Сергей Кремлев - 7 побед Берии. Во славу СССР!

А так всё шло бы «в зачёт» «верному продолжателю дела великого Сталина, товарищу Берии».

Главное же: Берия не мог не понимать, что в той стране, которую мы имели к 1953 году, никакой открытый личный переворот не возможен! Страна была уже не та, никакого единоличного «узурпатора» она не приняла бы и не потерпела — хотя бы в лице вооружённой части народа.

Другое дело — проведённый «тихой сапой» коллективный переворот, проведённый большинством руководства против одного лица — как это проделал Хрущёв по отношению к Берии. Такой переворот мог быть успешным, что на деле и произошло.

Лишним подтверждением как непричастности Берии к смерти Сталина, так и отсутствия у него планов «заговора» оказывается и свидетельство вдовы Л.П.Берии — Нино Берия. В июле 1990 года в интервью грузинской газете «7 дгэ» она заявила:

«Я знала своего мужа: он был человеком практического ума и понимал, что после смерти Сталина стать грузину главой государства — дело невозможное. Поэтому, наверное, он пошёл навстречу нужному ему человеку, такому, как Маленков».

Это ведь так и было! И все версии о заговоре — или досужая болтовня, или злостная клевета.

Но если Берия не спешил к некоему «часу «Ч»», то почему всё же он был так неудержимо, разнообразно и непрерывно инициативен?

Что — нельзя было, что ли, быть чуть сдержанней, быть менее напористым и разнообразным?

Но то-то и оно, что человек дела органически не может работать вполсилы. Берия работал всегда в полную силу, а в пятидесятые годы как хозяйственный и оперативный руководитель начинал уже перерастать Сталина. И когда Сталина не стало, те идеи, которые Сталин придерживал бы, из Берии, что называется, «попёрли».

Много ведь накопилось после войны такого, что надо было или изменять, или отменять.

И вот тут сам собой напрашивается вопрос: а одобрил бы Сталин, восстань он из гроба, всё, что предложил и успел сделать Берия без Сталина?

Лично у меня ответ может быть один — да!!

Более того, чем внимательнее я всматриваюсь в тот переломный период нашей истории, тем чаще прихожу к мысли — а не были ли многие инициативы, которые пришлось выдвигать Берии, задуманы и обдуманы уже Сталиным?

Не потому ли так сложно было отвергать эти инициативы остальным, что сталинские соратники — кто догадывался, а кто и знал, что всё, или почти всё, что предлагает Лаврентий, это реализация намерений самого Сталина?

В подтверждение такой версии приведу здесь лишь одно соображение.

Примерно через неделю после ареста Берии в Москве без объявления в печати с 2 по 7 июля 1953 года проходил Пленум ЦК КПСС, где о Берии доброго слова сказано не было, зато уж грязи и лжи на него были вылиты не ушаты, а цистерны.

Одним из обвинений было и якобы намерение Берии провести чуть ли не реставрацию капитализма в ГДР.

Берия действительно смотрел на ситуацию в ГДР трезво — трезвее и вернее самих руководителей ГДР, и на перспективы форсированного социалистического развития ГДР смотрел скептически. Он считал, что даже при наличии подкармливаемой по плану Маршалла Федеративной Республики Германия и финансировании Америкой экономического и социального развития ФРГ, успешный социализм в ГДР возможен, но при умной и очень постепенной политике руководства и СССР, и ГДР.

Молотов тогда закусил удила, но у Берии в «германском» вопросе был некий авторитетный единомышленник, хотя поддержать Берию он уже не мог.

И единомышленником этим был не кто иной, как. Сталин. 7 апреля 1952 года Сталин подписал ноту Правительства СССР правительству США по вопросу о мирном договоре с Германией. А ещё раньше — 10 марта 1952 года в ноте в адрес США, Великобритании и Франции сталинский Советский Союз предлагал выработать мирный договор «при непосредственном участии Германии в лице общегерманского правительства» после свободных общегерманских выборов и при гарантии последующего нейтралитета Германии (то есть невхождения объединённой Германии в НАТО).

Приведу, впрочем, ещё одно соображение в пользу версии о «сталинском» происхождении постсталинских инициатив Берии.

Сегодня есть все основания утверждать, что если бы Сталин провёл 2 марта 1953 года тот Президиум ЦК КПСС, который он провести не смог, то на этом Президиуме не только Игнатьев был бы снят с МГБ, но и Берия получил бы новое назначение — в объединённое с МГБ Министерство внутренних дел СССР.

Берия стал министром объединённого МВД после смерти Сталина, но он стал бы им и в том случае, если бы Сталин остался жив!

Кому, как не Берии, было в очередной раз разгребать чужие грехи?!

И если так, то могли ли Сталин и Берия не обговорить — хотя бы в общих чертах, в основном, — пути реформирования МВД и характера его деятельности? Причём и, по крайней мере, Маленков не мог в таких обсуждениях не участвовать.

Да и Хрущёв.

И Булганин.

В Журнале посещений кремлёвского кабинета Сталина зафиксирован ряд доверительных бесед в конце 1952 — начале 1953 года в узком составе: «Берия, Маленков, Булганин, Хрущёв», «Берия, Маленков, Хрущёв», «Берия, Маленков, Булганин».

Так, 15 декабря 1952 года Сталин провёл совещание по вопросам МГБ. С 20.30 до 21.35 у него были Берия, Маленков, Булганин, Хрущёв, секретари ЦК Михайлов, Брежнев, Аристов, МГБ Игнатьев и его замы Огольцов, Гоглидзе, Рясной и Питовранов.

Но в 21.35 вся «молодёжь» удалилась, а первая «четвёрка» оставалась у Сталина до 23.00. О чём был разговор, как не о том, как надо реформировать МГБ, и прочем подобном?

Два последних в своей жизни совещания в кремлёвском кабинете Сталин провёл 16 и 17 февраля 1953 года с тремя: Берией, Маленковым и Булганиным.

А ведь были же ещё и кремлёвская квартира Сталина, и ближняя дача, где

Сталин не только жил, но и работал.

Между прочим, работая над книгой, я созвонился с Ричардом Ивановичем Косолаповым, крупным советским обществоведом и философом, и поинтересовался его мнением — могли ли постсталинские инициативы Берии быть обговорены им ещё со Сталиным?

И такой авторитетный эксперт по той эпохе, как профессор Косолапов, ответил, что подобное предположение вполне имеет право на существование и более того — верно.

ТАК или иначе, но государственная деятельность Лаврентия Берии была резко, неожиданно и предательски прервана 26 июня 1953 года, когда он был арестован в Кремле, а по уверениям ряда историков — убит у себя в особняке.

О последней версии — чуть позже, а сейчас скажу, что, пожалуй, вполне символично и характерно для жизни и судьбы Лаврентия Павловича Берии то, что в свой последний «державный» день, ставший и днём его падения, он успел подписать свой последний официально зарегистрированный государственный документ.