Галина Артемьева - Мне всегда везет! Мемуары счастливой женщины

Так повторяется еще несколько раз, пока до меня, такой умной и прекрасной, не доходит, что стоять у храма на паперти не имеет ровно никакого смысла.

Начальник сильнее.

Или — не начальник, а стремление мужа вырваться из обывательских пут семейной жизни. На волю, в пивную!

Мои мечты и мои книги по-прежнему жили во мне. Но для того, чтобы писать книги, нужны покой, собственное время и свое (пусть небольшое) пространство. Ничего этого у меня не было. Каждая минута — именно каждая! — была занята делом: работой, детьми…

А меня терзала потребность творить, создавать, придумывать, воплощать… И тогда я стала вязать. Пряжу — любую — можно было заказать по почте, по каталогу. Узоры, фасоны — все я выдумывала сама. Вязание же было удобным видом творчества, потому что руки мои действовали автоматически, я могла что-то еще делать, например помогать ребенку с уроками или наблюдать за ними во время их прогулки.

И вот однажды связала я свитер необыкновенной красоты. Он немножко походил на рыбацкую сеть, но с длинными манжетами и красивым воротником. Свитер этот вызвал большой интерес моих коллег. И одна попросила меня связать ей такой же.

— Это невозможно, — сказала я. — Я не фабрика, я не делаю одинаковых вещей.

Но она просто вожделела и трепетала. Подослала свою подругу, к которой я очень хорошо относилась. Та стала меня убеждать, что жаждущая иметь такую же, как у меня, вещь подруга вот-вот уедет, мы с ней никогда не увидимся, а ей так несладко живется, муж ее разлюбил, пьет, поколачивает…

Убедила.

Я согласилась связать точно такую же красоту при одном условии: она никогда до отъезда не наденет его. То есть, дома, перед зеркалом — пожалуйста. Но на люди — нет.

Как же она обещала! Как складывала руки на груди! Какими преданными глазами глядела!

Связала, подарила. Счастью не было границ.

Проходит несколько дней. И является ко мне та наша общая подруга, которая так просила меня не отказать несчастной…

— У тебя ниток от того свитера не осталось?

— ???

— Понимаешь, она пошла в нем Восьмое марта отмечать. Ну, муж напился, приревновал… В общем, разодрал ей спереди свитер в клочья…

— Она же обещала тут не надевать, клялась такими клятвами.

— Да она уж об этом только и вспоминает. Говорит, что ты колдунья.

Обратите внимание! Связала, подарила, просила только об одном… И вот — кто виноват в случившемся? Нарушившая свое слово? Муж? Нет, конечно! Они простые хорошие люди!

Виновата я. Наколдовала.

— Зачем ей нитки-то? Она ж вязать не умеет.

— Нет, не она, я… какой-нибудь кусок спереди свяжу, вставлю…

Жалко стало мне своей работы. Попросила я принести, показать. Разодрал ревнивый муж на совесть. Силен мужик! Действительно — в клочья. Перевязала ей заново. Просила больше не нарушить данное слово — и не только мне данное, а вообще. Плохо кончается.

Она смотрела на меня с испугом. Как же! Я ведь колдунья!

Случилась в Оломоуце страшная трагедия. Из своей части сбежал наш солдат, пробрался через гараж в частный дом и зверски убил женщину с двумя детьми.

Весь город об этом говорил. Объяснения преступлению нет. Парень из Свердловска, служить осталось совсем немного. Чего он хотел? Что у него в голове?

У одной из учительниц муж работает в военной прокуратуре. От нее узнаем ужасные подробности.

Солдат проник в гараж и там затаился. Через гараж можно было попасть в дом. Но дверь была заперта. Он сидел и ждал.

Потом в гараж въехала машина. Вышла женщина с детьми, отперла дверь и прошла в дом. Муж ее, бывший за рулем, уехал что-то отвезти родителям. Дверь осталась незапертой.

План солдата был такой. Он хотел переодеться в цивильную одежду и поесть. А потом отправиться восвояси. Так он объяснял. Однако в гараже он заранее вооружился молотком.

Вроде он надеялся незаметно украсть одежду и еду. Но, конечно, женщина его заметила, закричала. Он убил ее молотком на глазах детей. Потом убил маленького, который и свидетелем-то быть не мог.

Другой ребенок пытался спастись, убегал от него, прятался. Этот ребенок все время просил:

— Дядя, не убивай меня!

А он убил.

Рассказывал он все на следствии спокойно, в деталях. Стало быть, был в своем уме?

Дальше он умылся, переоделся и достал продукты из холодильника. Поел и ушел через гараж. Молоток и форму оставил в уголке в гараже.

Приехавший отец семейства, заставший этот ужас, вскоре потерял рассудок. Отец убитой женщины умер от инфаркта.

Убийцу поймали очень быстро.

Не могу передать, что с нами творилось, как плакали мы, слушая этот рассказ. До сих пор нет слов. И до сих пор слезы застилают глаза.

Я не знаю, какие проклятия посылали жители города на наши головы. Видимо, хотели мести. Я это поняла вот почему. Однажды в наш подъезд (он обычно запирался) вошел человек и позвонил в нашу квартиру. Фамилия на звонке внизу была русская. Возможно, были у него мысли о мести, а может, просто ошибся. Я беззаботно открыла дверь и не успела еще ничего сказать, как из квартиры напротив выскочила пани Мария и принялась кричать на пришедшего, не давая мне и слова произнести:

— Что вам здесь надо? Кого вы ищете? Зачем в подъезд вошли? Я сейчас VB позову! (VB — общественная безопасность, полиция).

— Наверное, я ошибся, — смутился мужчина и убежал.

Я поняла, что пани Мария, зная ходившие по городу разговоры и настроения, тревожилась за нас и бросилась спасать.

Убийцу приговорили к расстрелу. Привели приговор в исполнение.

На кладбище воздвигли памятник его жертвам. Там имена, даты рождения и смерти. И высеченные на камне слова: «Убиты советским солдатом».

Чоп в те времена был последним пунктом СССР. Там поезд останавливался для пограничного контроля и смены колес (в Европе железнодорожная колея уже). Стоянка поезда длилась не меньше двух часов. Дети засыпали сразу после проверки паспортов. Муж отправлялся на вокзал, чтобы купить лимонад. Возвращался с несколькими бутылками. Дети, проснувшись, радовались сюрпризу.

В одну из поездок все шло, как обычно. Муж отправился на вокзал, а вернулся с пустыми руками, совершенно ошарашенный. Пассажирам, прошедшим в поезде паспортный контроль и ожидающим смены колес, разрешалось выходить в станционный буфет. Назад приходилось проходить через зал таможенного контроля. С паспортом и отметкой погранконтроля. Это для нас было пустой формальностью.

Муж, купив, как обычно, лимонад, пошел в таможенный зал. В тот раз он был полон людьми. Люди эти сидели на тюках, чемоданах, дети спали на полу. Все выглядели крайне измученными. Кто-то из этих изможденных людей попросил Артема продать ему бутылку лимонада, отчаянно предлагая при этом какие-то бешеные деньги (чуть ли не десять рублей за бутылку, тогда как стоил этот напиток копеек десять).