Наталья Дардыкина - Откровения знаменитостей

— Мои герои не вполне классические бомжи. Ведь в одной Москве бездомных огромное количество. Это и странники, идущие через Москву, и люди, временно потерявшиеся, и те, что застряли на вокзале, потому что их обобрали.

— Где вы познакомились с будущими героями?

— В Москве, на Малой Грузинской, возле Музея Тимирязева. Ведь это знаменитый щукинский особняк, куда коллекционер привез своего Матисса.

— Люблю и Щукина, и Матисса, и Музей Тимирязева любила: там по весне раньше выставлялись личные коллекции «Удивительное в камне». Я же «каменщица».

— Ух ты!

— Поделюсь с вами своими самоцветами. Честно признайтесь: не ваш герой, а вы лично пробрались в метро № 2, в тайную московскую подземку!

— В 91-м году охрана этих мест схлынула — платить перестали. Охранникам надо было идти деньги зарабатывать. Диггеры и любители таинств вошли в святая святых наших органов.

— В каком же месте вы вошли?

— Любой мало-мальски любопытный человек в ту пору мог войти туда везде. Мы вошли под ЦДСА. Мы даже не считали нашу вылазку приключением.

— И вы ночевали под землей?

— А как же! Мы шатались там четыре дня, нас было пятеро. До сих пор мы не можем осознать, где же мы тогда были — шли-шли и, наконец, вышли в Медведкове.

— Не вздумайте сейчас туда вновь сунуться — есть в метро и крепкая охрана, и дан приказ стрелять на поражение, если какой-нибудь любопытный туда полезет. Но давайте, Саша, из подземелья поднимем глаза к небу. У вас в «Матиссе» фантастически ярко нарисован дождь с грозой и шаровой молнией. Неужели вы нечто подобное наблюдали?

— В детстве увидел я шаровую молнию во время дождя. Он слегка моросил. И вдруг издалека стало надвигаться нечто. Я даже не представлял, что это такое: полутораметровый шар оранжевого цвета с огромным хвостом шел вдоль высоковольтной линии. Сумасшедшее видение! Я знал, что шаровые молнии бывают белые или синеватые и маленького размера. Но потом, когда я вчитался в классическую работу Петра Леонидовича Капицы о шаровых молниях, то был поражен их разнообразием: они бывают размером от орешка до полутора метров. И разного цвета: белые, синие, зеленые, оранжевые… До сих пор во мне живет могучее впечатление от встречи с этим чудом.

Лирический герой Иличевского, оказавшись в горском селении, влюбился так самозабвенно, что не находил слов, чтобы выразить свое состояние: «Мои мысли… были скорее музыкой, чистым смыслом высшего желания, а не событиями фантазии. Теперь я понимаю, что это влюбленное размышление было способом, каким Бог являл мне о Себе». Высоко и торжественно звучат строки о первой любви. Но роман не «Песнь песней». И в финале герой Иличевского испытал прилив плотской страсти к одинокой замкнутой особе с обезображенной щекой. Обычно она выгуливала огромного белого волкодава. Любопытство и некая тайна вокруг загадочной незнакомки разжигают в герое чувственное влечение. Известие о гибели хозяина пса убило женщину — в нем была ее тайна, надежда — вся жизнь. В ее сознании уже поселилась мысль о самоубийстве. Волкодав Иран чувствует смерть и безумствует. Наш герой в чистом порыве нежности целует закаменевшую от горя женщину. И она ответила: «Губы впитывали ее учащенное дыхание… Чтобы не сгореть, я отстранился». А пес, прервав свое рысканье по кустам, помчался на запах смерти: «Дервиш несся, вскидывая парно лапы, нижняя губа трепалась от напора, верхняя открывала оскал, черные зенки были потушены… Прыжок был точен, но я успел…»

— Иличевский, эту схватку с волкодавом чувствуешь своей спиной. Вы сами наблюдали что-то подобное?

— В детстве у меня был именно такой пес — туркменский алабай. Его приютила моя бабушка. Она была врачом и участливо привечала разных больных животных. Однажды на улице заметила раненого пса, взяла его в дом и назвала Ираном. Этот чудесный пес безумной красоты и мощи жил с нами долгое время. Я с гордостью ходил с Ираном на море, и мне казалось, что я владелец такого огромного пса. На самом деле он мною владел. Наши особые отношения с Ираном нашли отражение в «Ай-Петри».

— Больше всего в романе меня потрясла ваша мистическая догадка о неодолимой связи плотской любви и смерти. А вот философское рассуждение на эту тему я встретила у француза Жоржа Батая: «Эротика — это утверждение жизни в самой смерти». Вам знакомо это умирание даже после поцелуя, когда земля уходит из-под ног?

— (Улыбается) Знакомо, разумеется. Да, именно Батай вывел связь эротики со смертью в европейскую цивилизацию. Я знаком с его работами, но, признаюсь, в последнюю очередь думал о Батае, когда писал «Ай-Петри».

— Поразительно, что физик знает философа Батая!

— Я много чего знаю.

— Но книгу Батая «Проклятая часть» выпустил «Ладомир» на русском, когда ваш роман уже был написан.

— Я читал на английском. (Вздыхает.) Знали бы вы, сколько толстых книг я прочел.

— Радуюсь: не ошиблась в оценке ваших сочинений. В «Ай-Петри» угадывается ваш идеал любимой женщины: в ней светится чистота, закрытость и внутренняя цельность. Этот идеал вы осознали к тридцати. А кто была девушка, которой вы сказали впервые «люблю»?

— (Смущенно и хитровато.) Не по-о-мню… Ну правда не помню. Я слишком редко произношу это признание… Да, наверное, вообще не говорил об этом толком.

— Ну, вы совсем не Лев Толстой! Тот в разговоре с Горьким о страстях признался: «В молодости я был неутомим». Когда у вас отрастет толстовская седая борода, думаю, вы вспомните о своих ранних увлечениях. В молодости с вашим лирическим героем случился «жестокий любовный припадок». Не свою ли душевную горячку вы подарили герою?

— В жизни каждого человека бывают любовные припадки той или иной силы. Наверное, и в моем случае не обошлось без этого…

— Да-а! Вы просто идеал мужчины — умеете держать на замке сердечные тайны. Но в грядущем романе вы все равно отпустите свои чувства на волю!

— (Смеется.) Именно это я и хотел сказать. О таких вещах не говорят — о них пишут.

— Когда вы женились? Расскажите, пожалуйста, о своей жене.

— Женат уже десять лет, и это замечательное событие до сих пор греет меня. Мы вместе учились в МФТИ. Но Илина — на факультете управления прикладной математики. Потом она получила второе образование — закончила полиграфический институт и занимается художественно-техническим оформлением печатной продукции корпоративного издательства. Нашему мальчику Давиду два года и семь месяцев.

На «букеровском» торжестве Илина была рядом с Сашей — высокая, красивая, стройная. И никакой косметики!

— Наверное, вы с женой иронично относитесь к макияжу?