Арман Жан, де Ришелье - Политическое завещание, или Принципы управления государством

– во-первых, Сорбоннская рукопись больше всех похожа на завещание, так как имеет самое краткое оглавление, которое скорее пристало завещанию, чем развёрнутые названия разделов, как в других рукописях;

– во-вторых, поскольку Сорбоннская рукопись наименее совершенна по форме и стилю, можно проследить, как шла работа над произведением;

– в-третьих, в 1751 г. по просьбе одного из библиотекарей Сорбонны два студента произвели сверку этой рукописи с той, что хранилась в Архиве Министерства иностранных дел (No 82), и выявили все расхождения, пробелы (весьма многочисленные), а также добавления.

Несмотря на то, что издание Андре имеет серьёзный научный аппарат (обстоятельное введение, примечания и комментарии, ряд интересных приложений, библиографию) и легло в основу многочисленных переизданий, вышедших в XX веке, всё же, по нашему мнению, его нельзя признать полностью удовлетворительным, равно как и вышеприведённую аргументацию в пользу выбора Сорбоннской рукописи. В этом мы согласны с советскими историками Л. Альбиной и А. Люблинской [778], а также с Ф. Ильдесаймер, редактором издания 1995 г. [779]. Настоящее критическое издание требует учёта и изучения всех рукописных и печатных вариантов сочинения, а также выявления документальных источников, использованных кардиналом при составлении отдельных глав «Завещания», на что указывали многие историки.

Новую попытку такого издания, впрочем, также не совсем успешную, предприняла в 1995 г. историк Франсуаза Ильдесаймер, главный хранитель Национальных архивов Франции (об этом последнем на сегодняшний день французском издании см. ниже).

Среди публикаций необходимо упомянуть и ещё одну книгу, на латинском языке, которая называется «Testamentum christianum, Testamentum politicum» (Лион, 1643). Несмотря на сходство названий, она не имеет никакого отношения к кардиналу Ришельё и к его сочинению, однако выраженные в ней идеи (о французской территориальной экспансии, захвате Испанских Нидерландов и Германии, «естественных границах Галлии» по Рейну и Пиренеям, установить которые можно лишь путём завоеваний) некоторые историки приписывали первому министру короля Людовика ХIII [780]. На самом деле автором книги был иезуит Пьер Лаббе, никак не связанный ни с кардиналом, ни с его окружением.

Эти заблуждения относительно истинных воззрений кардинала на внешнюю политику были особенно распространены среди немецких историков первой половины XX века. Ошибочное мнение своих коллег из Германии разделяли, по-видимому, и советские историки С.В. Бахрушин и С.Д. Сказкин, которые в книге «История дипломатии» (ч. 3, гл. III: «Дипломатия в XVII веке») цитируют сочинение Лаббе, приписывая его Ришельё: «Цель моего пребывания у власти заключалась в том, чтобы возвратить Галлии границы, предназначенные ей природой, вернуть галлам короля-галла, поставить на место Галлии Францию и повсюду, где была древняя Галлия, установить новую» [781]. После знакомства с подлинным «Политическим завещанием» становится ясно, что кардинал был весьма далёк от мыслей о завоевательных походах (вспомним его высказывания по поводу неспособности французов к завоеваниям, его рассуждения насчёт входов и ворот в Италию) и заботился главным образом об укреплении французского государства, находившегося во враждебном окружении владений испанских и австрийских Габсбургов.

Говоря о первых зарубежных изданиях «Политического завещания», Л. Андре называет не найденные им испанское (Мадрид, 1694) и английское (Лондон, 1695), а также довольно бессистемное и отрывочное немецкое издание, включённое в сочинение германского историка Вильгельма Моммзена «Richelieus Politisches Testament» (Берлин, 1926) [782].

Русские издания Андре обходит молчанием, а между тем «Политическое завещание» неоднократно переводилось и издавалось в России.

До наших времён дошли три идентичных списка никогда не публиковавшегося перевода «Завещания», которые хранятся в Рукописном отделе РГБ (№ 432), в Рукописном отделе РНБ (Q П, 95) и в Архиве ЛОИИ (ф. 36 – Воронцовых, оп. 1, дд. 796, 797) [784]. Перевод был сделан в 1725 г., вероятно, по заказу князя Д.М. Голицына или даже самого императора Петра I, который, по данным ряда историков (Н.М. Карамзина и др.), во время своего путешествия в Париж побывал у гробницы кардинала в Сорбонне и даже якобы выражал своё восхищение «великим государственным мужем» в беседе с его внучатым племянником.

В России перевод «Завещания» (отличный от того, который существует в вышеупомянутых рукописях) выходил дважды: [785]в 1766 – 1767 и в 1788 гг. Скорее всего он был сделан с одного из первых голландских изданий. Во всяком случае, мы не обнаружили каких-либо серьёзных расхождений с четвёртым голландским изданием 1691 г. (за исключением того, что в русском отсутствуют некоторые второстепенные по значению сноски, и из него было сделано одно любопытное изъятие, о котором мы упомянули в Примечаниях).

Как и в случае с рукописным переводом 1725 г., переводчик неизвестен: он не указан ни в самих книгах, ни в каталоге РГБ. Можно сделать смелое предположение, что к этому каким-то образом приложила руку сама императрица Екатерина II, при которой, как известно, существовало нечто вроде кружка, переводившего на русский язык наиболее значимые политические и художественные сочинения европейских авторов.

Бесспорно, перевод, выполненный несколько тяжеловесным языком екатерининской эпохи («допушкинским»), местами гораздо изящнее, чем это получилось у нас, но читать и понимать его без определённой подготовки и пристрастия к подобным упражнениям современному человеку, прямо скажем, трудновато. Кроме того, в силу естественных причин в тексте нередко встречаются ошибки, в особенности при передаче финансовых и других специальных терминов.

Когда мы взялись перевести «Завещание» на современный русский язык, перед нами встал неизбежный вопрос о том, какой из описанных выше источников положить в основу перевода. В нашем распоряжении оказалось шесть печатных изданий на французском языке: три голландских – 1688 г. (первое и третье) и 1691 г. (четвёртое), и три французских – 1764, 1947 и 1995 гг.

Издания 1688 г. мы отвергли как весьма несовершенные, изобилующие ошибками и опечатками (впрочем, они оказались довольно полезны при переводе сомнительных мест). Издание 1764 г. также не годилось – из-за многочисленных погрешностей, о которых мы рассказывали выше.

Как уже говорилось ранее, в 1995 г. известный историк Франсуаза Ильдесаймер, главный хранитель Национальных архивов Франции, подготовила новое издание «Политического завещания» [786]. Во вступительном слове она также критикует Л. Андре за неадекватный выбор для научного издания 1947 г. рукописи, страдающей многими недостатками, и высказывает убеждённость в том, что «здравый смысл обязывает» взять за основу не так называемую Сорбоннскую рукопись (напомним, самую старую и самую несовершенную из сохранившихся, которая была положена в основу издания 1947 г.), а ту, которая хранится в Архиве МИДа Франции (№ 82), – как более полную. В процессе работы Ф. Ильдесаймер произвела сверку текста мидовской рукописи с изданием 1947 г., вставив недостающие фрагменты и приведя в сносках встречающиеся в рукописях расхождения (варианты). Таким образом, несмотря на ряд несовершенств (в частности, бросающиеся в глаза опечатки), вышедшее в 1995 г. новое французское издание «Политического завещания» можно определённо считать шагом вперёд по сравнению с его предшественником. Правда, справедливости ради следует отметить, что оно было выпущено довольно незначительным тиражом и пока что мало известно даже специалистам.