Филип Норман - Мик Джаггер

По утрам он ходил в ЛШЭ, а немузыкальный сосед Джеймс Фелдж — в фулэмскую типографию; Кит и Брайан между тем отсыпались под вонючими простынями. Вторую половину дня обычно проводили за репетициями — Брайан обучал Кита. Нередко после концерта учитель объявлял ученику, что тот играл «как черт знает что», и заставлял снова и снова елозить по грифу, пока Кит не исправит свои ошибки. Не раз ночами эти двое так и засыпали, как сидели, сунув дымящиеся сигареты в рот или под струны над верхним порожком. Брайан вдобавок сам научился играть на блюзовой гармонике — ему хватило дня, чтобы достичь уровня, к которому Мик двигался месяцами, затем он отправился дальше.

Поскольку группе это пошло бы на пользу, Брайан готов был развивать и Миковы инструментальные таланты — учил его риффам на гармошке, даже убедил опасливо взять в руки гитару. Но Мика смущало, что дружба Брайана с Китом крепнет день ото дня. Возвращаясь вечерами, он дулся или подчеркнуто не разговаривал с Китом, выказывая преувеличенное дружелюбие Брайану.

Брайан повышал их музыкальный уровень, и к тому же с ним они смеялись, когда, казалось бы, смеяться было особо не над чем. Как Джим Диксон в «Везунчике Джиме» Кингсли Эмиса, в ответ на стресс он корчил нелепую рожу, которую сам называл Нанкером. Стены в квартире были теперь усеяны следами Фелджевых харчков, и Брайан давал им имена по цвету: Желтый Хамфри, Зеленый Гилберт, Алый Дженкинс, Перкинс в Горошек. С Миком наперегонки он сочинял презрительные прозвища соседям по Краю Света. Их квартира принадлежала уэльсцу, владельцу небольшой продуктовой лавки, и купленные (или стибренные) у него фруктовые пироги «Лайонс» назывались «Морган Морган». Любое существо мужеского пола, откровенно лишенное их клевизны и savoir faire , [73] Зд.: находчивости (фр.). звалось «Эрни». Местная столовка — чья клиентура мигом объявила их геями, или же гомиками, — тоже называлась «Эрни». В квартире над ними жила нелюбезная пожилая пара — ее звали Тогошники с тех пор, как Мик отметил, что они «малость того». Брайан выяснил, где Тогошники прячут запасной ключ, и однажды, когда они уехали, друзья устроили налет на их квартиру и обчистили холодильник.

Несмотря на нищету, в октябре Мику, Брайану и Киту все же удалось поехать за двести миль на «Первый фестиваль американского фолка и блюза», как сообщалось в афише, проходивший к северу от Манчестера; выступали на фестивале Мемфис Слим, Джон Ли Хукер, Т-Боун Уокер, Вилли Диксон, Сонни Терри и Брауни Макги. Трио долго ехало на север в раздолбанном фургоне с группой других таких же фанатиков из Илинга и с острова Ил-Пай [74] От eel pie — пирог с угрем (англ.). (в том числе с малолетним гитаристом по имени Джимми Пейдж, который однажды станет поднебесным сооснователем Led Zeppelin ). Мик прихватил альбом «Rocking Chair» Хаулин Вулфа, надеясь на автограф автора песен — Вилли Диксона. Особенно его цепляла одна песня с альбома — вопиющий пример сексуальной образности под названием «Little Red Rooster».

И среди викторианской роскоши манчестерского Зала свободной торговли он наконец узрел своих кумиров во плоти: высокий, аскетичный Джон Ли Хукер пел «Boogie Chillen», песню, которая так точно описывала бывшего вежливого дартфордского школьника («The blues is in him… and it’s got to come out»); щеголеватый Мемфис Слим с седой прядью, похожей на скунсовый хвост; Вилли Диксон, величайший серый кардинал блюза, огромный и громоздкий, почти как его контрабас; комичный Т-Боун Уокер, игравший на гитаре, закинув ее за голову, — метод, который спустя несколько лет «изобретет» Джими Хендрикс. Охраны в современном понимании на фестивале не было, и после концерта блюзмены свободно общались с поклонниками на сцене, у громадного органа. Один из музыкантов помельче, «Шейки Джейк» Харрис, подарил лондонским мальчикам гармошку, и она горделиво солировала в блюзовых распевках на долгом пути домой. Мик, Кит и Брайан должны были уплатить владельцу фургона Грэму Экерсу за бензин и другие дорожные расходы — 10 шиллингов 6 пенсов, то есть около 52 пенсов на брата, — но так и не уплатили.

Концерты «Роллин Стоунз» почти не приносили денег, но было и другое вознаграждение, какого не доставалось манчестерским блюзовым мастерам. После вечерних концертов их все настойчивее осаждали юные девочки, чье возбуждение лишь отчасти объяснялось тем, как точно они играли Джона Ли или Т-Боуна. Большинство просто кокетничали и просили автографы, но немало было и таких, кто ясно давал понять — яснее, нежели молодые англичанки давали понять со времен распутного XVIII столетия, — что ценят музыку гораздо, гораздо глубже. В основном девочки крутились вокруг Мика и Брайана, но Киту, Стю, Дику Тейлору и даже Фелджу, периодически выступавшему у «Стоунз» помощником гастрольного менеджера, этих нежданных дивидендов тоже перепадало. Обычно стайка протогрупи отправлялась с ними на Эдит-гроув, где своеобразие территории диктовало коллективный секс у всех на виду. Некоторых девушек потом объявляли достойными повторного приглашения — например, двух однояйцовых близняшек Сэнди и Сару, неравнодушных к Мику и Фелджу, которые не умели их различать и даже не пытались.

Позже Мик прославится откровенной черствостью с женщинами, однако на Эдит-гроув именно он, похоже, отчетливее прочих понимал, как юны и зачастую уязвимы многие их гостьи в обществе почти взрослых мужчин в такую поздноту. Одна девочка, переспав с двумя его друзьями подряд, объявила, что на самом деле сбежала из дома и ее ищет полиция. Остальные потребовали срочно ее выгнать, пока в дверь не вломились полицейские. Мик, снова доказав, что он сын своего отца, продолжительно побеседовал с беглянкой о ее домашних бедах и в конце концов убедил ее позвонить родителям и договориться, чтоб те приехали и забрали ее.

Британская зима 1962/63-го оказалась самой страшной за истекший век — задолго до Рождества установились арктические температуры, а потом Лондон накрыло снегопадом, точно какие-нибудь далекие шотландские горы. В доме 102 по Эдит-гроув внутри было немногим теплее, чем снаружи. Мик сбега́л в аудитории и библиотеки ЛШЭ с центральным отоплением, а Брайану и Киту приходилось целыми днями сидеть в коротких куртках на рыбьем меху, обернувшись вокруг одного хилого электрокамина, растирая руки и дыша на пальцы, точно бедные диккенсовские клерки. В квартире завелся новый жилец — челтнемский друг Брайана по имени Ричард Хэттрелл, простодушный человек, который делал все, что велел Брайан, и верил всему, что Брайан говорил. Как-то вечером, когда «Стоунз» уехали на концерт, Хэттрелл забрался в постель Брайана погреться и отдохнуть. Проснулся он оттого, что Брайан размахивал над ним двумя кабелями усилка и угрожал смертью от электротока. Доверчивый Хэттрелл бежал в снега в одних трусах. Остальные позвали его в дом, лишь когда он от холода уже посинел.