском театре Граумана. Я предложила, чтобы Джейн оставила слепок ее бюста из бетона, и сказала, что хочу сделать то же самое с моей задницей, но владельцы не позволили этого. Некоторые люди не имеют чувства юмора. Как вы, — добавила она, как всегда с удовольствием дразня меня.