Дайана Энрикес - Чародей лжи. Как Бернард Мэдофф построил крупнейшую в истории финансовую пирамиду

Леви умер 9 сентября 2005 года в возрасте девяноста трех лет. Он назначил Мэдоффа своим душеприказчиком и распорядителем финансовых активов, в которые входило минимум 250 млн долларов, инвестированных с помощью самого Мэдоффа. Многое требовалось привести в порядок. И Мэдофф, надо отдать ему должное, искренне горевал об утрате старого друга, несмотря на давнюю обиду, которую он затаил из-за изъятий Леви и других крупных клиентов в середине 1980-х… Из-за смерти Леви или по какой-то иной причине Мэдофф не сразу обратил внимание на крах Bayou.

Между тем случай Bayou всколыхнул сомнения у инвесторов хедж-фондов, и те начали внимательнее относиться к ежегодным аудитам и задавать больше вопросов о защищенности активов. Более того, некоторые из числа пострадавших от аферы Bayou вложили деньги и в Мэдоффа, либо непосредственно, либо через фидер-фонды. У недоверчивого инвестора, который нашел «предсмертную» записку с признанием финансового директора Bayou, имелась небольшая доля в одном из фондов Эзры Меркина. У семьи Уилпон, владевшей бейсбольной командой New York Mets и годами инвестировавшей с помощью Мэдоффа, была доля в Bayou, инвестированная через принадлежавший семье хедж-фонд Sterling Stamos. В афере Bayou потеряли деньги и более десятка других инвесторов Мэдоффа. Если бы они вознамерились внимательнее приглядеться к остальным своим инвестициям, Мэдофф очутился бы у них прямо перед глазами.

Не приходится сомневаться в том, что дело Bayou пошатнуло фундамент доверия, на который Мэдофф опирался десятилетиями. Известно, что некоторые институциональные клиенты Fairfield Greenwich после скандала с Bayou прислали в фирму электронные письма с недвусмысленными вопросами об аудиторе Мэдоффа и о том, какие меры приняты для сохранности их активов. Вероятно, и другим его фидер-фондам задавались сходные вопросы. Во всяком случае, после появления Bayou в новостях уровень наличности Мэдоффа начал падать, несмотря на неплохой рост бизнеса в целом.

Учитывая, что крошечная фирма, проводившая аудит Bayou, оказалась фиктивной, афера привлекла внимание инвесторов и к крошечной аудиторской фирме Мэдоффа, Friehling & Horowitz. Когда эту фирму проверили несколько партнеров Fairfield Greenwich, в конце концов выяснилось, что она состояла из одного человека и находилась в крошечном офис-парке почти деревенского уголка округа Рокленд, штат Нью-Йорк. Единственным ее дипломированным бухгалтером-ревизором был Дэвид Фрилинг, приятный мужчина средних лет, который тренировал детские спортивные команды и служил в местном Обществе лицензированных бухгалтеров и аудиторов. Джерри Горовиц, партнер Фрилинга и его тесть, а в прошлом – коллега Сола Альперна, давно ушел в отставку и уехал во Флориду. Единственными клиентами Фрилинга в брокерской отрасли были Мэдофф и Cohmad Securities, крошечная фирма, совладельцем которой был Мэдофф и которая размещалась в его офисе в «Помаде».

Настоящая проблема с аудиторской фирмой Мэдоффа вовсе не в ее размере. Проблема в том, что она в действительности не проводила аудит фирмы Мэдоффа. Дэвид Фрилинг просто брал информацию, которую получал от Мэдоффа, и превращал ее в нечто смахивающее на годичный независимый аудит. Он знал, что так делать не полагается, но и представить себе не мог (как он впоследствии уверял), что Мэдофф раскручивает финансовую пирамиду. Даже притом что Мэдофф просил не слишком усердствовать при аудите, Фрилинг все равно ему доверял. Сам Фрилинг, его семья и множество его друзей вложили бóльшую часть своих денег (если не все деньги) в Берни Мэдоффа.

Партнеры Fairfield Greenwich никогда не считали Фрилинга достаточной защитной мерой против мошенничества. Аудит каждого их фонда по отдельности проводила одна из крупнейших в мире фирм PricewaterhouseCoopers, а вовсе не Friehling & Horowitz. Но любые аудиты для брокерской фирмы Мэдоффа были делом Берни Мэдоффа, и они в это не вмешивались.

Партнеры Fairfield Greenwich не стали делиться со своими обеспокоенными инвесторами тем, что узнали сами о фирме Фрилинга. Вместо этого они выпустили рекламный материал, подробно излагающий, как комплексная экспертиза их фирмы защищает инвесторов от аферы наподобие Bayou. Например, писали они, «мы бы усомнились в безвестной аудиторской фирме, обслуживавшей Bayou».

Деньги, капля за каплей утекавшие со счета «смазочного фонда» Мэдоффа в течение лета 2005 года, осенью потекли непрерывной струйкой. Между октябрем и апрелем следующего года только с различных счетов Fairfield Greenwich у Мэдоффа было изъято более 900 млн долларов сверх 300 млн долларов, выведенных еще до кризиса Bayou.

Все это время представители различных европейских банков и клиенты – хедж-фонды настаивали на том, чтобы наведаться к Мэдоффу и ознакомиться с его финансовым контролем. Но если с наличностью у него и были перебои, то в убедительных документах и впечатляющих отзывах он недостатка точно не испытывал.

Восемнадцатого ноября Дэвида Фрилинга вызвали в офис Мэдоффа для встречи с командой экспертов, которую отрядило к Мэдоффу семейство фондов Optimal – базирующееся в Швейцарии подразделение хедж-фондов испанского финансового гиганта Banco Santander и одного популярного у инвесторов Латинской Америки донорского фонда Мэдоффа. В памятной записке о встрече сообщалось, что, по словам Фрилинга, время, затраченное им на аудиты, составляет «250 часов на одногодичный цикл» и что «активы, обязательства и доходность подтверждены на 100 %». Команду экспертов заверили, что аудит фирмы включает «сверку балансов с DTC и с другими брокерскими компаниями, а также проверку внутренних документов на соответствие клиентским выпискам».

Позднее такие заявления покажутся нелепыми. Никто не сумел бы сверить клиентские счета Мэдоффа с данными расчетной палаты DTCC (Депозитарная трастово-клиринговая корпорация), не обнаружив пирамиду. Но, судя по всему, приветливый Фрилинг вольно или невольно усыпил бдительность Optimal. «Дэвид, кажется, искренне удивился, услышав, что Madoff Securities характеризуется как скрытная фирма, – отмечает автор записки. – Ему, видимо, неизвестно о такой репутации и в своей работе там он не сталкивался с препятствиями».

На одной из встреч с экспертной группой Фрэнк Дипаскали выдал себя за главу отдела институциональных операций, и это каким-то образом сошло ему с рук. Позднее федеральные обвинители будут утверждать, что для этой роли Дипаскали натаскивал долго работавший у Мэдоффа начальник операционного отдела Дэн Бонвентре, один из самых высокооплачиваемых руководителей фирмы.

Но главную «заслугу» Дипаскали в поддержании аферы на плаву и ее укрывательстве все время, пока сгущались тучи, скрывала материнская плата и хитроумно протянутые кабели компьютера IBM, обслуживавшего его владения на семнадцатом этаже. Дипаскали, очевидно, не сомневался, что с помощью верного сочетания клавиш он может генерировать компьютерные записи, достаточно продуманные и реалистичные, чтобы одурачить кого угодно.