Энтони Банко - Хью Лори: От «Дживса и Вустера» до «Доктора Хауса»

Герой Лори, занимающий сомнительную должность руководителя отделения диагностики в вымышленной больнице Принстон-Плейнсборо, – медицинский гений и одиночка. Вокруг него собралась группа врачей и менеджеров, которые постоянно вступают в конфликт с нетривиальным доктором, применяющим весьма нетрадиционные методы диагностики.

Сценаристы стремились создать знакомый зрителям образ врача, который спасает жизни, но при этом ненавидит людей. «Я когда-то был адвокатом, – говорит Шор. – И я до сих пор оставался бы адвокатом, если бы при этой работе не нужно было общаться с людьми. На мой взгляд, взаимодействие с людьми – самая неприятная часть большинства занятий. Поэтому я начал придумывать доктора, который ненавидел бы пациентов. Мне на ум тут же пришел Шерлок Холмс».

Шор откровенно признается, что на создание знаменитого мрачного доктора его вдохновил создатель Шерлока Холмса Артур Конан Дойль. Большой поклонник Холмса, Шор бессовестно вторгся в мир вымышленного детектива. Он не только наделил Хауса похожей внешностью, но еще и скопировал сам тон медицинского сериала. Сходство просматривается в различных элементах сюжетов: ставя диагноз, Хаус во многом полагается на психологию; он отказывается от случаев, которые его не интересуют. Даже его домашний адрес совпадает с адресом детектива: Хаус живет в квартире 221В, а Шерлок Холмс – в доме 221В по Бейкерстрит. Оба героя употребляют наркотики: Хаус пристрастился к викодину, а Холмс – к кокаину. Оба ходят с тростью, оба играют на музыкальных инструментах – Холмс на скрипке, а Хаус на гитаре, рояле и гармонике. И оба обладает блестящим дедуктивным талантом, позволяющим им выяснять мотивы и жизненные истории людей по различным сторонам их личности и внешности.

Шор объясняет, что даже имя его героя созвучно с именем героя Конан Дойля. И у Хауса, и у Холмса есть единственный друг: у Хауса – Уилсон, у Холмса – Ватсон. Леонард говорит, что Хауса и Уилсона подбирали на роли Холмса и Ватсона. Впрочем, он считает, что команда Хауса была подобрана таким образом, чтобы расширить роль Ватсона по мере развития сериала.

«Изначально планировалось, что Хаус и Уилсон будут как Холмс и Ватсон, – говорит Леонард. – Но сценаристы ушли от этого. Теперь Ватсон – это команда Хауса, если говорить технически. Я думаю, что это хорошо – ведь сериал пользуется популярностью, а загадки в каждой серии успешно разгадываются. В сериале сохранился холмсовский дух. Зрителю всегда хочется знать, что же случилось с пациентами. И он узнает – после целого ряда хитроумных поворотов сюжета. Интересно, что все хитроумные повороты приводят нас туда, куда нужно. Конечно, в процессе есть и различные отступления – нам нужно знать, кто эти люди и как они влияют друг на друга. И это – самое лучшее. Я думаю, что это должно присутствовать в любом сериале».

Вдохновлял Шора и образ доктора Джозефа Белла, с которого Дойль списывал своего Холмса. Дойль познакомился с Беллом в 1877 году, когда тот читал лекции. Впоследствии он стал работать его секретарем в Эдинбургской королевской больнице. Дойль писал, что Белл мог вой ти в приемную и поставить диагнозы пациентам, даже не разговаривася с ними. Связь между Хаусом и Холмсом еще больше углубилась в конце второго сезона. В последнем эпизоде «Без причины» в Хауса стреляет некий Джек Мориарти – и зрители тут же вспоминают знаменитого противника Шерлока Холмса, профессора Джеймса Мориарти. В пятом сезоне Уилсон считает, что Хаус влюблен в Ирен Адлер – а так звали единственную женщину, которая оказалась достойной противницей Холмса.

«Холмс пристрастился к наркотикам, как и Хаус. Лучшего друга Хауса зовую Уилсон. Холмс и Ватсон. Хаус и Уилсон. Роберт Шон Леонард играет Уилсона, и его герой – единственный друг Хауса», – говорит Сингер.

«Мы надеялись создать пару, достойную Холмса – Ватсона, – говорит Кэти Джейкобс о сочетании Леонарда и Лори. – Между ними возникла настоящая, неподдельная химия, которая нас всех завораживает».

Одна из лучших идей создателей сериала возникла в самом начале. Они решили показать зрителям, что человек, который лечит людей, и сам страдает от боли – и психической, и физической. Сценаристы решили наделить Хауса некоей инвалидностью. Шор говорит: «Я хотел, чтобы Хаус был ущербен эмоционально, и чтобы эта ущербность проявлялась физически. Это не должно было его смягчать. Я не хотел, чтобы мой герой был мягким. Я не собирался делать его сексуальным. Я просто хотел, чтобы он был интересным. Нам нужно было заставить людей полюбить злого, антисоциального доктора. И тогда мы наделили его болью».

Сначала Хауса хотели усадить в инвалидное кресло, как это сделали в полицейском сериале 60-х годов «Айронсайд». Но, к счастью, руководство студии эту идею отвергло, и вся съемочная группа этому бесконечно рада.

«Сначала мы хотели усадить его в инвалидное кресло, – вспоминает Шор. – Руководство сказало: «Ни в коем случае». И они были правы. Оказалось, гораздо лучше показать его на уровне обычного человека, но при этом подчеркнуть, что каждый его шаг связан с болью. У этого парня нет времени на вежливость и притворство. Он хочет высказать горькую истину как можно быстрее».

Инвалидное кресло превратилось в шрам на его ноге – шрам настолько болезненный, что из-за него Хаус хромает и вынужден пользоваться тростью. «Хаус обычно опирается на трость со стороны больной ноги, – объясняет Шор. – Некоторым удобнее держать трость в доминирующей руке, и это общепринято». В ходе сериала Хью начал жонглировать тростью просто от скуки.

Для Лори хромота делает роль еще более сложной. «Удивительно, но мучает меня не хромота. Мне неудобно быть «одноруким». То, что у меня постоянно занята одна рука, сковывает меня сильнее, чем необходимость хромать.

Однорукому тяжело выпить чашку чая и бросить в нее два кусочка сахара, сложно открыть дверь, поднять трубку телефона. Все это занимает массу времени. Все мои сцены крутятся вокруг одного: куда положить трость. Когда я беру ее в руки, то куда ее деть потом?»

Хью признается, что иногда начинает хромать на другую ногу – не для того, чтобы разозлить зрителей, но чтобы сохранить некую симметрию, которая, по его словам, является главной целью его жизни. «Если я пятнадцать часов в день хромаю на одну ногу, то чувствую, что мне нужно восстановить баланс. Мой коллега, Стивен Фрай, в Англии посмотрел мой сериал. Он сказал: «У меня нет предложений, но что если тебе хромать на обе ноги?» Я подумал, что это стало бы интересным дополнением».

Создатель Хауса, Дэвид Шор, отвергает мысль о том, что сериал эксплуатирует идею боли. Боль для него – всего лишь один из элементов сюжета. «Нам нужен был неприятный герой – поэтому мы сделали Хауса жертвой гадкого и дурацкого кровяного сгустка».