Евсей Гречена - Самые знаменитые истории любви войны 1812 года

В Момбелло новоиспеченная мадмуазель Каролина и познакомилась с генералом Иоахимом Мюратом, красавцем-гасконцем и лихим кавалеристом, которому только что исполнилось тридцать.

Произошедшее в Момбелло было похоже на вспышку пороха. Иоахим и Каролина увидели друг друга и тотчас воспылали взаимными нежными чувствами. По всей видимости, там (в Момбелло) Каролина стала любовницей великолепного Мюрата, который вывел ее в чудесный новый мир, совсем не похожий на то однообразное серое существование, которого она вдоволь хлебнула на Корсике.

Впрочем, «великолепного» — это слишком громко сказано. Великолепным Мюрат был только на поле боя, в откровенной рубке с противником. А в жизни он совсем не отличался изысканностью манер и говорил с сильным гасконским акцентом. Он был беспороден и не имел никакого образования. Но зато какая пышная у него была униформа, как лихо он держался в седле, как залихватски развевались на ветру его длинные черные кудри!

Наполеон, знавший о Мюрате все, говорил:

— Он всего лишь сын трактирщика. В том положении, куда меня вознесла судьба, я просто не могу позволить, чтобы моя семья породнилась с такой посредственностью.

Прошло время, и Мюрат здорово помог Наполеону во время государственного переворота 18 брюмера (9 ноября 1799 года), разогнав народных избранников со ставшими знаменитыми словами: «Выбросить отсюда этот сброд!».

«Можно сказать, он сыграл в приходе Наполеона к единоличной власти во Франции определяющую роль, причем сделал это в самый решающий момент, когда еще миг колебаний — и все было бы потеряно».

Теперь Наполеон чувствовал себя в долгу перед отважным гасконцем, и уже 30 ноября тот получил звание главнокомандующего и стал инспектором консульской гвардии.

А потом, став уже Первым консулом, Наполеон объявил во время семейного совета:

— Я тут подумал, пожалуй, Мюрат подходит моей сестре. К тому же с таким человеком, как он, никто не обвинит меня в гордыне и в поиске блестящего родства. Еще бы! Если бы я отдал сестру в жены кому-либо из знати, все якобинцы тут же завопили бы о том, что грядет контрреволюция.

Сказано — сделано. Брачный контракт был заключен 18 января 1800 года.

На следующий день был устроен торжественный прием в загородном доме Жозефа Бонапарта. Братья Каролины подарили ей в качестве приданого 40 000 франков золотом, не считая нарядов и драгоценностей, тянувших еще на 12 000 франков. Новоиспеченная супружеская пара обосновалась в особняке Брионн по соседству с парком и дворцом Тюильри.

Но пролетело четыре месяца, и Мюрат вынужден был оставить молодую жену, став начальником кавалерии резервной армии, формировавшейся в Бургундии. А потом эта армия вторглась в Италию, и Мюрату стало не до семейных ценностей.

Но они успели зачать ребенка. В результате 21 января 1801 года Каролина произвела на свет первого ребенка мужского пола в клане Бонапартов.

Мальчика назвали Ашилль-Шарль-Наполеон. Ашилль, Ахиллес, воин. Шарль — это в честь его корсиканского дедушки Карло Буонапарте. Имя Наполеон, само собой, было почти обязательным. Крестными родителями мальчика стали сам Наполеон и его падчерица Fортензия де Богарне.

«С рождением Ашилля и при отсутствии у Наполеона прямого наследника. Каролине подумалось, что перспективы на получение преимуществ над сестрами и братьями ей были обеспечены».

В конце 1801 года Каролина вновь была беременна, а 25 апреля 1802 года она родила в Париже дочь, которую назвали Марией-Летицией-Жозефиной: Летицией — в честь бабушки, Жозефиной — в честь понятно кого, а Мариями называли всех девочек в семействе Бонапартов. Крестными родителями ребенка стали Наполеон и его жена Жозефина.

16 мая 1803 года в Милане у Каролины родился второй сын, которого назвали Люсьеном-Наполеоном-Шарлем. «И второй сын получил имя Наполеон. Так было надо. Так поступали все вокруг. Если бы Наполеоном можно было называть девочек, все делали бы это с превеликим энтузиазмом».

В августе 1803 года Мюрат вернулся в Париж, и на него, как из рога изобилия, посыпались почести. По всеобщему мнению, у истоков этого взлета и немалого богатства Мюрата стояли хлопоты его жены Каролины. «Дальновидная и жадная, тонкая и умелая интриганка, она ловко умела пользоваться покровительством брата».

В частности, в мае 1804 года Мюрат в числе других восемнадцати счастливчиков стал маршалом Империи. А потом Наполеон сделал его Великим адмиралом Империи, хотя Мюрат «не только не служил во флоте, но и даже просто не умел плавать».

22 марта 1805 года в Париже у Мюратов родилась дочь Луиза-Жюли-Каролина. Несложные расчеты показывают, что девочка была зачата уже на маршальском ложе.

После этого Наполеон выложил Каролине 950 000 франков, что позволило ей с Мюратом купить в марте 1806 года Елисейский дворец в самом центре Парижа.

Недалекий Мюрат был абсолютно счастлив, считая, что он достиг вершины славы, но Каролина думала иначе — она была уверена, что поднимется еще выше.

«После рождения четвертого ребенка Каролина, пробывшая беременной тридцать шесть из последних пятидесяти восьми месяцев, то есть почти две трети прожитой за этот период жизни, посмотрела на себя в зеркало. Перед ней стояла совсем еще молодая двадцатитрехлетняя женщина, полная сил и отнюдь не потерявшая привлекательности.

Да, конечно, талия была уже не столь изящна, как это было в восемнадцать лет, но все же.

Оценив себя весьма положительно, Каролина решила, что настало время заняться собой. Ее Мюрат опять находился где-то далеко в очередном походе, а заняться собой хотелось немедленно. Мюрат. Ну и что, Мюрат? Все эти эскадроны, ментики, долманы, вальтрапы, палаши и картечи — все, что без остатка заполняло его жизнь в последние годы, для нее это был лишь пустой звук. Как ни крути, но она не ощущала себя гражданином страны под названием Иоахим Мюрат, а вдали от нее она не чувствовала себя на чужбине».

Жадная до любви Каролина посмотрела вокруг, и взор ее остановился на молоденьком адъютанте мужа Шарле де Флао. Это было как раз то, что нужно, чтобы отвлечь себя от мысли, что ты — мать четверых детей.

Каролина умела добиваться поставленных целей, и вот ее уже стали видеть под ручку с Шарлем де Флао на вечерах, которые она организовывала в Нейи.

Но прошло всего несколько месяцев, и бурно начавшийся роман стал затухать. Более того, в дело вмешалась падчерица Наполеона Гортензия де Богарне, тоже имевшая известные виды на молодого офицера. В результате тот «переключился» на Гортензию, и отношения между двумя представительницами кланов Бонапартов и Богарне, никогда не бывшие блестящими, превратились в открытую вражду. И все бы ничего, но Гортензия тоже была замужем, причем за братом Наполеона Луи. Понятно, что ни о какой любви тут не могло быть и речи, так как брак этот был навязан ей Наполеоном.