Серафима Чеботарь - 50 величайших женщин. Коллекционное издание

Ида Рубинштейн в роли Святого Себастьяна, эскиз Льва Бакста, 1911 г.

Совершенно неожиданно даже для Дягилева «Шехера-зада» стала главным событием сезона. Она оказала сильнейшее влияние на Европу, вызвав необычайный интерес к восточной культуре и искусству. Лев Бакст писал, что после «Дягилевских сезонов», особенно после «Клеопатры» и «Шехеразады», изменилась даже французская, а следовательно, и мировая мода. Разрезы на платьях были отзвуком греческих и египетских костюмов; цветные парики – память о синем парике Клеопатры; яркие краски, шаровары, бюстье, цветные тюрбаны, любимые поколениями оранжевые абажуры – непреходящее влияние сценографии «Шехеразады». Даже придуманный для этого балета южный грим – в насыщенных коричневых, оранжевых и желтых тонах – стал непременным атрибутом французской моды, его можно было увидеть на улицах даже днем. И с тех самых пор женщины, подражая Иде Рубинштейн, полюбили возлежать в томных позах среди наваленных на диване подушек.

Популярность Иды стала совершенно недосягаемой, и она решила уйти из дягилевской труппы, начав свою сольную карьеру.

Ей захотелось поставить пьесу какого-нибудь модного драматурга, написанную специально для нее, и сыграть в ней главную роль. Расходы Иду не смущали – средств ей хватало на все. После долгих поисков такая пьеса нашлась: скандально известный писатель и поэт Габриэле Д’Аннунцио написал для Иды «Мистерию о мученичестве Святого Себастьяна». Музыку к спектаклю написал Клод Дебюсси, декорации создал все тот же преданный Лев Бакст. И снова невероятный успех – который, по свидетельству очевидцев, был во многом вызван тем, что во время действия было совершеннно невозможно понять, какого же пола исполнитель роли Себастьяна. Скандальный успех постановки вызвал очередное общественное возмущение: женщина, еврейка и, как утверждали, лесбиянка в роли одного из самых почитаемых католических святых вызвала яростные протесты Ватикана. 8 мая 1911 года специальным папским декретом Габриэле Д’Аннунцио был отлучен от церкви, и католикам было запрещено читать его произведения и посещать спектакли. Конфликт был улажен только много лет спустя, перед самой смертью Д’Аннунцио.

Ида Рубинштейн в балете «Шехеразада», постановка ее собственной антрепризы

Но ему было не привыкать к сплетням и запретам. Невероятные любовные похождения и оригинальные политические взгляды – Д’Аннунцио был ярым сторонником идей итальянского фашизма – давно снискали ему славу самого скандального писателя Европы. Он не смог устоять перед фантастической красотой и славой Иды, и почти сразу же они стали любовниками. Через некоторое время к ним присоединилась известная деятельница феминистического движения, художница Ромэйн Брукс, влюбившаяся сначала в Иду, а затем и в Габриэле.

Некоторое время они открыто жили вместе, всюду появляясь втроем – в середине юношеподобная Брукс, с одной стороны – невероятно женственная, в фантастическом наряде Ида, с другой – мужественный красавец Габриэле. И для Брукс, и для Иды это был невероятно плодотворный период – Ида ставила спектакли и снималась в фильмах по сценариям Д’Аннунцио, Брукс рисовала свои лучшие портреты. Но в 1915 году треугольник распался: Ромэйн Брукс влюбилась в писательницу Натали Бэрни, а Ида, устав от постоянных измен и постоянной ревности Габриэле, снова начала путешествовать.

После произошедшей в России революции средств стало заметно не хватать. Но Иде снова повезло. Она познакомилась с сэром Уолтером Гиннессом – наследником пивной империи Гиннессов, миллионером и красавцем. Гиннесс, как и Ида, обожал путешествия, экзотику и красоту. Он был женат, но это не помешало ему вступить в многолетнюю связь с Идой – настолько открытую, что многие считали леди Гиннесс именно Иду. Они часто появлялись вместе на великосветских приемах, совершали совместные путешествия, а когда сэр Уолтер Гиннесс возглавил английскую палату лордов, именно Ида приветствовала его с галереи для посетителей. Гиннесс разделял ее пристрастие к публичности и театру – именно его деньги позволили Иде снова начать ставить драматические и балетные спектакли, привлекая французских актеров. Во время подготовки к одному из них – балету «Истар» Венсана д’Энди – в декабре 1924 года скончался верный Лев Бакст…

В 1928 году Ида решилась предпринять балетную антрепризу. Было снято помещение парижской Гранд-Опера, наняты танцовщики. От Дягилева удалось переманить несколько лучших сотрудников: Александра Бенуа, танцовщика Леонида Мясина, балетмейстера Брониславу Нижинскую – сестру знаменитого Вацлава Нижинского, первую женщину-хореографа… Специально для труппы Иды Рубинштейн Игорь Стравинский написал балет «Поцелуй феи». Но главной удачей молодой труппы были балеты на музыку Мориса Равеля – «Вальс» и «Болеро».

Равель начал работать для балета еще в 1909 году, сотрудничая с Дягилевым. В 1912 году он написал для дягилевской труппы балет «Дафнис и Хлоя». Ида заказала ему для премьеры своей труппы экзотическую композицию на испанские темы – и Равель написал для нее «Болеро». Премьера состоялась 22 ноября 1928 года. Хореографом была Бронислава Нижинская; декорации выполнил Александр Бенуа. Сцена представляла собой таверну в Барселоне, где на огромном столе танцевала Ида, за которой следовали восемнадцать молодых танцовщиц, а вокруг теснились возбужденные мужчины.

«Болеро» прославило и труппу Иды Рубинштейн, и самого Равеля. С горькой иронией он любил говорить: «Я написал всего лишь один шедевр – «Болеро». К сожалению, в нем нет музыки».

Ида Рубинштейн в балете «Болеро», 1928 г.

Успех антрепризы подвигнул Иду набрать постоянную труппу – из французских и русских танцовщиков. Дягилев рвал и метал: в Иде он увидел сильную конкурентку. Однако их противостояние длилось недолго: в августе 1929 года Дягилев скончался в Венеции. Труппа Иды Рубинштейн осталась в Европе ведущей балетной антрепризой. Конечно, того фантастического успеха, какой выпал на долю Иды в начале 1910-х годов, уже не было. Но все же зрители продолжали любить Иду, ее постановки всегда благосклонно принимались и критикой, и публикой. Последний раз Ида вышла на сцену в драматической оратории Онеггера «Жанна д’Арк на костре». Спектакль, воспринятый как антифашистский протест, имел неожиданно шумный успех. Последний в жизни Иды Рубинштейн… Это было в 1935 году. Ей было 52 года.