Серафима Чеботарь - 50 величайших женщин. Коллекционное издание

Белый офицер, воюющий в армии Корнилова, отныне он стал для Марины недосягаемым, превратился в «белого лебедя», обреченного и героического. Связь с ним прервалась. А для нее самой начался период тяжелейшей неустроенности: Марина никогда не умела вести хозяйство, а тут приходилось кормить двоих детей и строить быт буквально из ничего. Из-за того, что она во всеуслышание переживала за судьбу Белого движения – а на самом деле за судьбу мужа, – у нее начались проблемы с новыми властями. Но ее и ее детей подкармливали соседи по дому, она как могла боролась. Спасали ее стихи, которые она пишет во множестве, хоть так пытаясь избавиться от постоянной тревоги за близких, от страха за судьбу мужа. Она даже выступает, начинает во множестве заводить новые знакомства – в кругу других людей ей не так одиноко. Она подружилась с Константином Бальмонтом, познакомилась с Маяковским, Пастернаком – ему она посвятит поэму «Молодец»… Павел Антокольский ввел ее в круг театральной вахтанговской студии, для них Цветаева написала несколько пьес, но ни одна из них не была поставлена. В студии она пережила увлечение талантливым красавцем, актером и режиссером, имя которого гремело в театральных кругах, Юрием Завадским, ему посвящен цикл «Комедьянт». В это же время Марина переживает дружеское увлечение красавицей-актрисой Соней Голлидей – историю их взаимоотношений она описала в «Повести о Сонечке».

Сергей Эфрон в санитарном поезде

Марина Цветаева с дочерью Алей, 1916 г.

Последним усилием Марины устроиться была попытка наняться в конце 1918 года на работу в Народный комиссариат по делам национальностей, но через полгода она уволилась, пообещав себе больше никогда никому не служить… Без работы стало совсем тяжело. Марине предложили отдать дочерей в Кунцевский детский приют, обещая им там полное обеспечение. Однако все оказалось совсем не так. Вскоре Ариадна заболела, и ее пришлось забрать домой. А 2 февраля в приюте от голода и тоски умерла маленькая Ирина… Под влиянием ужаса, смертей и страданий поэзия Цветаевой навсегда изменилась – вместо прежней легкости, прозрачной радости и стремления жить появилось ощущение трагедии, внутренний драматизм, надлом…

Стало известно, что Сергей жив: он с остатками Белой армии эвакуировался в Турцию. Марина поручила уезжавшему за границу Илье Эренбургу разыскать его и, если удастся, передать письмо: «Если в живых – я спасена. Мне страшно вам писать, я так давно живу в тупом, задеревенелом ужасе, не смея надеяться, что вы живы… Все мои мысли о Вас… Отнимая Вас у меня, Бог отнял бы у меня жизнь…» 14 июля 1921 года Марина получила первое за несколько лет письмо от мужа. Оказалось, Эфрон осел в Чехии. Цветаева приняла решение ехать к мужу – без него ее жизнь была невозможна. В мае 1922 года Цветаева с дочерью отправилась к Сергею.

Прага, 1920-е гг.

Их жизнь в последние российские годы уже была далека от идеала – у Цветаевой были страстные увлечения, романы, которые Сергей тяжело переживал. Но теперь обоим казалось, что если они соединятся – то все будет хорошо. Сначала они два месяца провели в Берлине, где Марина издала три сборника, а потом Эфроны вернулись в Чехию, где три года мотались по маленьким городкам под Прагой, пытаясь выгадать, где жизнь была дешевле. Семья жила на пособие от чешского правительства, на стипендию Сергея – он учился в Пражском университете, на гонорары Марины, которая много печаталась в эмигрантских изданиях, и на то, что им давали более благополучные друзья (например, Саломея Андроникова-Гальперн). Но денег все равно не хватало. Едва устроившись, Марина тут же организовала в своем доме салон, где бывали многие из оказавшихся в Чехии белогвардейских интеллигентов. Здесь ее поэтический дар достиг своего расцвета, словно тяжелые условия жизни заставляли Цветаеву сконцентрироваться на углублении, усилении жизни внутренней. Кроме многих десятков стихотворений, именно в Чехии она перешла к крупным формам – ею были написаны несколько великолепных поэм.

В Чехии Цветаева пережила трагическое увлечение другом Сергея Константином Радзевичем (ему посвящены «Поэма горы», «Поэма конца», стихотворение «Попытка ревности»). Радостный, полный оптимизма (чего так не хватало всегда Марине), Радзевич полюбил Марину именно как женщину: «Я сказала Вам: есть – Душа. Вы сказали мне: есть – Жизнь». Эфрон невероятно тяжело переносил измену разом жены и лучшего друга. Они слишком срослись с Мариной, чтобы позволить себе просто так все бросить, разорвать… Но и терпеть все это Сергею, для которого выше всего были понятия чести, было невыносимо. Наконец неимоверно тяжелый выбор между двоими мужчинами был сделан Мариной в пользу мужа. 1 февраля 1925 года у Эфронов рождается сын Георгий, которого в семье звали Мур. А осенью Эфроны решают переехать в Париж.

1920-е годы, эмиграция. Марина Цветаева…

…и Сергей Эфрон

Здесь Эфронам было суждено провести четырнадцать лет. Жизнь стала еще тяжелее: пособие из Чехии приходило все реже, заработков еле хватало на то, чтобы сводить концы с концами. Сергей хватался за любую работу: снимался статистом в кино (спасала не потускневшая еще красота), подрабатывал журналистикой, был шофером. Марина получала небольшие гонорары – и была вынуждена работать швеей. По воспоминаниям, шила она плохо, заказы ей давали из жалости ее более успешные знакомые, по очереди передавая ее друг другу. Уезжая во Францию, Цветаева надеялась получить новых читателей, расширить круг общения – все-таки именно здесь был центр русской литературной эмиграции. В Праге она много печаталась, ее читали; литературный вечер, с большим успехом прошедший в Париже в феврале 1926 года, укрепил ее надежды. Она много пишет, переписывается с Пастернаком и Рильке, с которым ее заочно познакомил Пастернак, подружилась с критиком Дмитрием Мирским – раньше он не принимал ее поэзии, называл «распущенной москвичкой», а теперь стал ее другом и поклонником… Но встать на ноги, стать своей в литературных кругах Парижа не получилось. Сначала Цветаева поссорилась со многими влиятельными эмигрантами, задев их в своих статьях. Затем, после того, как она в одной из газет приветствовала приезд Маяковского, на нее ополчились как на сторонницу большевизма. Отзывы на вышедший в 1928 году сборник «После России. 1922–1925» – как оказалось, последний сборник Цветаевой – был прохладно принят критикой. Она обижалась на редакторов, которые хоть и печатали ее, но с задержками, непонятными правками, огромными купюрами… Последняя ее публикация «Сказка матери» была искажена до неузнаваемости.