Дайана Энрикес - Чародей лжи. Как Бернард Мэдофф построил крупнейшую в истории финансовую пирамиду

Это известие поразило инспекторов нью-йоркского отделения, хотя Мэдофф и счел их удивление притворным. Он полагал, что им отлично известно о предыдущей проверке и что теперь им поручено сделать следующий шаг в расследовании.

Опомнившись, Остроу сказал что-то вроде того, что Комиссия – организация большая и порой ее левая рука не знает, что делает правая. И вновь привлек внимание Мэдоффа к статье, разложенной перед ним на столе. Они с Лэмором к этому времени насчитали определенно больше четырех фондов.

Мэдофф признал, что, пожалуй, наберется не менее пятнадцати юридических лиц, применяющих разработанный им трейдинговый алгоритм. Но это все иностранные инвесторы, и он не хранит у себя их ценные бумаги. Разумеется, он предоставит инспекторам список этих юридических лиц, что за проблемы. Ах, и выписки со счетов? Конечно.

Вначале, сказал он, модель охватывала трейдинговые корзины акций голубых фишек и их хеджирование с помощью опционов. Но эту модель прекратили использовать около года назад, добавил Мэдофф, – несомненно, чтобы отбить у инспекторов охоту расспрашивать о несуществующих контрагентах фиктивных опционных торгов. У Фрэнка Дипаскали были готовы поддельные выписки со счетов, но даже он не смог подделать документацию по торговле опционами. И, конечно, с первым же телефонным звонком предполагаемым контрагентам вся афера взлетела бы на воздух. На звонок им прямо так и ответят: «Никаких сделок с Мэдоффом по внебиржевым опционам у меня не было», – и конец всему.

Словом, Мэдофф признал бизнес с хедж-фондами, но как что-то малозначительное, снисходительно заверив смущенных инспекторов, что все это давно Комиссии известно, все выяснили еще в 2003 году.

На следующий день примерно в половине пятого вечера вышестоящий руководитель из Нью-Йорка послал электронное письмо заместителю Лори Ричардс в Вашингтон с сообщением о заявлении Мэдоффа: что он будто бы уже давал Комиссии объяснения о своем бизнесе с хедж-фондами. В письме говорилось: «Если в его словах есть доля правды, то, возможно, вы располагаете информацией относительно его деятельности, связанной с хедж-фондами, которую могли бы переслать нам».

Чтобы разыскать коробки с пометкой «Мэдофф», понадобилось некоторое время. Коробки были сложены в коридоре, ведущем в архив. Намного больше времени ушло у Остроу и Лэмора на то, чтобы, сидя в Нью-Йорке, получить доступ к компьютерной системе в Вашингтоне. Впрочем, в ходе телефонной конференции им сказали, что в любом случае первые проверяющие ничего полезного не нашли и что сотрудники даже не стали составлять отчет.

…Начальник Остроу и Лэмора нетерпеливо поглядывал на часы. Он был вполне удовлетворен тем, что его команда опровергла подозрение в «торговле с опережением». Поэтому на совещании 16 июня 2005 года он заявил обоим инспекторам, что им пора закругляться и приступать к следующему обследованию. За лето они составят отчет, в котором будет сделан вывод, что Мэдофф говорит правду, отрицая недобросовестное «опережение» трейдинговых сделок в пользу своих хедж-фондовых клиентов.

Вероятно, это было единственное, в чем он не солгал.

Летом 2005 года у остальных, причастных к бизнесу хедж-фондов, дела шли прекрасно, но уровень наличности на банковском счету Мэдоффа (счет в банке JPMorgan Chase служил в его финансовой пирамиде резервным, или «смазочным», фондом) стал снижаться.

Что же происходило с деньгами?

Вначале возможных объяснений было несколько.

Tremont Partners, один из крупнейших фидер-фондов Мэдоффа, был в смятении. Его основатель Сандра Манцке в апреле объявила, что отправляется в вольное плавание и основывает собственное семейство фондов под названием Maxam Capital. Она надеялась, что некоторые из ее клиентов покинут Tremont и последуют за ней.

