Том Бауэр - Формула-1. История главной автогонки мира и её руководителя Берни Экклстоуна

Через месяц Экклстоун предложил устроить гонку в Рио-де-Жанейро. Он заключил контракт с владельцами автодрома и договорился о финансовой поддержке с бразильской телекомпанией «Глобо». Поскольку эта гонка не была включена ФИА в календарь чемпионата мира, члены ФОКА согласились участвовать лишь при условии, что выплаты гарантирует лично Экклстоун. Пока команды грузили машины в аэропорту Хитроу, Мосли в Рио-де-Жанейро вёл переговоры с «Глобо». Вскоре он сообщил Экклстоуну безрадостные новости: на выплату командам пойдут деньги, вырученные за билеты. Их легко могли надуть. «Всё прекрасно, вылетаем, — объявил Экклстоун командам. — О деньгах не беспокойтесь, я всё устрою». Игрок пошёл на риск. Команды вместе со своими машинами и оборудованием погрузились в самолёт, довольные, что Экклстоун обо всём договорился. Колин Чепмен, Кен Тиррел и Фрэнк Уильямс держали себя с ним так, словно «Формула-1» — их совместный бизнес.

На полпути через Атлантику Уильямс оторвал Экклстоуна и шефа «Макларена» Тедди Майера от нард и попросил ссуду. Раньше он был механиком и бакалейщиком, потом стал гоняться на «Остине-A35», а всеми делами управлял из телефонной будки по соседству с гаражом, где работал. С Экклстоуном они познакомились в ресторане «Сан-Лоренцо». Его привёл Пирс Каридж, с которым они жили в одном доме, Экклстоун же был с Риндтом. Уильямс не мог позволить себе вести столь роскошный образ жизни, но вечно «ошивался поблизости», и все знали, что у него финансовые проблемы. В Бразилии он рассчитывал получить конверт с деньгами, а пока нуждался в дополнительных средствах. Бросив кости, Экклстоун согласился предоставить ссуду под залог двигателя. Уильямс не возражал. Экклстоун оказался просто бесценной находкой.

Гонка понравилась и командам, и бразильским зрителям. Экклстоун получил от телевизионщиков наличные, и боссы команд распихали их по чемоданам.

Лишь европейцы, засевшие в Париже и Монако, были недовольны. Ведя переговоры с автодромами, Экклстоун рассчитывал забрать бразды правления «Формулой-1» у устроителей гонок. Он хотел реорганизовать «королевские автогонки» всего за несколько месяцев. Особенно разочарован был организатор Гран-при Монако Мишель Боэри. Заручившись поддержкой ФИА, он перешёл в контратаку. Чтобы показать, в чьих руках настоящая власть над гонками, Боэри объявил, что теперь в Гран-при Монако будет участвовать лишь шестнадцать машин. В Мадриде Мосли провёл с ним переговоры и добился согласия на участие двадцати шести машин, однако, когда английские команды прибыли в Монако, Боэри снова передумал. Он объявил, что на старт выйдут лишь двадцать две машины. Обсудив положение с командами, Мосли передал Боэри, что те будут бойкотировать гонку, если он не выполнит условия соглашения. В отместку полиция Монако заперла боксы команд — членов ФОКА и не пускала их к машинам. Ситуация зашла в тупик. Команды отказывались выходить на старт, пока к гонке не будет допущено двадцать шесть болидов, а зрители уже стали понемногу прибывать. Взволнованный Боэри на словах согласился с условиями, однако Экклстоун был неумолим. Пока он не увидит двадцать шесть подписанных разрешений, гонка не состоится. Боэри сдался. Экклстоун с заветной бумагой в руках пошёл в боксы, уселся в кокпит своего «брэбхэма» и отпустил тормоза. Машину катили на стартовую решётку, и он даже не прикасался к педалям, однако одно из колёс случайно отдавило ногу полицейскому. Экклстоун только улыбнулся разгневанному служителю закона…

Успех окрылял. Экклстоун решил доказать, что он не просто эффективный управленец, но ещё и действует в интересах команд. Чепмен, Уильямс и Майер быстро признали в нём диковинную птицу. На собраниях ФОКА Экклстоун записывал все пожелания на жёлтых стикерах и обещал найти решение. Заручившись поддержкой команд, он стал требовать от устроителей гонок повышения выплат. Европейские автодромы начали платить небольшим командам около 15 тысяч фунтов. Экклстоун хотел получать по 15 тысяч с каждой гонки, а если она проходила не в Европе, то даже больше, поскольку нужно было покрывать дополнительные расходы. Он утверждал, что ФОКА сама будет перечислять деньги командам. Владельцы трасс жаловались, что билетные сборы всегда одинаковы и они не могут платить больше. Чтобы понять тактику противника, Экклстоун посреди встречи в Хитроу вдруг объявил перерыв, давая сторонам возможность обдумать свои позиции. «Мы подождём здесь», — сказал он, а остальным предложил покинуть помещение. Едва дверь закрылась, он бросился к мусорной корзине, чтобы прочитать записки, которыми члены делегации обменивались в ходе переговоров.

Любая попытка втиснуть Экклстоуна в какие-то общепринятые рамки была обречена на неудачу. Он выглядел вполне респектабельным бизнесменом, однако, как говорил Мосли, «если в полёте вам нужно будет высморкаться, то не успеете вы убрать платок, как рука Берни уже окажется на подлокотнике».

К началу сезона 1973 года все автодромы подписали контракты с ФОКА на более или менее приемлемых условиях. Представители других континентов: аргентинцы, южноафриканцы и бразильцы — согласились перечислять по 110 тысяч фунтов, а европейские автодромы повысили выплаты до 56 тысяч. Не всегда это было выгодно. Скажем, гонка на нью-йоркском автодроме «Уоткинс-Глен» оказалась убыточной, однако Экклстоун об этом умолчал. Он знал, что командам всё равно. «Они не хотят рисковать», — жаловался он Мосли.

Поскольку команды доверяли его организаторским способностям и поручили решать все денежные вопросы, он предложил распределять призовые согласно спортивным результатам. Экклстоун разработал сложную формулу, которая учитывала не только занятые в гонке места, но и результаты свободных заездов, места на стартовой решётке, успехи в прошедших чемпионатах и не добравшиеся до финиша машины. Все согласились, что нынешняя система никуда не годится, и собрания ФОКА превратились в серьёзное мероприятие. Желая укрепить свои позиции в глазах устроителей гонок и спонсоров, Экклстоун решил избавить организаторов Гран-при от риска, что какая-то из команд вдруг не выйдет на старт и зрители окажутся разочарованы. Он планировал предоставить свои личные финансовые гарантии, что все восемнадцать машин команд — членов ФОКА будут участвовать в каждой гонке. Такое соглашение, полагал он, лишь подчеркнёт неспособность ФИА обеспечить явку участников. В 1973 году на одном из собраний ФОКА он изложил план, включавший в себя финансовые санкции против нарушивших контракт. Ожидая массовых протестов, он тут же начал сыпать анекдотами и перевёл разговор на другую тему, отметая по ходу любые возражения. Убедившись, что окончательно всех запутал, он стал подробно излагать свой план. «Сколько мы получим?» — спросил кто-то из боссов, рассчитывая прояснить, в чём коммерческий интерес Экклстоуна, однако тот всегда избегал полной ясности. Он снова сменил тему, чтобы отвлечь внимание, а потом обратился за поддержкой к Фрэнку Уильямсу.