Борис Соколов - Три любви Михаила Булгакова

Любопытно, что днем знакомства Елены Сергеевны с Булгаковым, 28 февраля 1929 года, датировано донесение осведомителя ОГПУ, где впервые упомянут будущий роман «Мастер и Маргарита»: «Видел я Некрасову, она мне сказала, что М. Булгаков написал роман, который читал в некотором обществе, там ему говорили, что в таком виде не пропустят, т. к. он крайне резок с выпадами, тогда он его переделал и думает опубликовать, а в первоначальном виде пустить в виде рукописи в общество и это одновременно с опубликованием в урезанном цензурой виде. Некрасова добавила, что Булгаков у них теперь не бывает, т. к. ему сейчас везет и есть деньги, это у него всегда так, и сейчас он замечает тех, кто ему выгоден и нужен».

Справедливости ради отметим, что в феврале 1929 года деньги еще водились – недавно, в декабре 1928 года, прошла с аншлагом премьера «Багрового острова». Но уже 5 марта последовало оглушительное решение Главреперткома о запрете всех булгаковских пьес.

Жили супруги Шиловские в Ржевском переулке, в так называемом доме Гамарника (дом 11), названном так в честь начальника ГлавПУРа Я.Б. Гамарника, который поселился здесь в 1930 году. Официально этот серый дом с колоннадой, построенный в 1914 году архитектором М.А. Мухиным, назывался 5-м Домом Реввоенсовета. Там селились семьи высшего комсостава РККА. Отсюда Елена Сергеевна украдкой бегала на свидания с Булгаковым. В сентябре писатель посвятил ей повесть «Тайному другу». В 1931 году об их связи узнал Е.А. Шиловский (прежде, из-за загруженности делами по должности начальника штаба Московского военного округа, ему было недосуг). В квартире Шиловских произошло бурное объяснение. Евгений Александрович грозил не отдать Елене Сергеевне детей, наставлял на Михаила Афанасьевича заряженный пистолет. Побледневший Булгаков прошептал: «Вы же не будете стрелять в безоружного. Предлагаю дуэль». После этой драматической беседы Булгаков сделал следующую запись на подаренной Елене Сергеевне книге: «Справка. Крепостное право было уничтожено в 1861 году. Москва, 5.II.31 г.», а полтора года спустя приписал: «Несчастье случилось 25.II.31 г.». Первая дата – день объяснения Булгакова с Шиловским, вторая дата – время последней, как они тогда думали, встречи. Под угрозой разлуки с детьми Шиловский заставил жену дать обязательство не встречаться с Булгаковым. Но двадцать месяцев спустя Елена Сергеевна случайно встретила Михаила Афанасьевича на улице, и роман разгорелся вновь.

Угрожать пистолетом безоружному любовнику своей жены, шантажировать разлюбившую жену ее собственными детьми – согласимся, такое поведение отнюдь не красит потомственного дворянина и бывшего штабс-капитана императорской армии. Служба в Красной Армии явно уменьшила благородство Евгения Александровича.

В конце концов Е.А. Шиловский понял, что все равно жену не удержать, что она так или иначе уйдет, и согласился отпустить ее к Булгакову. Детей Шиловские поделили. Старший сын остался с отцом, младший – с матерью, став пасынком писателя.

С.А. Ермолинский так вспоминал о событиях, которые привели к третьей женитьбе Булгакова: «Крах литературный совпал с кризисом его семейной жизни.

Он приходил ко мне растерянный. Порозовев от волнения, начинал разговор, но тут же обрывал его, и мы говорили о каких-то посторонних вещах… Беседы не получалось. Ничего толком он еще сказать не решался, но я догадывался, что происходит с ним, по отдельным его фразам, которые он словно бы пробрасывал, поглядывая на меня при этом испытующе…

В его жизнь, неприметно для окружающих, уже вошел новый человек. Он, этот человек, стал самым дорогим и близким, но его еще не было, не могло быть рядом. Слишком много человеческих судеб переплеталось здесь. Невозможными становились даже мимолетные встречи. И тогда все оборвалось – и, казалось, навсегда. И мир, казалось, померк. И надо было молчать. Нельзя было даже перед другом выговориться до конца.

Я и сейчас не считаю себя вправе рассказывать об этом. Все это слишком личное, чтобы говорить подробнее.

Но именно тогда он, полный неясности, душевной смуты, безнадежности и тоски, проявил всю цельность своего характера, не терпящего никаких компромиссов.

Он доказал это не только как писатель, но и как человек».

О разговоре Шиловского с Булгаковым вспоминала и тогдашняя жена Ермолинского М.А. Чимишкиан: «Тут такое было! Шиловский прибегал (на Б. Пироговскую, где жили Булгаков и его вторая жена Л.Е. Белозерская. – Б. С.), грозил пистолетом…» По утверждению Чимишкиан, «Люба (Л.Е. Белозерская. – Б.С.) тогда против их романа, по-моему, ничего не имела – у нее тоже были какие-то свои планы…» Думаю, что скорее Любовь Евгеньевна просто делала хорошую мину при плохой игре – никаких женихов у нее в ту пору не было.

Елена Сергеевна, как хорошо известно, послужила главным прототипом Маргариты в романе «Мастер и Маргарита». Там о любви главных героев говорится так: «Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих!

Так поражает молния, так поражает финский нож!

Она-то, впрочем, утверждала впоследствии, что это не так, что любили мы, конечно, друг друга давным-давно, не зная друг друга…»

Не исключено, что первая встреча Мастера и Маргариты в переулке у Тверской воспроизводит первую встречу Булгакова с Еленой Сергеевной после почти двадцатимесячной разлуки.

Возобновление отношений Шиловской и Булгакова относится к концу августа – началу сентября 1932 года. На последнем листе парижского издания «Белой гвардии» Булгаков зафиксировал: «А решили пожениться в начале сентября 1932 года. 6. IX. 1932 г.» Сохранился отрывок булгаковского письма Шиловскому, датированный тем же числом: «Дорогой Евгений Александрович, я виделся с Еленой Сергеевной по ее вызову, и мы объяснились с нею. Мы любим друг друга так же, как любили раньше. И мы хотим пожениться». Е.А. Шиловский, в свою очередь, еще 3 сентября 1932 года, очевидно после объяснения с женой, писал родителям Елены Сергеевны в Ригу: «Дорогие Александра Александровна и Сергей Маркович! Когда Вы получите это письмо, мы с Еленой Сергеевной уже не будем мужем и женой (вероятно, в этот день они подали заявление о расторжении брака. – Б. С.). Мне хочется, чтобы Вы правильно поняли то, что произошло. Я ни в чем не обвиняю Елену Сергеевну и считаю, что она поступила правильно и честно. Наш брак, столь счастливый в прошлом, пришел к своему естественному концу. Мы исчерпали друг друга, каждый, давая другому то, на что он был способен, и в дальнейшем (даже если бы не разыгралась вся эта история) была бы монотонная совместная жизнь больше по привычке, чем по действительному взаимному влечению к ее продолжению. Раз у Люси родилось серьезное и глубокое чувство к другому человеку, – она поступила правильно, что не пожертвовала им.