Но в процессе перехода возможен был некоторый спад.

В то же самое время Fairfield Greenwich Group был нанесен удар погашениями на 175 млн долларов в апреле, еще на 85 млн долларов в июле и на 30 млн долларов в начале сентября. Fairfield Greenwich резко повысил вознаграждения управляющим, и некоторые недовольные клиенты рассчитались и ушли. Показатели фонда ухудшились: отдача от инвестиций в Sentry с предыдущего октября была менее 7 %. Как оказалось, многие из инвесторов были не готовы смириться с прибылями ниже 7 % годовых.

Разумеется, Мэдофф произвольно решал, какова будет отдача Fairfield Sentry и других фидер-фондов. Единственное различие было в комиссии, которую фонды взимали со своих инвесторов. Если брутто-отдача (до взимания комиссии) Fairfield Sentry падала, то лишь потому, что ее снижал сам Мэдофф. Возможно, снижая выплачиваемые прибыли, он пытался сохранить наличность. Если это так, то подобная стратегия вышла ему боком: приходилось тратить все больше наличности для выплаты изъятий, а поскольку более низкие проценты делали фидер-фонды менее привлекательными, новой наличности поступало все меньше.

Но даже в то время он еще мог избежать настоящего кризиса, если бы не скандал конца лета 2005 года, захлестнувший ряд фондов под названием Bayou Group.

Bayou Group основал в середине 1990-х годов трейдер с большими связями, Сэмюэл Исраэл III, который использовал хедж-фондовый бум на полную катушку. К 2005 году он жил на широкую ногу благодаря гонорарам от поразительно успешных фондов, чьи активы в сумме достигали 411 млн долларов, – активы, подтвержденные независимым аудитом, ежегодно проводимым небольшой бухгалтерской фирмой Richmond Fairfield Associates.

Двадцать седьмого июля 2005 года, вскоре после того, как один крупный инвестор начал задавать острые вопросы об аудиторе группы Bayou и ее активах, Сэм Исраэл объявил, что закрывает фонды. В середине августа усомнившийся инвестор приехал в офис Bayou в Коннектикуте, чтобы забрать у финансового директора обещанный чек на изымаемые деньги. Чек оказался без покрытия. Когда инвестор вернулся, чтобы потребовать объяснений, он обнаружил пустой офис и в нем прощальную записку «самоубийцы», в которой финансовый директор признавался, что Bayou Group была аферой.

Вызвали полицию, финансового директора обнаружили живым и невредимым, и 1 сентября его и Исраэла обвинили в создании финансовой пирамиды в 400 млн долларов. Афера разворачивалась по меньшей мере с 1998 года, прикрываемая убедительным ежегодным аудитом фиктивной бухгалтерской фирмы Richmond Fairfield Associates, состряпанной финансовым директором Bayou. Впоследствии аферисты признают себя виновными в федеральном мошенничестве и преступном сговоре и будут приговорены к двадцати годам тюрьмы каждый.

Сначала Берни Мэдофф, возможно, и не обратил внимания на разворачивающийся скандал. Когда афера стала мелькать в заголовках прессы, его старый друг Норман Леви был тяжко болен. Леви и Мэдофф были близки десятки лет, с тех пор как еще в середине 1970-х Леви начал в него инвестировать. Все эти годы они вместе путешествовали. Берни и Рут поднимали бокалы за гостеприимство Леви, смеялись его шуткам и восхищались его способностью радоваться жизни, даже когда силы стали его оставлять. К лету 2005 года его невероятная энергия почти иссякла, но ум сохранял остроту. Одним из его последних звонков со смертного ложа был прощальный звонок дорогому другу Берни. Сын Нормана Леви вспоминал последние слова отца, обращенные к детям: «Берни Мэдофф… верьте Берни Мэдоффу».